Укок. Битва Трех Царевен - Резун Игорь. Страница 44

— Как ты думаешь, что? Зеленый уровень?

Шкарбан была специалистом именно по «зеленым» — этим объяснялся ее неожиданный и безотлагательный вызов.

— Да разное может быть, — туманно ответила она, сцепляя под воротничком концы галстучка-регата. — Может, молодежь решила снова Купалу отметить или что-то еще славянское. Велесова тропа, заговоры-наговоры, корешки-отвары, прыгание через костер да сжигание чучела. Ты же видишь: развертка по схеме «Факел», а не по какой-то еще.

— Может, сатанисты?

— Вряд ли. Не их время. Да и развертка сатанинская по схеме «Гора» — долгий подъем, потом пик. А тут «Факел». Интересно, смогу я там где-нибудь купальник высушить?

Водитель ничего не ответил. Машина как раз пролетела по сложной синусоиде, рвя колесами пыльную обочину, разъезд Матвеевки — там опять была пробка.

Через десять минут автомобиль был уже в Академгородке. На подъезде ожил динамик в машине:

— Триста пятый — базе… триста пятый!

— Слушает триста пятый.

— Объект локализован, — голос дежурного по связи, писклявый и оттого еще более противный, бесстрастно назвал адрес. — Имеется партнерский объект. Внимание! Уровень защиты сильный. Подключены космические эгрегоры. Соблюдать осторожность. Оставайтесь на связи! Как понял?

— Триста пятый понял, — буркнул водитель в микрофон, черной мушкой торчавший у его губ.

Машина влетела в академическое царство, смолкла сирена. Только грозно мерцая маячком, «Нива» пронеслась по широкой эспланаде проспекта Науки, вошла в лабиринты пятиэтажек. Вот она остановилась у торца обыкновенного домишки, где на пожарной лестнице криво прицепили вывеску на фанерке: «РИМОНТ ОПУВИ». Из автомобиля вышла девушка с русыми волосами, небрежно заплетенными в косу. Она была закована в форму прапорщика пожарной охраны, и ее сопровождал парень в форме лейтенанта этой же службы. Девушка важно держала перед собой папки. По ее чистому румяному лицу вряд ли можно было догадаться, что на самом деле тонкая, легкая на вид папка весит не менее трех килограммов, так как прошита кевларовым листом, да еще содержит хитроумную аппаратуру, позволяющую избежать неожиданного лобового энергетического удара.

Бабульки, еще с самого утра занявшие наблюдательную позицию у противоположного дома, на скамейке, — просто по зову сердец! — зашептались:

— К Чукотке нашей, слышь, пажарники пришли!

— Ой, ты! Точна! И давно пора.

— Ага. Пианица, тож мне.

Между тем картинка, сканируемая папкой, передавалась прямо на монитор в Отделении. Сейчас перед этим монитором стоял полковник Заратустров, сорванный с дачи: в кирзовых сапогах, трениках и клетчатой, промокшей на спине рубахе. Чуть прижав к уху микрофон, полковник слушал и смотрел. На экране проплыли щербатые ступени, железная ободранная дверь.

— Соблюдайте осторожность, — негромко сказал он в динамик.

За тридцать семь километров от него Катерина Шкарбан приняла сигнал, посмотрела на свои золоченые, блеснувшие на солнце часики и просто сказала в них:

— База. Входим.

Они отворили дверь. В подвале было пусто и тихо. Сбоку — каморка сапожника. Катерина прокашлялась, важно и громко сказала:

— Ну, здравствуйте, граждане! Как тут у вас с пожарной безопасностью?!

Но ей никто не ответил. Только шуршаще дышал, хлопал дверьми, жил своей жизнью дом, передавая все эти приглушенные звуки в пространство подвала. Держа перед собой папку-сканер, Шкарбан вошла в каморку, за ней — лейтенант. Осмотрелись. Девушка еще раз провозгласила:

— Граждане! Кто тут есть? Проверка пришла!

Но опять в ответ ей неслышно рассмеялась тишина. Тогда девушка снова приблизила к своим губкам часики:

— Докладывает триста пятый: активности не обнаружено.

В Центре полковник Заратустров приник к монитору. Обыкновенное сапожное гнездышко. Чьи-то штиблеты на полке, точило, колодка, старенький радиоприемник, обрезки кожи… Экран задергался. И погас. Вернее, пошли мутные помехи, заполнив все пространство экрана размазанным дымом. Заратустров нахмурился.

— Триста пятый, что там у вас? Почему нет изображения?

— Защита, база.

— Наверное, защита сильная стоит, товарищ полковник, — наклонилась над его ухом все та же Элина Альмах; она снова была в войлочных тапочках. — У зеленого уровня это часто бывает.

— Вот черт! — Заратустров зло постучал по монитору. — Черт! Триста пятый — базе!

— Слушаю, база!

— Доложите открытым текстом. Картинка сдохла.

Было слышно, как там по цементному полу хрустят их шаги. Голос Шкарбан прерывался:

— …обнаружено… стол… колодка сапожная… радиоприемник «Бердь-667»… заготовки обувных колодок… стул, то есть — табуретка, трубка курительная… горячая еще. База!

— Понято, понято!

— …веник хозяйственный… урна пластиковая, красная, для мусора…

Заратустров смотрел на экран. Между двух красных точек все равно светилась зеленая! Слабо, но светилась.

— Урна пустая? — выдохнул он.

— Пустая. Ничего не обнаружено.

В этот момент девушка и ее спутник заглянули в массивный пластиковый контейнер, стоящий в углу и сразу заметный всем входящим. На дне его маячил только клок шерсти — белой. В глубине подвала жалобно плакала текущая вода.

— Триста пятый — базе! — рявкнул полковник, стискивая кулаки от бессилия. — Как слышите, прием?

— Триста пятый слушает.

— Он там — рядом с ВАМИ. Слышите, триста пятый?! Он — рядом с вами. Слева или справа!

— Ничего не обнаружено, база. Мы попробу…

На этом связь прервалась. Совсем. Наушники замолкли. Заратустров со злобой сорвал их и брякнул об стол, хотя сам запрещал сотрудникам подобные эмоции. Он утер пот со лба, на котором еще сохранились частички чернозема, и проговорил устало:

— Так! Группу ликвидации на выезд. Перехватить по дороге или зачистить на месте. Понятно? Это приказ.

В центре многие, кто сидел у мониторов за столами, на которых не было ни единой лишней бумажки, опустили головы. Те, кто слышал, понимали: группа ликвидации — это все. Конец.

Старший лейтенант Шкарбан и капитан Анисимов стояли перед Заратустровым в крохотном кабинете, расположенном еще ниже, чем Большой Зал. Шкарбан еще не сняла свою «пожарную» форму. В таком виде, с топорщащимися погончиками прапорщика и в сланцах на загорелых, тренированных ногах, она смотрелась диковато. Капитан успел переодеться в джинсы и рубашку. А Заратустров уже был в своем коричневом хаки, в кителе без погон.

— Вас провели, как детей! — сурово говорил он, расхаживая по кабинетику: три шага вперед, три — назад. — Вам просто отвели глаза, понимаете? Простейший трюк, на уровне начинающего энэлписта. Да любой мальчишка это сможет! Он был рядом, рядом! Стоял в углу и смеялся, глядя на вас, идиотов…

— СмеялАсь, — робко возразила девушка, теребя кончик косы.

— Ага! Смеялась! Потому что он красной урной прикинулся… Тоже мне, оперативники! Могли бы мозгами пораскинуть: с чего это в таком дерьмовом курятнике новенькая урна?! Черт, ладно. Партнерский объект вычислили?

— Да, товарищ полковник.

— Хоть это хорошо. Пишите отчет. Со всеми подробностями. Как, кстати, вычислили?

— По следам, — ответил капитан Анисимов. — Там, товарищ полковник, четкий инфракрасный след был. У нее очень сильная энергетика нижних чакр, она через ступни дает четкий отпечаток. Сканер сразу в общежитие привел.

Полковник сделал жест рукой: мол, довольно, идите.

Оставшись один, он подошел к окну. Из бетонной прорези открывался чудесный вид на фрагмент железнодорожного моста, поставленного в этом месте еще в тысяча восемьсот девяносто седьмом году и давшего жизнь городу. Сквозь ажурные, как у творения Густава Эйфеля, конструкции озорно просвечивало солнце. Полковник полюбовался этим живописным видом и, дернув за тросик жалюзи, выключил жидкокристаллический дисплей. Какое, в задницу, солнце? Полпервого ночи, спать пора. Да и пять этажей под землей. Он нажал кнопку на пультике и попросил: