Свидание на Аламуте - Резун Игорь. Страница 74

Трейлеры оказались пусты. Только в одном из них они обнаружили живого человека – оттуда доносились какое-то шуршание и мерные шлепки. Шкипер подал знак – тихо! – а затем резко отдернул противомоскитную сетку на открытой двери трейлера и обезьяной впрыгнул внутрь.

Шлепки сразу прекратились. На них с ужасом смотрела смуглая, с нечесаными волосами пуэрториканка. Почти голая, с белыми треугольниками на отвисающих грудях, она сидела в одних трусиках на скамеечке и большим ножом чистила апельсины. Их толстая оранжевая кожура падала в металлический таз между ее голыми икрами.

Шкипер в один прыжок оказался рядом с ней, ладонью залепил рот, уже готовый раскрыться в крике, и повалил женщину навзничь. Ее коричневая пятка опрокинула таз, вывалив оранжевые корки прямо под ноги Медному. Пуэрториканка не сопротивлялась, только вздрагивала большим темным животом, лежа на грязном полу трейлера.

Шкипер прошептал ей в лицо несколько слов – очевидно, по-испански, – и осторожно отнял ладонь от ее пухлых прыгающих губ. Расширив свои черные глаза под густыми ресницами, пуэрториканка о чем-то сбивчиво и хрипло заговорила. Шкипер слушал, потом обернулся к Лис и Валисджанс, застывшим по обе стороны от входа с оружием наготове.

– Она говорит, что готовит ланч для работников. Все – в пирамиде. На территории еще где-то есть ее помощница, Сильва. Она видела только, что приехали две машины и какие-то вооруженные люди. Но она не поинтересовалась, кто это, а закрыла дверь и начала чистить апельсины! Тухлое дело…

Пуэрториканка с ужасом смотрела на незваных гостей, раскрыв пухлые губы. Шкипер бросил на нее утешающий взгляд, потом резко позвал:

– Лис!

Лис передала ему какую-то плоскую коробку. Послышался треск. Мгновенно вытянув из коробки липкую ленту, Шкипер наложил белый пластырь на раскрытый рот; женщина забилась в истерике, протестуя, но это было бесполезно. За десять секунд Шкипер стянул пластырем коричневые щиколотки ее ног и полные запястья. Повариху, как куклу, аккуратно посадили спиной к стенке, в глубь трейлера. Поймав растерянный взгляд Медного, Шкипер буркнул:

– Ты поплачь еще… Мало ли что она со страху сейчас сделает! Страховка.

Они покинули трейлер. Рассредоточились. Короткими перебежками двинулись к пирамиде. Медный не ощущал своих ног; они могли бы вязнуть в песке, но, казалось, летели над ним. У Андрея было ощущение, что он слышит напряженное дыхание Лис, бегущей в двадцати метрах от него.

Лис и Валисджанс направлялись к северному краю пирамиды, а он со Шкипером – к южному. На бегу его напарник вдруг задержался и взял севернее, затем, приложив руку ко лбу, сквозь темные очки начал рассматривать что-то у боковой стены пирамиды. Медный тоже взглянул туда и заметил, что у камней первого выступа стоял небольшой беленький японский микроавтобус, точнее, он когда-то был белым, но за долгие часы гонки по пустыне его борта и стекла покрылись рыжей пылью, песочным отваром и совершенно слились по цвету с крайними камнями пирамиды.

Скорее всего, Шкиперу даже рации не требовалось. Он просто послал мощный информационный импульс, потому что фигурки Лис и Мари тут же изменили направление и побежали к фургончику. А Шкипер с Медным продолжили бег к южной стороне. Но южная часть конструкции, уходившая вдаль щербатым краем, оказалась пуста.

Они вернулись к середине стороны. Тут темнела дыра входа, сдавленная красно-коричневыми камнями.

У этой дыры лежало тело женщины – видимо, той самой Сильвы. Это была смуглокожая девица в желтой грязной футболке и зеленых шортах, лопавшихся на внушительных бедрах; черные ее волосы закрывали щеку, и кровь застыла на них алым блестящим лаком. Помощница поварихи была застрелена точным выстрелом в висок.

Тяжело дыша, осматриваясь на ходу и пригибаясь, из-за угла выбежали девушки. Американка, на секунду сорвав с носа очки и расширив темные жгучие глаза, сообщила взволнованно:

– Там, во внутри – кровь! Очень много всякой кровь!

Лис молча поднесла ко рту руку – пальцы и кисть измазаны красным, липким, с какими-то катышками, – понюхала, лизнула, потом протянула окровавленные пальцы Шкиперу.

– Олень, – бесстрастно проговорила девушка после согласного кивка Шкипера. – Кровь оленя и шерсть…

– Номера посмотрела?

– Да. Каирские.

Они перебрасывались этими фразами спокойно и деловито, стоя рядом с трупом где-то на краю света, у одной из величественных пирамид, известных всему миру, как будто обсуждали расписание занятий в своем колледже. Не будь Медный «включен», его бы поразила эта сцена.

Валисджанс и Лис застыли у камней с поднятыми вверх пистолетами. Обе в темных очках, в которых сверкала раскаленная точка египетского солнца, обе с развевающимися волосами – богини войны. Черты лица Валисджанс заострились, губа – закушена…

Шкипер достал из кармана складной нож. Блеснуло лезвие. Он бесцеремонно вспорол ткань шорт и заодно трусиков, оголил рыхлые ягодицы убитой, потом достал свой «паркер» и, обозначив двумя пальцами красноватый кружок плоти, без малейшего стыда вонзил туда стальную палочку. Медный отвернулся, поморщившись.

Наблюдая за цифрами, пробежавшими по окошечку в «авторучке», Шкипер заключил:

– Судя по температуре тела, она убита примерно двадцать минут назад. Значит, они еще внутри.

Шкипер поднялся, вытирая салфеткой свой чудесный прибор, и кивнул на вход:

– Лис, Мари – на прикрытии! Пошли, Медный.

Они вступили в прохладный сумрак. Свет пробивал коридор всего на несколько метров. Шкипер обернулся и что-то сунул Медному в руки. Это был фонарик размером со спичечный коробок, который легко оделся кольцом на палец. Подземелье прорезало два голубых луча, показывая, что ступени уходят вниз. Эти лучи проползли по потолку, ощупывая неровную каменную кладку, то и дело мешком прогибающийся вниз потолок.

Было очень тихо. Внутри пирамиды тишина казалась огромным закристаллизовавшимся куском льда. Каждый звук, который издавали их скользящие тела, ощущался грохотом в ушах – шорох босых ног по полу, покрытому даже не песком, а какой-то невесомой, словно вата, пылью, сокращения грудной клетки, даже биение крови в висках.

Коридор разделялся. Шкипер показал жестом: вправо! Сжимая в руках холодный металл непривычного для него пистолета, Медный двинулся в правый коридор. Вата под ногами не кончалась, она пружинила, как мох. Луч выхватывал щербатые стены – бугристые, покрытые какими-то наростами. Медному казалось, что он шел по гигантскому кишечному тракту.

Через пятнадцать шагов Андрей увидел пятно света; его полоска пробивалась из-за полога. Губы у Медного стали сухими, глотка тоже окаменела, дыхание застряло где-то в горле. Он рывком откинул заскрипевший полог – царапающий руки, покрытый какими-то кристаллами, брезент – и оказался в пустой комнатке, где посредине стоял грубо сколоченный деревянный стол, а на нем, на листах бумаги, были разложены черепки.

И тут Андрей совершил ошибку. Он подошел к столу и уставился на кусочки глины, белой от старости, с малоразличимой насечкой – то ли клинописью, то ли орнаментом. Сумрак в комнатке разгонял единственный электрический фонарь, укрепленный на штативе в углу. Свой пистолет Медный опустил, всматриваясь в черепки. И в этот момент другой ствол леденящим металлом уперся ему в затылок. Медный услышал английскую речь:

– Стоять! Не двигаться!

И тотчас же неизвестный досадливо и удивленно воскликнул:

– Оh, shit! [41]

Ледяной кружок ствола отклеился от затылка Андрея. Одновременно в комнатке появился второй голубой луч, и раздался спокойный голос:

– Не делайте глупостей, Кроу. Опустите оружие!

Медный обернулся. Англичанин, все в той же униформе цвета хаки с множеством карманов, стоял посреди этого помещения, глупо озираясь. Его черная шкиперская бородка была запорошена белесой пылью. Из темноты, от стены, в которой, видимо, скрывался еще один вход, выступил Шкипер со своим огромным АПС. Снова скрипнул брезент, на складках которого теперь уже отчетливо виднелась соль, и в помещение вошла Лис. Топик ее был испачкан красным. Нет, это песок…