Безрассудные сердца - Винн (Уинн) Бонни К.. Страница 20

— Но это ужасно, — запротестовала она, не в силах примириться с мыслью, что таких благородных животных ожидает столь бесславный конец — после того как они самоотверженно проведут стадо через все трудности.

— А разве не более ужасно довести коров до рынка, а затем попросить мясника не забивать их?

Она почувствовала, что краска заливает лицо.

— А ты не можешь обойтись без колкостей?

— А ты не можешь понять, что это бизнес, Абигейль? Мы продаем мясо — говядину, передвигающуюся на копытах. И здесь нет ни романтики, ни благородства. Это бизнес, простой и понятный.

Она закрыла рот, обозлившись на его логику, на то, что он опять оказался прав, и весь следующий час, пока он не закончил осмотр скота, ехала молча.

— Мы можем с такой же скоростью двигаться еще денек-другой, а потом опять надо будет проверить состояние стада.

— Как скажешь. — Окутанная облаком пыли, поднятой огромным стадом, закашлявшись, она поднесла сжатые кулаки ко рту.

— Подними шейный платок, — распорядился Бойд.

— Что? — Она закашлялась еще сильнее.

— Закрой рот и нос шейным платком.

— У меня его нет.

Абигейль не могла разобрать отдельные слова, а слышала только приглушенный поток ворчливого брюзжании. Бойд снял с себя платок и подал ей.

— Повяжи на шею, а затем подними вверх и прикрой рот и нос.

Держа в руках поводья, Абигейль безуспешно пыталась завязать платок. Издав еще одно глухое ворчание, он отъехал вместе с ней в ближайшую лощину, склонился к ней и завязал на ее шее свой платок. Его пальцы действовали быстро и умело, и это прикосновение вызвало знакомую волну трепета, прокатившегося по всему телу.

Бойд отодвинулся и критически осмотрел ее.

— Подними платок повыше.

Она послушалась, надеясь, что платок скроет эмоции, отразившиеся против воли на ее лице, вызванные желанием, вспыхнувшим вдруг, как сухая трава в степи.

— Пусть платок закрывает лицо. Это спасет от пыли, и тебе будет легче дышать.

— А как же ты? — Платок на лице приглушил ее голос.

— Выпрошу у кого-нибудь другой.

Она потрогала материю платка.

— Спасибо.

Его ответ прозвучал натянуто, даже неприветливо:

— Не за что.

— А теперь можно немножечко поесть? — Ей необходимо было время, чтобы прийти в себя.

— Конечно. Но разве ты не хочешь сделать небольшую остановку перед возвращением в лагерь?

— Остановку? — Она вопросительно посмотрела вокруг, но увидела лишь чахлый кустарник и огромную шевелящуюся массу стада. Его глаза встретились с ее глазами.

— Может быть, тебе нужно уединиться? — уточнил он.

— Да, спасибо, нужно.

Он указал рукой на склон холма, поросшего кустарником и несколькими деревьями.

— Давай, пока по эту сторону стада никого нет.

Исполненная благодарности, Абигейль подстегнула лошадь и поехала в указанном направлении. Она понимала, что Бойд надеялся заставить ее отказаться от поездки, намеренно усложняя ее. Поэтому такая предусмотрительность особенно удивляла и радовала.

Увидев, что она возвращается, Бойд, избавив ее от чувства неловкости, медленно направил свою лошадь к лагерю. От лагеря исходили запахи еды, еще больше возбуждающие аппетит. Абигейль надеялась, что Бойд сядет есть вместе с ней. Она чувствовала себя более чем неловко, будучи единственной женщиной среди команды погонщиков, о чем ранее ее и предупреждал Бойд. Ей казалось, что она окружена стеной мужской плоти. Куда бы она ни посмотрела, везде были одни мужчины. Абигейль подумала, что в дальнейшем это станет очень затруднительным. Она понимала, что ей необходимо будет спать, переодеваться, подмываться. Дома, перед поездкой, все это не приходило ей в голову. Зато теперь все ее мысли заполнились тревожным беспокойством.

Посмотрев вверх, она наткнулась на взгляд уставившегося на нее Джона Симса и едва смогла подавить в себе неприятное чувство, которое он вызывал. Его взгляды были, в сущности, безвредны, но ей не нравилось, что он все время на нее смотрит.

К счастью, появился Бойд и поехал рядом с ней к кухне. Тушеное мясо, приготовленное в почерневшем от копоти котле, пахло невообразимо вкусно, и даже совсем черный кофе выглядел привлекательно. Получив миску мяса и кружку кофе, она сразу попробовала черный напиток, чуть не разодравший ей горло. Кофе был, как и обещал Бойд, чрезвычайно крепким. Она осторожно поставила кружку рядом с собой на землю, подумав, что он, кажется, действительно насквозь прожигает все ее внутренности. Но тушеное мясо — совсем другое дело! Съев несколько ложек, она с улыбкой обернулась к Бойду.

— Я думаю, мне никогда не надоест такое блюдо.

— Скажи мне это через месяц.

Ее рот от удивления раскрылся, и она едва сумела его закрыть, с трудом произнеся:

— Месяц?

Наклонив голову, он внимательно изучал выражение ее лица.

— Конечно. А сколько времени, по-твоему, займет этот перегон?

— Неделю… Или даже меньше. — Почему она не спросила раньше? А как же маленький Майкл? Повернув голову, она пристально уставилась на тушеное мясо, ставшее совсем не аппетитным. — Ну, я не знала точно.

— Но не месяц, — подчеркнул он.

Абигейль опять захотелось хотя бы на шаг-другой опередить его. Ей надоело все время выглядеть глупой, как будто сначала она что-то делает и только потом задумывается над тем, что сделала.

— Поскольку я никогда ранее не участвовала в перегоне скота, я не мшу сказать.

— Нам предстоит пройти огромное расстояние. И это совсем не увеселительная прогулка.

— Я уже поняла. — Как ни мучительно было признавать его правоту, но это так. Ведь ей не приходилось работать так, как работают эти люди. А они не только перегоняют скот. Абигейль видела, как повар с погонщиком собирают сучья для костра, рубят их, в то время как другие ухаживают за лошадьми и делают многое другое. Сидеть в седле на лошади по сравнению с этим — истинное удовольствие. Но, слава Богу, сейчас остановка.

Бойд встал, собрал с тарелки остатки недоеденного мяса и выбросил их в помойное ведро, а миску присоединил к куче грязной посуды.

— Мы должны быть, готовы примерно через час, чтобы ехать дальше.

— Ехать?

— Мы движемся от восхода солнца до его заката. Впереди у нас еще полдня, — пояснил он и ушел.

На сей раз Абигейль даже не позаботилась закрыть рот. Шок, который она испытала, не позволил ей этого сделать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

К вечеру Абигейль была полностью уверена, что ей предстоит умереть в седле. Ее, наверное, похоронят где-нибудь в глубине этого безлюдного края, даже не поставив камня на могиле. Если вообще Бойд остановится для того, чтобы зарыть ее тело.

Вечером, чуть не споткнувшись о заранее разбитый лагерь, она настолько одеревенела, что даже не почувствовала запаха дыма от костра, не говоря уже о запахе готовящейся пищи. Солнце еще держалось на краю небосвода, готовясь с минуты на минуту скрыться за горизонтом и погрузить все вокруг в темноту. Каждый мускул ее тела кричал от боли, когда она ухитрилась слезть из седла на землю, не рассчитывая, что ноги удержат ее.

Повиснув на шее лошади, Абигейль некоторое время покачивалась, обретая устойчивость, и только потом смогла выпрямиться.

— Не знаю, Долли, как тебе удается целый день ходить да еще таскать на спине меня, — обратилась она к лошади, поглаживая ее шею.

Несмотря на усталость и боль во всем теле, она сняла седло, хорошо помня наставления Бойда о том, что сначала следует позаботиться о лошади и только потом — о себе. Седло, весящее около сорока фунтов, почти свалило ее на землю.

Рядом с ней появился молодой пастух.

— Мэм, ночью мы держим всех лошадей вместе, в загоне. Мы соорудили его из кольев и канатов. Там их будут сторожить. — Он протянул руку, чтобы взять поводья Долли. — Я отведу ее туда, миссис Ферчайлд.

Ей удалось сосредоточить на нем взгляд. Молодой Билли Кендалл…

— Спасибо, Билли.

Он отвязал свернутый спальный мешок и вместе с седельными сумками передал Абигейль, без особых усилий подхватил седло, которое она с таким трудом сняла, положил на плечо и, коснувшись шляпы, повел Долли.