Третий курс - Кащеев Денис. Страница 7

Альгерд выдержал небольшую паузу, давая Ивану возможность осмыслить услышанное.

– И все же, – продолжил он затем, – любой офицер военно-космических сил Альгера обязан уметь управлять своим боевым кораблем и в случае необходимости – привести его в нужное место. Пусть и не по идеальному маршруту, но с отклонением от оптимума не более чем на пятнадцать процентов. Обучению этому мы с вами и посвятим текущий семестр. Начнем же, как и положено, с самых азов теории. Итак, курсант, перед вами трехмерный космос, – нард Ваш указал рукой на разделяющую их карту. – Красиво, не правда ли? И совершенно бесперспективно с практической точки зрения. Двигаясь в этом пространстве, ваш корабль потратит годы на то, чтобы достичь ближайшей звездной системы, – аккурат возле материнской системы Альгера появилась яркая мерцающая точка. Она медленно – очень медленно! – двинулась к соседнему светилу. – Долгие годы! Что уж тогда говорить о перелетах между секторами! Будь этот способ единственным – наши с вами занятия не имели бы ровным счетом никакого смысла. Да их и не было бы, наверное: подавляющее большинство планет, включая вашу родину, так и оставались бы в изоляции. Но, к нашему счастью, в реальности пространство не трехмерно. Мы не можем ни увидеть, ни даже представить себе эти дополнительные измерения – четвертое, пятое и так далее. Но мы знаем об их существовании и умеем водить в них корабли. В этом и заключается единственно возможный способ межзвездного путешествия – вырваться за пределы трехмерного – существующего, по сути, лишь в нашем воображении – пространства. Потенциально число измерений бесконечно, а потому теоретически из любой точки пространства можно попасть в любую другую его точку. Но это лишь теоретически. Точка выхода зависит от множества факторов, таких как масса корабля, его скорость, ускорение, режим работы двигателей и многие другие. Предсказать ее для «дикой» точки входа – то есть такой, через которую ни один корабль ранее не «нырял», – с приемлемой погрешностью – невозможно. Не намного проще с уже известными «воротами» – опробованными и занесенными в реестр точками входа. Они делятся на три группы. Первая – самая малочисленная – «ворота», ведущие в стабильные тоннели, – преподаватель махнул рукой, и карту под всевозможными углами пересекло множество ярко-зеленых отрезков самой разной длины. – Вот собственно они все общим числом сто семь тысяч триста пятнадцать. По меркам галактики – ничтожно мало. Но, даже используя только их, худо-бедно уже можно летать. Вторая группа «ворот» – так называемые мерцающие. Их уже намного больше – сотни миллионов, – зеленые отрезки на карте погасли, сменившись ярко-оранжевыми, и правда куда более многочисленными. – Тоннели мерцающих «ворот» нестабильны – время от времени появляются и вновь исчезают. Однако период их «мерцания» точно установлен и зафиксирован. Учитывая такие «ворота» при прокладке курса, навигатор легко может вычислить момент, когда движение по тоннелю возможно и безопасно, когда – рискованно, а когда – авантюрно или невозможно. Ну и, наконец, третья группа, – оранжевые линии исчезли, и на смену им на этот раз явилось бесчисленное множество алых точек. – Это те «ворота», период мерцания которых точно не установлен, а также те, в отношении которых вовсе не выявлено определенного тоннеля. «Ворота» третьей группы постоянно изучаются при помощи беспилотных аппаратов – и нами, и Ранолой, и некоторыми независимыми планетами. Иногда, правда, реже, чем хотелось бы, значительно реже – какие-то из них официально признаются мерцающими. Существует соглашение, обязывающее каждое правительство и каждого капитана незамедлительно уведомлять все заинтересованные стороны об открытии новых мерцающих «ворот» – не говоря уже о стабильных тоннелях. Но часто оно саботируется – под предлогом незавершенности исследований, например. Так, по нашим данным, в настоящее время Ранолой с большей или меньшей активностью используется до пятидесяти тысяч незадекларированных мерцающих «ворот»… Вот на этом, пожалуй, мы и закончим наше вводное занятие. Если у вас возникли вопросы, можете задать их в письменном виде. Всего доброго, курсант.

С этими словами изображение нарда Ваша исчезло. Следом за ним постепенно померкла и звездная карта.

Несколько секунд Иван раздумывал, не задать ли преподавателю вопрос насчет того, имеются ли свои незадекларированные «ворота» у Альгера, но по зрелом размышлении решил, что все же, наверное, пока не стоит.

4

Кают-компанию – ту самую комнату, где несколько часов назад они с Глебом отобедали – Иван нашел не сразу. Сперва, промахнувшись на уровень – здесь они назывались палубами – Голицын попал в какой-то явно технический отсек – полный разноцветных кабелей, различного диаметра труб и щитов с надписью «Опасно!», затем, возвращаясь, потерял нужную лестницу, в результате чего был вынужден спуститься еще ниже, и лишь потом, проплутав минут пять по совсем уже глухим и нежилым коридорам, сумел, наконец, выбраться наверх – как потом выяснилось, на противоположном искомому конце корабля. Впрочем, в тот момент Иван этого еще не знал и принялся в отчаянии ломиться во все двери подряд – как назло, одинаковые, словно капли воды. Первые три из них оказались заперты, четвертая вела в пустую классную комнату (интересно, кстати, а зачем на настоящем корвете классные комнаты? Век живи – век учись? Или там соответствующие помещения играют какую-то иную роль?), а вот пятая внезапно открылась сама, не успел еще Голицын толком протянуть к ней руку. По инерции Иван продолжил двигаться вперед – и в следующее мгновение налетел грудью на выходящего из каюты щуплого курсанта-второкурсника.

Столкновение было не слишком сильным, и тем не менее юного матроса отбросило назад, он взмахнул руками и, не удержав равновесия, оказался на полу.

– Pardon! – виновато проговорил Голицын, делая шаг вперед и протягивая курсанту руку, чтобы помочь тому подняться. Смущение его возросло еще больше, когда он понял, что помещение, в которое он столь неделикатно втолкнул несчастного матросика – не что иное, как гальюн – попросту санузел. И совсем уж неловко Иван почувствовал себя, когда второкурсник поднял голову, и стало ясно, что перед Голицыным – девушка.

– Ничего себе, пардон! Так ведь и убить можно! – сверкнув глазами, проговорила она и, ухватившись за ладонь третьекурсника, легко вскочила на ноги.

– Прошу прощения, я не нарочно… – попытался оправдаться Иван.

– Что, настолько приспичило? – встряхнув черной челкой, хмыкнула второкурсница.

– Нет… Не в этом дело! – покраснел Голицын. – Я это… ищу кают-компанию…

– А почему ты ищешь ее здесь? Типа здесь светлее?

– Я заблудился, – скрепя сердце, признался Иван.

– Заблудился?! Ну, ты даешь! Это ж надо – заблудился он! Скажи я что-нибудь подобное своему сержанту… Кто твой од-ин?

– Никто, – развел руками Голицын.

– Как это – никто?

– Да вот так вот. Я сам… в некотором смысле…

– Что – в некотором смысле?

– Од-ин.

– Шутишь? Хотя постой… То-то я смотрю, лицо знакомое… Э… Вы, случайно, не Голицын?!

– Я не случайно Голицын. Я принципиально – Голицын! – усмехнулся Иван, не без удовлетворения отметив этот внезапный переход на вы.

– Прошу прощения, од-ин! – судорожно вытянула руки по швам девушка. От насмешливой улыбки на ее лице не осталось и следа. – Курсант Рут Андерсон, навигационное подразделение! – представилась она.

– Вольно, – кивнул головой Иван.

– Еще раз прошу меня простить, од-ин, – повторила второкурсница, слегка расслабившись.

– Ничего страшного, курсант Андерсон, – стараясь хоть отчасти сдержать самодовольную усмешку, проговорил Голицын. – Но раз уж, в отличие от меня, вы тут так хорошо ориентируетесь – не проводите меня до кают-компании?

– Разумеется, од-ин! Прошу за мной!

– Мне нравится быть сержантом! – радостно провозгласил Иван, врываясь в кают-компанию. – Мне нра… Ой! Привет, Эмма!

– Привет, Ваня! – Эмма Маклеуд, зеленоглазая австралийка с пышным хвостом слегка вьющихся светло-русых волос, сделала было движение, чтобы подняться ему навстречу, но, натолкнувшись на край стола, плюхнулась обратно на стул. Бросила быстрый взгляд на сидящего рядом Соколова: пропусти, мол, но тот только развел руками: с появлением Голицына, свободного места в каюте не осталось вовсе. Тогда, со второй попытки, Эмма все же приподнялась на ноги и, потянувшись через стол, обменялась с Иваном коротким поцелуем. Сердце Голицына екнуло. – Прошу к столу, – произнесла Маклеуд, вновь усаживаясь на свое место. – Как долетел?