Свидание на Аламуте - Резун Игорь. Страница 83
Ирка стучала каблуками об асфальт, словно гвозди вбивала. У самой остановки, перед массивным фронтоном треста «Запсибзолота», она поперхнулась и растянула в улыбке красивые, дерзкие губы.
– Ну что? Почапала я к мамке. На башибузуков хоть погляжу… Соскучилась! А завтра с утра я к клиенту поеду, ага?
– Хорошо. Ты только эскизы не забудь! – рассеянно попросил Алексей.
…С Иркой он встретился тогда тоже случайно. Она прилетела, обезумевшая, к одному из своих хахалей, которого Алексей как раз консультировал по фэн-шуй. Он мигом узнал разбитную девчонку, отплясывавшую роскошными босыми ногами тарантеллу перед «мерседесом» со своей подругой, делавшей то же самое на крыше дорогой машины. Он ее утешил, успокоил, сводил в кафе. Там, за бокалом сухого красного, ему пришла в голову идея:
– Ирка, хорош тебе полы мыть! Пойдем ко мне…
– Кем?! – расхохоталась уже слегка выпившая и потому бестормозная Ирка. – Стриптизершей?!
– Почему?
– Ну, я слышала, как ты ему про стол без углов толкал. Стол. Стриптиз. Все круглое, – тупо пробормотала она, водя худым наманикюренным пальцем по винной капле. – О-ох-ох! Леха! Поломойка-и-все!
– Погоди…
– А чего? Могу! Запросто!
Она дернула кофточку под сиреневым пиджачком – да так, что ткань хрустнула, и показалась за ней аппетитная, ядреная грудь. Осознав, что творит, Ирка смутилась, торопливо запахнула пиджачок и расплакалась.
Через два дня она уже консультировала одного из клиентов Алексея по вопросам фэн-шуй. Бесстрастно топча белыми от известки пятками строительный мусор в особняке, Ирка вещала в своем непререкаемом стиле:
– …а хрусталь на хрен уберите. Хрусталь рассеивает Ци, ну его в жопу… Люстру надо туда перевесить! Сюда граненый шарик и точку.
– Э-э… какую… точку?
– Сборки! Красной охрой… Сюда картину…
– Какую?!
– Яркую! Как в Одессе – «Мужчина с яблоками».
– Э-э…
– Яблоки съели, мужчина ушел. Шутка. Родной, вешай любую, главное, чтобы по И-Цзин было…
Клиент балдел – то ли от ее напора, то ли от роскошной груди, обтянутой голубым топиком, – и со всем соглашался.
С этих пор начался их совместный бизнес. Ирка, комплексами не страдавшая, тем не менее не совершила ни малейшей попытки залезть к нему в постель. Хотя первые же работы по рисованию готового проекта заставили ее ночевать у Алексея дома. Полуголая женщина ползала вместе с ним по листам ватмана, покрикивая: «Куда, на хрен, линию ведешь?! Взад надо!» – и ничуть не смущалась ни своего вида, ни того, что она в одном белье, ни того, что уже третий час ночи…
В тот день, проводив Ирку, Алексей долго стоял на остановке – ему надо было просто домой. Он еще раз посмотрел на африканский зазывной плакат, потом на красное кирпичное здание областной прокуратуры – на выступающий эркер под зеленной маковкой. Когда-то он сидел с Майей в этом зальчике и познавал жуткие тайны охоты за ассасинами, соучастником которой и сам невольно стал.
И в этот момент раздался звонок мобильного. Звонил Пилатик.
– Алексей? Привет, дорогой!
– Здравствуйте, Эраст! Эраст…
Он забыл отчество и поэтому выкрикнул имя слишком громко, да так, что добропорядочные граждане на остановке «Сибревком» пугливо шарахнулись от молодого человека, имевшего знакомых со столь неординарными именами.
– …Георгиевич, – мягко пожурил Пилатик. – Да ладно!
– Я с Григорьевичем спутал.
– Бывает. Алеша, ты где? Заезжай ко мне на рюмку чая.
– Прямо сейчас?!
– А чего чиниться? Занят?
– Нет, но…
– Ну, поди, и не ужинал. Знаю я вас, дизаг-неров… Давай, давай. Адрес я тебе как-то давал. Помнишь?
– Помню.
– Жду.
На остановке злобно хлопнул дверьми его троллейбус.
В прихожей Алексей долго топтался, неуверенно оглядываясь по углам, пока Марина, симпатичная тоненькая жена Пилатика, напоминавшая тропическую антилопу, не рассмеялась.
– Леша! С того времени, как вы меня с ребятами заставили ноги в унитазе мыть, у нас в доме тапочки исчезли, имейте в виду!
Алексей посмотрел на голые, белевшие в полусумраке прихожей, светившиеся каждым длинным белым пальчиком ступни молодой женщины и рассмеялся. Точно, ведь это было, когда они сидели у консультанта. Марина пришла за следователем, и Майбах уговорил ее выполнить симоронский ритуал… Боже мой, с какой миной чопорная, холодная Марина забралась этими белыми ногами в сверкающий зев лиходеевского унитаза! А теперь…
Молодой человек шагнул от двери, и тут же навстречу вышел сам Пилатик. Он тоже был бос, в полотняных брюках и вышитой украинской рубахе, кургузый, розовый, лоснящийся. Он походил на безбородого Льва Толстого.
– Да уж! А мы тут все босопятим, – проворковал он, улыбаясь. – Ну, Леша, проходи к шалашу. Уж чем Бог послал!
То, что Бог послал, ждало их в большой комнате, по-современному отделенной от собственно кухни малахитовой невысокой стойкой-баром. Сверкали хромом мойка и раковина, мерцала красными кружками электроплита. Казалось, в их уютной кухоньке по стенам вместо небольших шкафчиков и полотенец были просто развешаны Добро, Уют и Согласие. Марина, в простеньком бело-синем ситцевом платье и фартучке, с затейливой прической кудрявых волос, легко поставила на стол заранее приготовленные закуски. Пилатик открыл створку небольшого холодильничка, вопросительно показал Алексею на бутылку рома и получил согласие. Тонкие пальцы женщины уже раскладывали по тарелкам жареное мясо. В глиняной миске желтела гладкими бочками молодая картошка с тонкой лапкой укропа. Из серебряной салатницы высовывали свои толстенькие мордочки малосольные огурцы…
– Я тебе не рискую предлагать беленькую, – рассудительно проговорил следователь, откупоривая бутылку португальского рома; в его мягких медвежьих лапах она протестующее скрипела пробкой, – ибо ты эстет, Алеша. Как идет продвижение идеалов фэн-шу-изма?
– Скорее, фэн-шуйства, – усмехнулся Алексей, наблюдая, как Пилатик наполняет серебряные стаканчики. – Ничего, помаленьку. Без Майки трудно.
– А, это та, которая шифр нашла?
– Ну да.
– Мариночка, будешь, лапушка? Ну вот, это тебе.
Следователь провозгласил свое любимое: «За нас с вами и хрен с ними!» и, чокнувшись со всеми, выпил. Потом, причмокивая толстыми губами, взялся за картошку. Мясо он резал на тарелке с остервенением, визжа ножом по дну тарелки.
– Новости-то, Алеш, смотришь?
– Нет. Не до этого, Эраст Георгиевич.
– А зря. Нашего областного прокурора обкладывают. Якобы у него дед в застенках НКВД служил…
– А не служил? Ну, значит, пусть иск предъявит. О защите чести и достоинства.
– Служил, – Пилатик ухмыльнулся. – Служил он, касатик… свинопасом.
– Кем?
– Свинопасом. В подведомственном НКВД Доме отдыха, в Бердске. Там у них свинарник был. Такие вот дела. Мариночка, давай я тебе налью еще немного.
Еще выпили. Мясо жена следователя пожарила отменно, и это при том, что в досимороновское время она вообще к плите не подходила, за исключением больших праздников.
– Вот его прадед – да. В конвойном взводе службу тащил, – неторопливо говорил Пилатик, жуя ус укропа. – Но в Москве, в тридцатые. Зеленым солдатиком. Тогда, в тридцать шестом, прошла волна арестов: востоковедов начали брать.
– Кого?
– Историков, специалистов по Востоку. Уважительно так брали. До самой Лубянки на «эмках» да «паккардах» везли. Причем приглашали на беседу, с личными архивом. Сразу. А кто не приходил, того потом за архивом привозили.
– И что?
– Да у нас тоже одного востоковеда из Новосибирска забрали. Профессора Мельникова. Кстати, именно тогда, когда им наш Эйхе заинтересовался. Говорят, он старика предупредить успел, даже машину за ним выслал, но москвичи ловчее оказались. Тут вот он жил, на Коммунистической. В этом самом доме «с галереями», который по проекту итальянской коммуны построен был…
– А, это тот, который зимой промерзает?