Полумесяц разящий - Касслер Клайв. Страница 10

— Совпала? — спросил Питт.

— Идеально. Она идентична монетам, отчеканенным в шестнадцатом веке в Сирии. Поздравляю, Дирк, судя по всему, ты нашел затонувший корабль эпохи Сулеймана Великолепного.

— А кто такой этот Сулейман? — спросила Лорен.

— Один из самых почитаемых султанов Османской империи, кроме лишь самого основателя империи, Османа Первого. Благодаря его завоевательным походам империя раздвинула свои границы, включив в свой состав юго-восточную Европу, Ближний Восток и Северную Африку. Он правил в середине шестнадцатого века.

— Тогда, возможно, это было подарком или подношением султану, — сказал Питт, доставая из чемодана керамическую шкатулку и медленно разворачивая полотенце. Увидев красивейший орнамент из синего, пурпурного и бирюзового на белом фоне, Лорен широко открыла глаза.

— Какое изумительное мастерство, — сказала она.

— В старину ремесленники-мусульмане творили настоящие чудеса из глины и керамики, — ответил Руппе. — Но такого великолепия даже я еще не встречал.

Подняв шкатулку, он тщательно осмотрел ее. На одной из сторон виднелась еле заметная трещина, которую он потер пальцем.

— Конструкция и роспись аналогичны изделиям, известным как дамасская керамика, — сказал он. — Форма и рисунок идентичны тем, которые делали в мастерских города Изник, или Никеи, как этот город назывался при греках.

Аккуратно сняв крышку, Руппе вытащил из шкатулки корону.

— О боже, — только и сказала Лорен, пододвигаясь ближе, чтобы рассмотреть ее.

На Руппе предмет произвел не меньшее впечатление.

— Да, такое не каждый день встретишь, — сказал он, внимательно разглядывая корону в свете настольной лампы. Взяв в руку зубочистку, он принялся счищать песчаные отложения.

— Если осторожно ее почистить, засияет, как новенькая, — сказал он, продолжая разглядывать корону, и вдруг сдвинул лохматые брови. — Странно…

— Что? — спросила Лорен.

— На внутренней стороне ободка надпись. Я разобрал всего несколько букв, но это, судя по всему, латынь.

— Да, не слишком-то логично.

— Вот именно, — согласился Руппе. — Но думаю, после должной обработки мы сможем разобрать всю надпись и выясним, откуда она взялась.

— Я знал, что мы не зря туда ныряли, — сказал Питт.

— Похоже, этот твой затонувший корабль хранит не одну загадку, — ответил Руппе.

Лорен устало поглядела на корону и едва сдержала зевок.

— Боюсь, что слишком задержал вас, — сказал Руппе, заметив ее состояние. Убрал корону в стенной сейф, а копилку, монеты и керамическую шкатулку поставил в прозрачный пластиковый резервуар, заполненный водой.

— Как только вернусь из Рима, сразу же изучу их со всей тщательностью вместе с моими помощниками, — добавил он.

— Надеюсь, это позволит нам узнать, откуда на затонувшем оттоманском корабле взялась золотая корона с надписью на латыни, — сказал Питт.

— Может, этого мы и не узнаем, но мне очень интересно, что там есть еще, — ответил Руппе. — Как ни странно, но в Средиземном море найдено не так уж и много затонувших кораблей того времени.

— Если ты известишь о находке турецкие власти, мы сможем оказать им посильную помощь в исследованиях, — сказал Питт, отдавая Руппе морскую карту, на которой красным крестиком было помечено место находки. — Правда, это очень близко к Хиосу, так что греки наверняка тоже захотят сказать свое слово.

— Позвоню завтра же утром, — ответил Руппе. — Есть ли хоть какая-то возможность, что ты начнешь первоначальные исследования сам, со своего судна?

Питт улыбнулся.

— Мне очень хочется выяснить, что же такое мы нашли. Можем задержать исследовательские работы на день-два. У нас на борту есть археолог, который сможет руководить работами.

— Вот и прекрасно. У меня с турецким Министерством культуры хорошие отношения, и там будут рады, узнав, что находка попала в хорошие руки.

Руппе посмотрел на Лорен, которая с трудом удерживалась от того, чтобы закрыть глаза.

— Милая, простите нас за весь этот научный бред. Уже очень поздно, давайте я отвезу вас в отель.

— Хорошо бы. А то я уже готова лечь спать в одном из саркофагов, стоящих в коридоре, — ответила Лорен, устало улыбаясь.

Руппе закрыл свой кабинет и пошел вместе с ними на улицу. На входе они попрощались с охранником. И тут, когда они уже спускались по ступеням музея, вдалеке послышался грохот двух взрывов, одного за другим. Завопила сигнализация. Все трое в изумлении остановились и, прислушавшись, различили крики людей и звуки стрельбы, разорвавшие ночную тишину. Потом еще стрельба, ближе. Спустя несколько секунд дверь музея распахнулась и наружу выскочил охранник. На его лице был ужас.

— На дворец напали! — крикнул он. — Ворвались в Павильон Священной Мантии, охранники с ворот Бабюс-Салаам не отвечают на вызовы! Я должен забаррикадировать ворота!

Бабюс-Салаам, или Ворота Приветствия, были главным входом во дворец Топкапы. Они представляли собой высокую каменную стену с двумя башнями и проходом, чем-то напоминающую сказочный замок из Диснейленда, куда каждое утро выстраивались огромные очереди туристов, желающих осмотреть дворец. Сразу же за воротами располагался сторожевой пост, где несли караул несколько солдат. От здания, у которого находились Руппе и его гости, Ворота Приветствия были хорошо различимы, а охранников не было видно.

Авни побежал мимо Руппе, через стоянку. Метрах в ста от ворот проскочил мимо небольшого белого фургона, стоявшего у края дороги. У машины тут же заработал мотор.

Но фары не загорелись, и у Питта появилось нехорошее предчувствие. Он бегом бросился вслед за Авни.

— Сейчас вернусь, — бросил он через плечо.

— Дирк! — вскрикнула Лорен, обеспокоенная неожиданными действиями мужа. Но тот не ответил, увидев, что белый фургон тронулся с места.

Питт прекрасно понимал, что происходит, но не мог этому помешать. Когда фургон с визгом шин и ревом мотора рванулся вперед, он мог лишь смотреть на происходящее, как на замедленные кадры из кино. Фургон быстро набирал скорость, преследуя охранника музея.

— Авни! Сзади! — заорал Питт, рванувшись вперед изо всех сил.

Но было поздно. Фургон, так и не включив фары, с разгону ударил охранника в спину. Его тело перелетело через капот, а потом с глухим стуком покатилось по мостовой. Фургон продолжал набирать скорость, а затем остановился у самых ворот, завизжав покрышками.

Питт подбежал к лежащему на земле охраннику. Увидев расплющенную голову, он сразу понял, что у охранника раздроблен череп, что означало мгновенную смерть. Осознавая, что тут он ничего уже сделать не может, Питт побежал дальше, к фургону.

Водитель фургона сидел за рулем, обеспокоенно вглядываясь в открытые ворота Бабюс-Салаам. Работал мотор, и он не услышал, как бежит Питт, пока тот не оказался прямо перед ним. Водитель выглянул в окно, и его тут же схватили за ворот две руки. Прежде чем он успел оказать сопротивление, Питт вытащил его через окно по грудь.

Он услышал шаги, но был занят, борясь с водителем, и лишь краем глаза заметил мелькнувшую тень. Взяв водителя в захват за шею, он едва не оторвал ему голову. Но водитель собрался с силами и пытался освободиться от захвата, упершись коленями в руль и размахивая руками. Питт не ослаблял зажим, и вскоре водитель обмяк.

— Отпусти его, — услышал он резкий женский голос.

Не отпуская полузадушенного водителя, Питт обернулся в ту сторону, где лежало тело охранника. Лорен и Руппе, побежавшие вслед за ним, чтобы помочь, стояли неподвижно рядом с трупом. Руппе опустился на колено, прижимая руку ко лбу. Сквозь пальцы виднелась кровавая ссадина. Лорен с ужасом глядела на Питта.

Позади них стояла невысокая женщина в черной лыжной маске, свитере и спортивных штанах. В ее руке был пистолет, который она приставила к голове Лорен.

— Отпусти его, или женщина умрет, — сказала она Питту.

4

Дворец Топкапы почти четыреста лет был резиденцией султанов Османской империи. Огромный комплекс украшенных изразцами зданий и палат находился на небольшом холме с видом на бухту Золотой Рог, и в нем были собраны многочисленные сокровища, представляющие историческую и культурную ценность. Экскурсии для туристов давали возможность прикоснуться к истории султаната, узнать подробности жизни правителей и осмотреть выставленные в витринах коллекции оружия, драгоценных камней и предметов искусства. Но помимо предметов царской роскоши здесь хранились и священные исламские реликвии, известные во всем мире. Именно за ними и охотились грабители.