Карта смерти - Деревянко Илья Валерьевич. Страница 15

Хороший, говорит, план! Пройдем без проблем. Конечная цель – заброшенный вентиляционный короб. Наверное, от какого-то прежнего сооружения остался. Он примыкает вплотную к подземным этажам «Мантрейи». Стенка там тонкая, в один кирпич. Голоса слышно». В начале третьего мы, вслед за Мусой, спустились под землю, минут тридцать лазали по разным тоннелям. (Ну, это я пропущу, воняло там сильно.) Да! Ровно в три мы сосредоточились в коробе, легко проломили стенку, ворвались в какой-то цех и быстро убили тех, кто в нем работал. Человек пятнадцать… или семнадцать, точно не помню. Потом рассредоточились и двинулись вверх по этажам. (Ахмет на допросе подробно описал внутреннее устройство особняка.) По пути убивали всех, кто под руку подвернется, из «кипарисов» и «узи» с глушителями. Заходили в каждую дверь и тоже все зачищали. Вооруженной охраны в здании было немного. Четыре Набиева да три Мусаева. Но и их мы сумели застать врасплох! Эти твари вконец обленились, поверили своим покровителям, что электроника на входе офигенная, никого чужого не пропустит. Ну и поплатились за глупость! Пернуть не успели, как на том свете очутились! А мы обошлись вовсе без потерь. Лишь двух Беноевых малость зацепило.

Руслана Набиева мы захватили живьем (плечи прострелили с двух стволов), поболтали с ним о том о сем, да башку отрезали. Затем поймали трех жидов, о которых упоминал Корсаков и много рассказывал чмо-Ахмет. Они в сортире прятались на шестом этаже, за толчки забиться норовили… Гы, гы!!! Поймали, притащили в комнату, где лежал труп Ахмета. Опелевич сразу в обморок свалился. Барский визжал, как свинья, в истерике бился. А третий Гольдшмидт, ползал на коленях, целовал нам обувь и, сквозь слезы предлагал отсосать у каждого по очереди. Лишь бы не убивали. Гнусный тип! Я чуть не сблевал от отвращения. На таких уродов даже пулю тратить жалко! Муса Беноев, кстати, предлагал сделать из них «живые факелы» и пустить бегать по этажам. Смеха ради. Но я сказал: «Не надо. Зелимхан здание минирует. Вдруг пожар ему помешает?» Короче, им просто отрезали головы. Они почти что не мучались! Так, самую малость… А вы говорите «варвары». Обидно, да!!!

Ушли мы опять через коммуникации, выбрались на воздух неподалеку от «Мантрейи». Зелимхан достал из кармана пульт, нажал пальцем кнопочку и – баа-а-бах!!! Стеклобетонный особняк, весь из себя новенький, шикарный, мигом превратился в груду обломков! Пускай Зелимхан где-то сумасшедший, зато дело свое знает туго! Классно рвануло, я аж обалдел… На улице нас ждали два закрытых автобуса. Погрузились, спокойно уехали, нигде не засветились. Все камеры слежения, внутренние и наружные, взорвались вместе с «Мантрейей». По дороге, километрах в полутора от Алексеевской, мы услышали завывание идущих навстречу пожарных и милицейских машин. А пока они там разобрались, поняли, что это не взрыв бытового газа, – мы уже дома отдыхали. Мылись, шашлык кушали, вино пили…

На следующий день я пришел в палату к Абдуле и показал ему фотографии кровников с отрезанными башками. (Сами головы я нести не стал. Оставил там на месте. Десять штук – слишком большой мешок получится. Менты придираться начнут.) Значит, показал я фотографии и говорю: «Вот, уважаемый, те подлые твари, которые убили твоего сына. А также те, кто их кормил, поил, деньги давал». Абдула, конечно, знал от родственников о нашем рейде, но все равно: при виде фотографий страшно обрадовался, обнял меня здоровой рукой и шепнул на ухо: «Теперь, Ваха, ты будешь моим сыном. Вместо погибшего Муслима». Да! У нас на Кавказе такие слова зря не говорят. Если сказал, так оно и будет! Вот, собственно, все…»

ЭПИЛОГ

22 января 2005 года.

Т-й пансионат ФСБ.

Майор ФСБ Дмитрий Корсаков

Зима выдалась не ахти. Новый год жители Н-ска встретили под дождем, при плюсовой температуре. А первая половина января больше напоминала слякотный апрель. Лишь к Крещению чуточку приморозило. Но сегодня – на дорогах вновь образовалась жидкая каша, с неба падал мокрый, рыхлый снег. Немногочисленные обитатели пансионата сидели по номерам и раздраженно косились на привезенные с собой лыжи. В лес в такую погоду никому не хотелось. Однако меня погода не волновала. Гулять я практически не ходил и предпочитал проводить время с Коноваловым, неспешно беседуя с ним о разных интересных вещах или играя в шахматы. Виктор Иванович отдыхал здесь после тяжелой болезни, а я, по приказу шефа, восстанавливал изрядно потрепанное здоровье. Вдобавок к прошлым травмам я, 29 декабря минувшего года, схлопотал очередную пулю в бронежилет, и многострадальная грудная клетка не выдержала – дала глубокую трещину. Пулю я получил при попытке задержания выданного Сопунковым предателя, который оказался старейшим сотрудником нашего отдела подполковником Белявским. Когда за ним пришли, предатель нюхом почуял неладное. Забаррикадировался в квартире, отстреливался до последнего патрона, а потом выпрыгнул в окно с двенадцатого этажа. В процессе спонтанного, неподготовленного штурма погиб один оперативник, а двое (в том числе ваш покорный слуга) надолго выбыли из строя. В целом же операция по обезвреживанию низовой структуры Синдиката протекала успешно, хотя и потребовала мобилизации всех имеющихся у нас ресурсов. Помощники, посредники, «охотники», ликвидаторы, разномастные пособники и соучастники… Целая прорва народа! И это только по ведомству ФСБ! (Завербованными офицерами занялось Главное разведывательное управление Генерального штаба.) Правда, к сегодняшнему дню операция в основном завершилась. Сию радостную новость сообщил полковник Рябов, приехавший в пансионат с утра пораньше. (Между прочим, с лыжами. Ха-ха!) В настощий момент я, он и Коновалов расположились за столом на теплой, застекленной лоджии, пили чай с травами и разговаривали. Вернее, говорил главным образом полковник, я вежливо слушал, изредка вставляя краткие реплики, а Компьютерщик вовсе молчал, отрешенно глядя на зеленую стену хвойного бора.

– Почему вы грустите?! – забеспокоился наконец шеф. – Вам нездоровится?! Вызвать врача?!

– Не надо, – печально вздохнул ученый. – Самочувствие у меня нормальное, а настроение… Гм! Неужели вы оба не понимаете, что ваша победа чисто тактическая, временного характера, а в стратегическом масштабе она не имеет сколько-нибудь серьезного значения?!

– ???!!!

– Политика-то остается прежней, – посмотрев на наши вытянувшиеся лица, пояснил Виктор Иванович. – Да, «Мантрейя» уничтожена, зловещего Синдиката больше нет… Но завтра их место займут новые, аналогичные образования, финансируемые из тех же, враждебных России, центров! Проще говоря, мы получим небольшую передышку, но сам «спектакль» будет продолжаться! Вот если бы руководство России поставило надежный законодательный заслон на пути дьявольских технологий… Если бы люди осознали, какая страшная опасность им угрожает, и решительно отказались от именных карточек с чипами… Тогда другое дело!!!

– Если, – разом помрачнев, глухо повторил Рябов. – ЕСЛИ…

notes

Примечания

Обычный человек может прожить в ледяной воде максимум четыре минуты. Однако наши спецназовцы, подготовленные по одной из особо засекреченных методик, способны жить и действовать в такой воде полчаса. Без каких-либо средств защиты.

«Висяк» на жаргоне розыскников означает дело, не поддающееся раскрытию. По крайней мере в обозримом будущем.

Государственный комитет обороны.

Объединенная группировка войск на Северном Кавказе.

Хорошо оплачиваемая работа, не требующая большого труда. А в данном контексте – задание, не доставляющее больших хлопот, но весьма приятное и полезное для исполнителя (в смысле реакции начальства).