Вол'джин: Тени Орды (ЛП) - Стэкпол Майкл А.. Страница 33

"Было бы неплохо".

Тиратан поставил свой чай на кожаную обложку книги. "Нам стоит кое-что прояснить?"

"Ты о чём?"

Человек указал примерно в сторону фермы. "Ты был необычайно тихим с тех пор, как мы ушли с фермы. В чём дело?"

Чэнь опустил взгляд в свою пиалу, но источающая пар жидкость не давала никаких ответов. "То, как ты их убил. Это не было сражением. Это было..."

"Нечестно?" Человек вздохнул. "Я оценил обстановку. Их было четверо, и они были лучше готовы к этому бою, чем мы. Мне пришлось убить или обезвредить всех, кого я мог, и так быстро, как я только мог. Обезвредить - значит удостовериться, что они не смогут на нас напасть, не преуспеют, во всяком случае".

Тиратан взглянул на Чэня с немного смятённым выражением лица. "Ты можешь представить, что случилось бы, ворвись ты туда, когда эти двое не были бы пришпилены к полу? А тот в углу? Они бы зарубили тебя, а потом и меня бы прикончили".

"Ты мог бы расстрелять их снизу".

"Это сработало лишь потому, что я был прямо под ним, и от заклинания была чудесная подсветка". Тиратан вздохнул. "Я поступил жестоко, да, и я мог бы сказать тебе, что война всегда жестока, но я слишком уважаю тебя для этого. Дело в том, что... А, у меня нет нужных слов..."

Чэнь налил ему ещё немного чая. "Ты охотишься на них. В этом ты мастер".

"Нет, друг мой, я мастер не в этом. Что я на самом деле умею - так это убивать". Тиратан отпил, потом закрыл глаза. "Я хорошо убиваю на расстоянии, когда не вижу лиц тех, кого убиваю. Не хочу видеть. Вся хитрость в том, чтобы держать врага в стороне, подальше от себя. Я от всех стараюсь держаться подальше. Мне жаль, что увиденное тебя расстроило".

От грусти в голосе человека у Чэня сжалось сердце. "Ты и в другом хорош".

"Нет, вообще-то нет".

"В цзихуи".

"Игра для охотника - по крайней мере, так играю я". Издав короткий смешок, Тиратан улыбнулся. "Вот почему я тебе завидую, Чэнь. Завидую тому, как ты заставляешь всех улыбаться. Заставляешь лучше относиться к самим себе. Если бы я настрелял достаточно дичи, чтобы превратить её в угощение на самом изысканном банкете из когда-либо виденных, меня бы запомнили. Но если бы ты появился и рассказал одну из своих историй, запомнили бы тебя. Ты умеешь растрогать сердца. Я тоже могу к ним прикоснуться - но только стальным наконечником на древке в ярд длиной".

"Может, ты и был этим человеком, но тебе не обязательно быть им сейчас".

Человек колебался мгновение, затем отпил ещё чая. "Ты прав, хотя я боюсь, что становлюсь таким снова. Видишь ли, я хорошо умею убивать, очень хорошо. И я боюсь, что мне это слишком уж по нраву. Разумеется, это пугает тебя. Но вот мне ещё страшней".

Чэнь молча кивнул, потому что ему нечего было сказать, чтобы это задело сердце человека. Он осознал, что в глазах большинства пандаренов это было крайней точкой философии Хоцзинь. Поддаваться сиюминутным порывам значило придавать слишком мало значения кому-либо или чему-либо. Безликого врага на расстоянии убить проще, чем того, кого отделяет от тебя длина одного клинка. Путь Хоцзинь в своём крайнем проявлении не придавал никакой ценности любой жизни и был попросту дорогой зла.

Но в свою очередь, путь Тушуй закономерно приводил того, кто слишком много времени тратил на размышления, к полному бездействию. Это едва ли можно считать противоположностью зла. Вот почему все монахи заостряли внимание на равновесии. Он взглянул на Тиратана. "Это равновесие ускользает от моего друга".

...

Вопрос о балансе оставался в мыслях Чэня на протяжении всего обратного пути к монастырю. Чэнь искал собственную точку равновесия, которая, казалось, зависела от того, стоит ли ему заводить семью или продолжать свои исследования. Он легко представлял, как делает и то, и другое, путешествуя вместе с Ялией, что позволило бы ему брать от жизни лучшее.

По дороге Тиратан делал расчёты, основываясь на журнале тролля. "Это грубая прикидка, но они направляются к сердцу Пандарии".

"Вечноцветущий Дол". Чэнь посмотрел на юг. "Прекрасное - и древнее - место".

"Ты там бывал?"

"Я знаю о его великолепии по своей службе на стене Змеиного Хребта к западу отсюда, но я никогда не ступал на его землю".

Тиратан улыбнулся. "Я думаю, мы это исправим, и очень скоро. Там мы найдём Зандалари, и я сомневаюсь, что кто-то из нас будет рад встрече".

Глава 19

"Не стоит недооценивать проблемы в военную пору, Лорд Тажань Чжу". Вол'джин кивнул Чэню и Тиратану. "Я рад, что вы оба вернулись".

Человек кивнул в ответ. "Мы рады, что выжили. И что твой голос почти восстановился".

"Да, очень рады, Вол'джин". Пандарен-хмелевар улыбнулся. "Я могу заварить чай, который ускорит твоё выздоровление".

Тролль покачал головой. Он заметил напряжение между Чэнем и человеком, но не было времени разбираться в этом. "Лучше, чем сейчас, он уже не станет. Пока что. При всём уважении, Лорд Тажань Чжу, нам необходимо узнать об этом месте".

"Не суди пандаренов сгоряча, Вол'джин. Без сомнения ты найдёшь изъян в том, как мы поступали. Ты уже считаешь ошибкой отсутствие у нас организованной армии, несмотря на тысячелетия без успешных вторжений. Возможно, время покажет твою правоту". Лидер Шадо-пан сложил лапы за спиной. "Судя по тому, что Чэнь рассказал мне о мире за туманами, вы тоже сталкивались с катастрофами, которые не могли предсказать. Ты можешь возразить, что наша логика в данном случае ущербна, но, подкрепленная тысячелетним опытом, она стала такой же истиной, как и то, что солнце восходит с рассветом и садится на закате".

"Не очень-то много ясно из твоих слов".

"Зато они напоминают тебе о твоих же предрассудках, которые мешают трезво судить о том, что ты увидишь". Тажань Чжу кивнул в сторону карты. "Сведения скудны, но Дол нам известен. Он даже населён, и беженцы от последних нападений получили там убежище. И всё же у нас по-прежнему нет данных разведки или тактической информации того рода, какой ты хочешь".

"Вы как будто надеялись, что спрятав Дол, сможете оградить Пандарию от того, что сокрыто в ней самой". Тиратан взглянул на карту. "Скрывая проблему, вы её не решите".

"Впрочем, это и в самом деле препятствует тем, кто пытается эту проблему разбудить". Пожилой пандарен сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. "То, что я вам покажу, передавалось от одного настоятеля Шадо-пан к другому с тех времён, когда сам Шадо-пан ещё не существовал. Я могу показать вам лишь то, что показали мне самому. Мне неизвестно, насколько страхи и предрассудки моих предшественников исказили вещи. Я не знаю, что было забыто или приукрашено. То, чем я с вами поделюсь, я не показывал ни одному монаху".

Его лапы вновь появились на уровне талии и разошлись в стороны. Шарики тёмной энергии затрещали в каждой ладони. Он держал их по бокам - одну пониже, другую пониже. Окно золотого лучистого света появилось в пространстве между ними. В этом окне пришли в движение картины.

"Это место спрятано на Кладбище Ту Шень. Король Грома - первый из тиранов могу и тот, с кем ваши Зандалари сговорились на заре времён - держал круг доверенных советников. Когда он был при смерти, его генералы были убиты - возможно, чтобы предотвратить их попытки узурпировать его трон и погрузить империю в гражданскую войну. Мы не знаем точно. Что мы знаем, так это то, что могу не верят в окончательность смерти и считают, что мёртвые целиком или по частям могут быть оживлены для дальнейшей службы. Я думаю, в этом причина их вторжения в Дол".

Вол'джин внимательно присмотрелся, впервые увидев облик могу - в пещере было лишь ощущение их присутствия. У него пересохло во рту, и горло заболело. Выше, чем даже Зандалари, крепко сбитые, с безжалостным выражением лица, воины могу выглядели так, словно были выточены из базальтовой плиты. Вол'джин признавал, как и предупредил Тажань Чжу, что воспоминания могли оказаться страшнее реальности. Но даже в этом случае, будь могу и вполовину такими могучими, они по-прежнему внушали страх.