Футбольное поле - Амраева Аделия А.. Страница 12

Часов в десять утра Ренат с Даулетом привозят нас в посёлок. Торопятся, потому что у них сегодня утренняя тренировка. Счастливые, но невыспавшиеся, мы с Тимкой направляемся домой. Навстречу идёт дядя Чингиз. Без объяснений он даёт Тимке оплеуху. У того слёзы выступают на глаза.

– Это что ещё значит? – кричит дядя Чингиз.

Тимка молчит, только всхлипывает и обеими руками держится за ухо.

– И давно ты нам так нагло врёшь? – Никогда не видел дядю Чингиза таким. – Где вы были?

Тимка говорит что-то невнятное. Дядя Чингиз поворачивается ко мне. У меня сердце в пятки уходит.

– Где вы были, спрашиваю?

– Со мной они были, – слышится сзади голос Рената.

Глаза дяди Чингиза расширяются, будто он видит заклятого врага. Ренат подходит к Тимке и пытается его обнять. Но тот вырывается и прячется за спину отца.

– Они были со мной, пап, – Ренат старается держаться спокойно.

– Последний раз тебе говорю, – дядя Чингиз так кричит, что у него изо рта брызжет слюна, – оставь нас в покое! Не смей приближаться к нам! Ясно?

– Пап, почему? Тимур мой брат! Диляра – моя сестра! – Ренат тоже повышает голос. Я остаюсь стоять рядом с ним, но сжимаюсь от каждого крика. – Я имею право их видеть!

– Ты и с Дилей видишься? – Взгляд дяди Чингиза становится ещё страшнее. Он поворачивается к Тимке. Тот с рёвом срывается с места и мчится прочь. Дядя Чингиз смотрит на Рената. – Глаза б мои тебя не видели. Бесово отродье!

– Я твой сын! – тихо говорит Ренат.

Дядя Чингиз бросает мне:

– Я поговорю с твоей мамой, – и уходит в сторону дома.

Ренат опускает голову.

– Ты мне не сын! Ты – никто! – кричит дядя Чингиз издалека так неожиданно, что я вздрагиваю и начинаю трястись. Сзади слышатся шаги. Я резко оборачиваюсь. Даулет с тревогой смотрит на Рената, потом на меня. Подходит ближе и кладёт руку мне на плечо.

– Ренат, мы ведь не в средние века живём.

– Докажи это ему, – Ренат смотрит вслед отцу. – Ты уж прости, Дима. И Тимуру передай, что извиняюсь, – он направляется к машине.

Даулет спрашивает меня:

– До дому дорогу знаешь?

– Угу. – Во рту пересохло, едва могу говорить.

– Точно? Как ты сейчас пойдёшь?

– Прямо.

– Потом?

– Налево.

– Дальше как?

– Направо и ещё раз налево. Там баба Нина живёт.

– Беги. Ничего не бойся. И помни, что я тебе вчера сказал.

Я стою. Даулет садится в машину. Она трогается. Смотрю вслед. Дядя Чингиз грозился поговорить с мамой. Но ведь он не знает, что мы были на тренировке. Эта мысль меня успокаивает. Вот уже виден дом бабы Нины. Она стоит в калитке и передаёт дяде Чингизу какой-то листочек. Я прячусь за деревьями и, только когда дядя Чингиз скрывается за своими воротами, иду дальше.

– Что это ты натворил, Димочка? Чингизушка за телефоном мамы приходил, – всплёскивает руками баба Нина.

Я молча прохожу в дом и закрываюсь в комнате.

Мама приезжает ближе к обеду. Смотрит на меня строго:

– Собирайся!

Я иду собирать вещи. Дверь открыта, и я могу слышать, о чём говорят мама с бабой Ниной.

– Ах, тётушка Нина, что делать с ним, я прямо не знаю, – мама плачет.

Жалобным голосом баба Нина спрашивает:

– Что случилось-то опять?

– Они с Тимуром вчера втихаря поехали на тренировку к Ренату. – Никак Тимка проболтался? – Дядя Чингиз мне сегодня позвонил и всё рассказал.

– Ну и что? – баба Нина искренне недоумевает. – Я вот не понимаю, отчего они с сыном не общаются.

– Да не в Ренате дело, тётушка Нина! Дело в том, что он снова играл в футбол!

А может, я его только смотрел, откуда она знает наверняка?

– Ну, Танюшенька, ребёнок он, – баба Нина говорит очень спокойно. – Пусть играет.

– Тётушка, ну ведь таким же станет! Я уж и не знаю, как ему это объяснить, – мама снова начинает плакать. – Отец его ни во что меня не ставил, так и сын теперь так же!

Мне становится стыдно. За мамины слёзы. Я не знаю, любит ли она меня. Но я её люблю. Очень.

– Ну ведь Димочка хороший. Он другой. И отца совсем не знает, – баба Нина пытается успокоить маму.

– Не знает, а любит. Иногда я боюсь, что даже больше, чем меня, любит, – мама замолкает. Слышу шаги. Она входит в комнату: – Ты готов?

Я молча беру сумку и иду за ней.

Баба Нина на прощание целует меня, обнимает маму и шепчет ей:

– Танюшенька, не заставляй его расплачиваться за ошибки отца. Он у тебя хороший.

Мама улыбается ей, берёт меня за руку, и мы уходим.

Маму я люблю больше. Тут и думать нечего. Но папу… Папу… Его ведь я не могу не любить? Да, он меня бросил. Но ведь он мой папа! Интересно, как он выглядит? И что сейчас делает? А может быть так, что он играет за сборную Германии? Наверное, поэтому они и выигрывают…

Через полтора часа мы приезжаем домой. Мама молчит. Ей словно не хочется со мной разговаривать. Она наливает мне суп, переодевается и идёт к двери.

– Я на работу, – бросает она. – Поешь и ни шагу из дому! Ты меня понял?

– Да, – говорю я робко.

– Со следующей недели плавание, математика и танцы – по расписанию.

Дверь защёлкивается, и я остаюсь один.

Я начал новый матч и тут же угодил в офсайд. Вместо футбола – квартира, вместо счастья – сплошные сомнения. Стоит ли продолжать этот матч? Стоит ли играть в футбол? Стать смелым, как Ренат, или пожалеть маму? Сделать, как хочет она, чтобы она больше не плакала?

Включаю телевизор, спортивный канал. Бразилию выкинула за борт Голландия. Неужели они так хорошо играют? Ух ты! Германия сыграла с Аргентиной 4:0. Что, съел, Колька? Вот ревел, наверное!

Слышу мелодию «Оле-оле-оле», звонит неизвестный мне номер.

– Привет, малец! – И откуда, хотелось бы знать, Вовка-кореец узнал мой телефон?

– Я не малец! – Нужно бы отключить звонок, да Вовка тараторит дальше:

– О! Ожил, Димон? Ну это круто!

– Чего тебе? – огрызаюсь я.

Вовка смеётся:

– Я слышал, ты в больнице лежал?

И откуда он знает? Мама с ним явно незнакома, на плавание он не ходит…

– Ну, – другого ответа он не заслуживает.

– Как себя чувствуешь? – голос Вовки становится мягким, будто он не со мной разговаривает, а с сестрёнкой своей из 3 «В».

– Нормально.

– Ты сейчас где? Я слышал, ты уехал? – А есть ли хоть что-то, чего Вовка не слышал?

– Я дома уже, – бурчу.

– О! Круто! Пойдёшь играть?

Мне начинает казаться, что Вовка серьёзно заболел.

Молчу.

– В общем, приходи. У нас не хватает игроков. – Вовка настырный. – Придёшь?

– Я подумаю. – Так вдруг захотелось поважничать.

– Вот и круто. Лады, шпендик, до встречи на поле!

Вовка бросил трубку раньше, чем я успел ответить. Я возмущаюсь и лихорадочно думаю. Офсайд – это совсем пустяк. Мяч от ворот, отбор мяча – и снова в бой. Несложно. Ведь вовсе не обязательно быть на поле допоздна. Можно вернуться раньше мамы, зато поиграть немного.

Поиграть… Но мне нельзя играть…

Я давно уже не был на школьном стадионе в субботу. Стоит сходить хотя бы поэтому!

Подкат

– Да я же фантазиста! – Вовка бьёт себя в грудь. У всех лёгкий шок. У меня тоже. Вовка забил гол! Интересно, может летом пойти снег? Если да, то сейчас было бы кстати.

– Что ещё за фантазиста? – Санька зол. Конечно, ведь он в другой команде. И его команда проигрывает.

– Ты что, футбольные термины не знаешь? – глаза Вовки превращаются в две маленькие полоски. – Это футболист с прекрасным видением поля и тонча-а-а-а-а-айшей техникой, – он выпячивает грудь и задирает подбородок. – То есть я!

Санька кидается на него:

– Я тебе покажу, фантазиста ты эдакий! Я тебе пофантазирую!