Призрак Сети - Крюкова Тамара Шамильевна. Страница 30

За такими размышлениями Серый смежил веки и не заметил, как заснул.

После ссоры Илья тоже не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок, а в голове роились невеселые мысли. Обвинение Сереги попало в цель. В глубине души Илья понимал, что товарищ прав, но при одной мысли о том, что придется оказаться на поле брани, где летят с плеч головы и кровь хлещет рекой, Илье делалось дурно. Это в кино занятно смотреть батальные сцены, когда две армии насмерть сшибаются в ближнем бою. И совсем другое дело самому попасть в подобную мясорубку. Он знал, что у него нет ни малейшего шанса выйти из побоища живым.

«Сереге-то что, – мрачно думал Илья. – Хорошо быть большим и сильным, когда тебя боятся, а не ты обмираешь от страха. Битва ему нужна! Обвинитель нашелся. Как будто только он хочет попасть домой. Чего лезть на рожон? Какая-никакая, а жизнь все же лучше, чем отдать концы на поле боя».

По мере того как Илья распалялся, чувство вины у него трансформировалось в обиду на Серегу, потом примолкло совсем и, трусливо поджав хвост, уползло в самый потайной уголок его души.

Промучившись без сна часа два, Илья решил сходить в туалет. Он поднялся с лежанки и вылез наружу. На него пахнуло свежим ночным воздухом.

Над головой раскинулся звездный палантин. Илья запрокинул голову и невольно замер в восторге. Такого ему никогда не доводилось видеть. Казалось, звезды находятся близко-близко. В городе, приглушенные светом фонарей, они были лишь мелкой перхотью на темной ткани неба. Здесь же каждая звезда сияла особо, как будто хотела обратить на себя внимание. Илья невольно вспомнил вычитанную в книжке фразу: «алмазная россыпь звезд». Теперь он воочию убедился, что это не просто слова.

Здесь не нужно было никакого телескопа, чтобы изучать карту неба. Илья без труда нашел Большую и Малую Медведицу и Полярную звезду. К сожалению, этим его познания в астрономии ограничивались. Налюбовавшись небесными светилами, он вспомнил, зачем вышел, и направился к ближайшим кустам. Вдруг кто-то схватил его сзади и плотно зажал рот.

– Не трепыхайся, а не то я тебя утихомирю, так что вдругорядь из вирия не воротишься, – зловеще прошептал незнакомый голос.

Илья оцепенел. Каждая его клеточка была парализована ужасом. В этот миг он, как никто другой, понял опоссумов, которые при опасности падали бездыханными, притворяясь мертвыми. Он и сам бы безжизненной тушкой свалился на землю, если бы его не держали крепкие, жилистые руки. Лишь сердце оставалось живым и гулко било в набат. Но, к сожалению, никто не слышал его тревожного призыва.

«Серый, сторож фигов. Тоже мне собака. Когда надо, он дрыхнет», – с досадой подумал Илья.

– Правда ли бают, что у тебя апосля вирия память отшибло? – спросил незнакомец.

Понимая, что от ответа зависит его жизнь, Илья, как мог, кивнул одеревеневшей шеей.

– Твое счастье. А теперь слухай меня внимательно. Ежели вдруг к тебе память воротится и ты хоть полсловечка пикнешь о том, что было в лесу, то пеняй на себя. У нас руки долгие, везде дотянутся, а полет стрелы еще длиннее. Уразумел?

На этот раз Илья закивал, как бешеный.

– То-то же. Память она не всегда во благо. У кого память длинная, у того шейка куриная, двумя пальцами переломить можно.

Незнакомец слегка крутанул голову Ильи, как будто хотел поломать его шейные позвонки. Илья непроизвольно всхлипнул под грубой ладонью, зажимавшей ему рот.

Мужчина хихикнул.

– Спужался? Правильно делаешь, что пужаешься. Хоробрых-то стрела первыми находит. Усек?

Илья снова кивнул.

– Ну тады поладим. Порты натяни и иди почивай. И чтоб ни звука. Коли кого разбудишь, ты не жилец. Усек? – повторил незнакомец.

Грубая рука отпустила рот Ильи.

– Усек, – едва слышно проговорил он онемевшими губами.

Илья задремал только под утро с твердой решимостью отправляться на Неву. После визита незваного гостя сказочная избушка древнего колдуна казалась куда более опасным местом, чем поле брани. Во время сражения можно хотя бы спрятаться в кустах и отсидеться, а тут того и жди, что в спину стрелу всадят.

Глава 18

Серому казалось, что он проспал не больше пяти минут, когда чуткие уши уловили чье-то бормотание. Мгновенно стряхнув с себя остатки сна, он подскочил и увидел, что старик спускается со своего лежбища. Несмотря на годы, Строжич двигался легко и бесшумно.

Ночь еще полноправной хозяйкой царствовала на земле. Лишь старый ведун и птицы чувствовали приближение рассвета. Старик всегда вставал затемно и направлялся в святилище, чтобы к восходу солнца запалить огонь и восславить древнего идола с деревянным ликом.

Птицы тоже просыпались рано и пели гимн восходящему солнцу. Пичуги уже начали трудовой день. Еще окутанный дремотой темный лес огласился разноголосым щебетом и щелканьем. Крылатые вестники дня затеяли свою утреннюю перекличку. Днем их гомон утихнет и растворится в других звуках. Но сейчас в лесу правила пернатая братия.

Серый потянулся и подбежал к старику. Сегодня он намеревался вывести колдуна на злополучную поляну, чтобы докопаться до истины.

Увидев волкодава, старик улыбнулся.

– Не спишь? Хороший сторож. А хозяин твой почивает.

«Тамбовскому волку он хозяин», – мрачно подумал Серега. Вчерашняя ссора еще раз подтвердила, что с Ильей каши не сваришь. Если так пойдет и дальше, то придется доживать свой век в собачьей шкуре. Или нужно что-то предпринимать самому.

Он больше не намеревался покорно выжидать, пока новоявленный ученик чародея обучится колдовству, попутно приобщая пращуров к игорному бизнесу.

Для начала он собирался узнать правду: захоронен ли на поляне человек или это всего лишь игра воображения. Если страшная находка подтвердится, то он узнает, кто и почему убил Ильку Кречета. Если же нет, то избавится от кошмаров, что тоже неплохо. Но прежде нужно дождаться, пока Строжич закончит свой утренний ритуал. К тому времени окончательно рассветет.

Святилище находилось на возвышении. Узкая тропа вилась по поросшему лесом склону. В темноте дорожка почти не проглядывалась, и Серега только диву давался, как споро старик двигался вперед. Ноги, обутые в лапти, ступали бесшумно. Ни одна ветка не шелохнулась на пути колдуна. За свою долгую жизнь Строжич столько раз ходил этой дорогой, что знал на ней каждую травинку, каждый куст и мог бы идти с завязанными глазами.

Опасаясь, что старик может его прогнать, Серый следовал за ним, стараясь не привлекать к себе внимания. Идти по росистой траве было приятно. К утру воздух остыл и пропитался прохладой. Природа отдыхала перед новым натиском жары.

Минут через тридцать они дошли до вершины холма. Посреди нее находилось капище, где высился деревянный идол. Теперь это была редкость. Большинство его собратьев были сожжены и низвергнуты с пьедесталов. Перед идолом стояла каменная чаша. Когда-то в нее клали подношения, а статую украшали лентами и венками. Но теперь почерневший от времени и невзгод идол хмуро стоял над пустой чашей, как нищий возле кружки для подаяния. Лишь старый колдун каждый день приходил сюда навещать древнего бога.

Вокруг идола располагалось восемь углублений, напоминающих лепестки цветка. В каждом из них чернели головешки прогоревших костров. Во времена язычества люди приходили сюда молиться, и костры горели круглые сутки. В ту пору за святилищем присматривал жрец с помощниками, но жрецы ушли в прошлое, вслед за своими древними богами.

Многие святилища были разорены, и костры в них погасли навсегда. Здешнему идолу повезло куда больше. Каждое утро вокруг него по-прежнему плясал огонь. Правда, прогорев, костры угасали до следующего дня, но вряд ли Перун гневался на то, что пламя не пылает в его честь денно и нощно. Поддерживать жертвенный огонь входило в обязанности жрецов, а Строжич был всего-навсего деревенским колдуном. Ему было незачем ни свет ни заря отправляться на капище, но упрямый ведун не желал расстаться со старыми верованиями и по мере сил поддерживал древние обычаи.