Штурман пятого моря - Каретникова Екатерина. Страница 6

Когда на поляне появились люди, Света быстро посмотрела в их сторону и снова наклонилась над телефоном. Она узнала кудрявую мамочку и двух сыновей. Младшего, в футболке с медведем, и старшего, курносого любителя бумажных корабликов. Мама вела малыша за руку. Тот вертел головой и что-то напевал. А старший шёл рядом и мрачно глядел под ноги.

– Владик, – говорила женщина так, будто вот-вот её голос сорвётся на крик. – Ты должен объяснить, зачем это сделал! Понимаешь, должен! Иначе я…

– Мам, я не могу тебе сказать. Это тайна, – грустно ответил Владик.

– Ах тайна! – возмутилась женщина.

Л ты знаешь, что из-за этой тайны на нас могли в суд подать? Или потребовать огромный штраф?

– Мам, ну не потребовали же! И в суд они не подадут. Капитан же сказал…

– Нечего подслушивать разговоры взрослых! – оборвала сына мать. – И всё равно мне ты объяснить должен! Иначе я не знаю, что с тобой сделаю! Я… Я папе позвоню.

Курносый Владик засопел и остановился. Наверное, обещание позвонить папе показалось ему достаточно серьёзной угрозой. Серьёзней штрафа или суда.

– Мама, я это сделал из-за своего друга.

– Что?! Какого друга? Зачем это хоть одному разумному человеку могло понадобиться? Твой друг – ненормальный?

Владик засопел громче, но на вопрос не ответил. Зато малыш перестал напевать и радостно запрыгал.

– Мама, – закричал он. – Я знаю этого друга!

– Ты, – пробормотал Владик срывающимся голосом, – маленький предатель!

– Я не маленький! – гордо ответил братишка. – И не предатель! Я никому ничего не скажу. Как обещал.

– Смерти вы моей хотите! – всхлипнула мама.

– Неправда! – заорали братья хором.

И все трое исчезли с поляны.

Света убрала мобильник. Зря она старалась. На неё даже и не посмотрел никто. Только малыш, перед тем как скрыться за деревьями, робко улыбнулся и помахал рукой, будто знакомой.

Нога вроде бы прошла, но возвращаться на теплоход Свете не хотелось. Времени до обеда полно. Можно посидеть одной и подумать.

Интересно, что натворил курносый Владик? Из-за чего его мама в таком ужасе? А малыш – славный. И ведь правда не предатель. Хотя… Как же трудно иногда разобраться, предаёшь ты человека или, наоборот, спасаешь, когда рассказываешь о его тайне. Свете казалось, что она спасла Альку. А вот Алька была уверена, что сестра её предала. Но разве Света могла молчать, после того… Ну да, после того, что случилось с ней самой. Сколько времени прошло с тех пор? Полгода? Или чуть-чуть больше?

Глава 7

«Я тебя люблю», – читала Света раз за разом. И пусть это был просто статус на Валеркиной страничке «ВКонтакте», пусть увидеть эту фразу мог любой из друзей, пусть каждая знакомая девчонка могла подумать, что это её он любит! Света знала – Валерка написал ей и только ей. Потому что иначе просто и быть не могло. Ведь вчера он сказал: «Завтра ты всё узнаешь…» Завтра наступило.

Через полупрозрачную занавеску в окно светило холодное декабрьское солнце. Слабые лучи с трудом пробивались сквозь влажную мглу. Но Свете они казались яркими и обжигающе горячими. И небо, с утра затянутое тяжёлыми облаками, вдруг стало пронзительно-синим. И даже подтаявший грязный снег на козырьке подъезда будто бы сверкал и переливался, как хрусталь с серебром.

Она всё узнала. И ей было достаточно этой коротенькой фразы, напечатанной стандартным мелким шрифтом. Света закрыла глаза и представила, как Валерка сидит за своим компьютером и медленно одним пальцем набирает букву за буквой. И как из самых обыкновенных букв получаются слова, от которых кружится голова и губы сами собой растягиваются в улыбку. А ещё где-то внутри становится тепло-тепло и немножко больно.

Теперь она знает всё. Вернее, знает самое главное, а всё остальное не имеет значения. На остальное она сможет не обращать внимания. Подумаешь, какая ерунда – это самое остальное.

Хотя ещё неделю назад, да что там неделю, ещё вчера это здорово выводило её из себя.

Потому что трудно оставаться спокойной, когда человек, который нравится тебе больше всех мальчишек на свете, ведёт себя странно. То исчезает на несколько дней и даже в школе не появляется, то звонит и напрашивается в гости, а сам не приходит, то что-то пишет или рисует в блокнотике, но ей никогда не показывает.

И это бы ещё ладно. Хуже всего было, когда Иришка Ольшанская рассказывала ей, как Валерка смотрит на неё, когда она надевает в школу новое платье. В смысле, на Иришку. Или на Надьку Зотову из параллельного класса, у которой самая длинная юбка выше колен сантиметров на двадцать и ресницы так накрашены, что кажутся накладными, а рот всегда ярко-алый и блестящий от какой-то несмываемой суперпомады.

Сначала Света просто не верила. Думала – ерунда, Иришке кажется. А потом стала наблюдать за Валеркой и заметила, что – да. Он действительно смотрит на других девчонок так же, как на неё. И не только смотрит. Но и провожает иногда. И даже на Восьмое марта подарил Зотовой мимозу. Мимоза была почти сушёной, крошилась жёлтыми шариками и совсем не пахла. Но зато сколько среди девчонок было разговоров!

Свете тогда Валерка ничего не подарил. Она решила – постеснялся. Всё-таки он тоже учился в параллельном классе. А Зотову чего стесняться? Она во-первых одноклассница, а во-вторых такая… Без комплексов.

Света не раз замечала, что девчонкам, которые без комплексов, мальчишки уделяют гораздо больше внимания. Но ведь это понятно. С ними просто и приятно можно провести время. То есть без проблем. А со Светой сложно. Она и сама это знала. С ней нужно долго и трудно искать общий язык. И темы для разговоров подбирать, и за словами следить, чтобы не сболтнуть какую-нибудь пошлость.

Но ведь в конце концов Валерка сумел к ней подойти. И стать её приятелем тоже сумел. Вернее, это в классе думали, что они – приятели. А на самом деле их отношения были совсем другими. Только об этом никто не догадывался. Даже Света иногда сомневалась. Вдруг она просто всё придумала?

Наверное, и не было бы никаких особенных отношений, если бы в прошлом году однажды вечером Света не застряла на остановке. Она возвращалась от бабушки. Был конец ноября, сырой, холодный, ветреный. Света замёрзла, пальцы на ногах онемели, руки покраснели и стали похожими на гусиные лапки. Она то обнимала себя за плечи, то легонько подпрыгивала на одном месте, поглядывая на стоящих рядом людей. Не подумает ли кто-нибудь, что девчонка от холода сошла с ума? Но никто не обращал на неё никакого внимания. Все смотрели за поворот, туда, откуда должен был появиться автобус.

Когда через сорок минут к остановке вырулил допотопный «Пазик», люди бросились брать его штурмом. А ведь он и так был почти полным. Света рванулась вместе со всеми.

Кто-то больно толкнул её локтем в бок, кто-то дёрнул за сумку, кто-то наступил на ногу. Сначала она и внимания не обратила, только чуть-чуть удивилась, почему раздался какой-то странный треск. Но через мгновенье почувствовала, что и без того замёрзшей ступне стало ещё холоднее.

Света опустила голову, чтобы рассмотреть, что там с сапогом, замешкалась, и её окончательно оттолкнули от автобуса. С сапогом дело было плохо. От носка до середины ступни оторвалась подошва.

Двери автобуса скрипнули и закрылись. Из щели между ними торчал конец чьего-то красного шарфа, словно сигнальный флажок. Автобус дёрнулся, утрамбовывая пассажиров, и, обдав остановку грязной водой из лужи, укатил.

Света осталась одна. Она посмотрела на удаляющиеся огни автобуса, на свои ноги, на пустую и тёмную улицу. И заплакала.

От слёз и обиды на развалившийся сапог ей даже стало жарко. Слёзы текли по лицу, Света вытирала их шерстяными варежками. Щёки горели, глаза щипало. Она почти ничего не видела и не слышала.

Но всё-таки кое-что Света заметила. Из арки дома напротив вышел человек.

В тусклом свете фонарей он казался плоским силуэтом, вырезанным из чёрной бумаги. Света заворожённо наблюдала, как он подошёл к дороге, перебежал её и повернул к остановке.