Чужие миры (авторский сборник) - Васильев Владимир Николаевич. Страница 41
Никто не проронил ни слова.
— Тот, кого вы разбудили, унес Книги в Мир Красного Солнца. Без Боромирова меча вы туда не смогли бы попасть.
— Снова за Книгами? — подозрительно молвил Боромир. — Не дороговато ли они обойдутся?
Базун усмехнулся:
— Это не просто Книги. Это знание всех Миров, которому нет цены. Вы продолжите поиски, раз уж начали их. А ежели не верите, спросите у себя же. Кроме того, для вас самих важно найти Книги, для всего вашего Мира. И для меня тоже важно, но об этом как-нибудь попозже, лады?
Люди и песиголовцы молча внимали, словно все как один проглотили языки. Наконец подал голос Тарус:
— Кого же мы разбудили, если не хозяина Ко? И почему не его?
Базун погладил седую бороду:
— Третий-то меч, тот, что у Боромира, вы сами сработали. Чтоб поднять хозяина Ко, нужен древний изумрудный меч, Звезда и Молния. Но где он? В каких землях? Кто знает… Потому и вызвали невесть кого. Мало ли созданий дремлет в запределье? Со временем поймем.
Тарус обернулся к Боромиру.
— Ну что, Непоседа? Только начинается поход-то. Ты как?
Боромир оглядел остатки своей дружины.
— Эхма! Будь что будет. Пока не добудем Книги — не отступлюсь! Так, чародей?
Лойдяне одобрительно загудели.
— А ты, Йэльм?
Дат воздел сжатый кулак:
— Хей-я! Мы с вами, южане!
Тарус обернулся к песиголовцам.
— Народ арранков с вами, люди! — прорычал Анча, и его все поняли.
Базун усмехнулся в длинную свою бородищу:
— Чистое тебе братание…
Три изумрудных клинка потянулись друг к другу, готовые сложиться в дивную сияющую снежинку, но Базун предостерегающе поднял сухую длань:
— Своих-то хоть дождитесь!
И тут на обрыв бок о бок поднялись Свен и Роксалан; за ними Стрид и Дементий — пятеро датов и чикмы с Омутом. Омуту подали руки Огрис и Атяш.
Они и не думали сражаться, хотя еще вчера считались врагами. Клинки сделали свое дело. Они искали Книги. Вместе. Заодно. Для всего своего Мира.
Ментальный ретранслятор-усилитель ХЛ-27С Внеплановый экспресс-отчет
Время: 157-е сутки, 12.42–13.44-16.50, местное. Объект покинул зону локации. Спустя час зону локации покинул корреспондент Тарус/Т. Еще спустя три часа — корреспондент Саят/С. Корреспондент Расмус/Р. остается в зоне локации и активности не проявляет. Судя по данным всех трех переходов, объект, корреспонденты Тарус/Т и Саят/С вошли в сектор ментального ретранслятора-усилителя ХА-32С, полярные координаты СР424/СА 705/СС012.
Локация покинутой зоны продолжается.
Конец отчета.
Июль 1990 — июнь 1991.
Керчь — Николаев — Свердловск
Часть вторая
Тысяча замков
Ментальный ретранслятор-усилитель ХА-32С Внеплановый экспресс-отчет
В момент входа в зону локации корреспондента Тарус/Т засечена мощная энергетическая волна-стейтор биологического происхождения. Определить координаты корреспондента не удается.
Конец отчета.
Глава 1 Кондотьер
Переход был похож на мгновенную смерть. Хотя что мог сказать Вишена о смерти, ни разу не умерев? Но он почему-то верил, что смерть именно такова — мутнеет в глазах, пустота в груди, и — тьма…
Он очнулся в густой пахучей траве. Где-то вдалеке противно каркали вороны, словно насмехаясь над его слабостью.
Вишена приподнялся на руках и сел, машинально проверяя, при нем ли меч. Меч был на поясе, как обычно. Тогда он встал на затекшие непослушные ноги.
Солнце, красное не в меру, клонилось к далекому лесу, едва различимому на горизонте. Цепочка холмов перечеркивала равнину, похожую на мохнатый стол, — трава буйно росла везде, куда ни глянь.
Повернувшись к солнцу спиной, Вишена увидел замок. Белый, с высокими островерхими башнями, ясно различимый на фоне вечернего неба.
Силы быстро возвращались; это Вишену обрадовало. Он с удивлением оглядел себя — плечи покрывал чей-то белоснежный плащ.
— Ишь, ты!
Вишена впервые видел такой. Материя незнакомая, тонкая…
Стоп!
Он вспомнил, как пробовал на ощупь плащ Яра, упавший тому на плечи у входа в дулебские пещеры. Та же тончайшая ткань, но не аспидно-черная, а ослепительно белая. На мальчишке плащ казался длинным, Вишене же он пришелся как раз впору. Застежка с затейливым гербом была прохладной и шероховатой, словно резьба на ножнах богатого меча.
Вся остальная одежда была старой и привычной и давно стала для Вишены второй кожей.
Но где же спутники? Где Тарус-чародей, где Боромир, где Славута? Где даты и песиголовцы? Ведь было их почти шесть десятков перед уходом из родного Мира.
«Надо же, — подумал Вишена, — так мыслю, словно до этого только и делал, что по разным Мирам шастал. Чудно…»
Он стоял посреди чужой степи в полном одиночестве.
«Может, нечисть чего наворотила?»
На этот случай у Вишены имелся верный и не раз испытанный способ — волшебный изумруд на гарде меча, вспыхивающий, если вблизи оказывался кто-нибудь из нечистых — леший ли, полевик, черт ли какой — все равно.
Он медленно взялся за рукоять, опуская взгляд.
И остолбенел.
Некогда сверкающий клинок стал черным, как вороненые мечи песиголовцев. А на месте волшебного изумруда — руны, искусно отлитые в металле.
Сначала Вишена подумал, что меч подменили. Но подержав его в руках, понял, что ошибается. Та же привычная рукоять, знакомая не первый год балансировка… Даже клеймо древнего мастера сохранилось, часть знака хозяина Ко. Но меч стал абсолютно черным, и что это означало, Вишена не мог знать. Эхма, где Тарус-чародей, побратим-всезнайка? Хотя и он, поди, не ответил бы. В эту весну Вишена понял, что и Тарусовы знания не безграничны. Миров-то, оказывается, много.
Вздохнув, Вишена неспешно побрел к замку. Шагов через десять он наткнулся на ничком лежащего человека. Руки его с короткими пальцами были раскинуты, затылок покрывали не человечьи волосы, а скорее пушистый черный мех, а на макушке торчком стояли остроконечные треугольные уши.
«Песиголовец…»
Вишена осторожно перевернул его на спину. На морде, и впрямь очень похожей на собачью, застыло выражение не то удивления, не то муки. Впрочем, Вишена не был уверен, что истолковал все правильно. Поймут ли люди песиголовцев настолько, чтобы разбираться в их мимике?
Откинув полу плаща, Вишена извлек из дорожной сумки кожаную флягу, наполненную еще в родном Мире. Вода из печенежской реки струйкой стекла по плотному меху; песиголовец высунул длинный розовый язык и слизнул несколько крупных капель. Еще через мгновение веки его дрогнули. Вишена на всякий случай отодвинулся.
Песиголовец открыл глаза и сел, глядя на Вишену. Взор его был тяжкий, словно свинцовый, глаза темны и колючи; Но Вишену он, видимо, узнал.
— Вода? — спросил он. Речь напоминала ворчание какого-нибудь Полкана с хутора в Тялшине или Лойде. Чудное создание…
Вишена протянул флягу песиголовцу. Пил тот истинно по-собачьи: налил воды в ладонь и мгновенно вылакал. Тому, что речь чужака понятна, Вишена не удивился: привыкаешь даже к волшебству. А здесь вся округа волшебством пропахла.
Песиголовец вернул флягу, напившись; не успел Вишена водворить ее обратно в сумку, в стороне зашуршала трава.
Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.
«Ага, — подумал Вишена. — Небось все наши в траве валяются, в себя приходят».
Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем ворчали о чем-то промеж собой.
Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье, — никого не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где трава была подозрительно примята, но вскоре понял, что это он сам тут очнулся, потревожив тугие зеленые стебли пастушьей сумки.
— Эй, плосколицый, — окликнул его один из песиголовцев. — Коли своих ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.
Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на влажных черных носах.