Я хочу жить дома (СИ) - Конторович Александр Сергеевич. Страница 28
Атаман уже совершенно явно захрапел, основательно перегрузившись спиртным. Не буду мешать человеку спать, тем более что у него тоже был не самый лучший денек. Осторожно поднимаюсь на ноги, прихватывая со стола начатую бутылку коньяка, прячу ее в разгрузку и выхожу в коридор. Успокоительно кивнув охраннику, жестом показываю ему, что его босс прилег подремать. Ничуть не удовлетворившись моей пантомимой, гвардеец заглядывает в дверь и, только услышав храп Гуменюка, в свою очередь кивает уже мне: мол, свободен, можешь топать, куда хочешь.
Сбежав по лестнице, толкаю дверь в предбанник.
– Не оборачивайтесь. Аргус-2?
– Он самый.
– Код подтверждения?
– Вильно-88.
Здесь главное – назвать любое сочетание слов, в котором подряд присутствуют три буквы «в». Это мой личный опознавательный код.
– Принято. Что вы хотели сообщить?
– Нужна срочная эвакуация груза. Груз представляет чрезвычайную опасность по наивысшей категории. Ситуация «красная», если вы понимаете, что я имею в виду.
– Передам. Что еще?
– Прикрытие должно быть организовано на самом серьезном уровне. Я не знаю всех подробностей происходящего, но здесь прослеживается чей-то крайне нездоровый интерес.
В мою ладонь тычется твердый предмет.
– Держите при себе и никогда не выключайте. С вами выйдут на связь в ближайшее время. Аккумулятор заряжен полностью, так что по этому поводу не переживайте.
– Понял.
Толкаю тяжелую дверь и, выйдя на улицу, обнаруживаю в руке стандартную армейскую портативную радиостанцию. Между прочим, штучка весьма неплохая, с блоком персонального закрытия канала. На лицевой панели замечаю цифру «4». Стало быть, четвертый канал. Что ж, значит, Борис меня не подвел, и с меня теперь причитается. Будем надеяться, что группа эвакуации успеет сюда раньше вертолетов штурмового авиакрыла.
И какие блеснут эмблемы на их бортах, оставалось только гадать.
Будет ли там российский триколор или же белые звезды НАТО? Или смерть прилетит под желто-голубыми флагами? Вполне может быть и так, что над степью сейчас идут ВВС Новороссии – с них, пожалуй, что и станется… эти давно уже прославились своей безбашенностью.
Впрочем, догад не бывает богат – так когда-то дед говаривал.
Хлопает дверь, и на крыльцо за моей спиной вываливается несколько бойцов Гуменюка. Вид воинственный, оружием обвешены чуть не по уши. Следом появляется ещё один персонаж – лицо новое и примечательное. Невысокого роста мужик, полный и малоподвижный. В заломленной набок шикарной папахе. Но морда суровая, и все окружающие смотрят на него с почтением.
И кто это такой может быть?
Второе лицо после батьки?
На атамана так вроде бы не косились… этого типа, похоже, побаиваются больше.
Оглядевшись, мужик властно машет рукой.
– Эй, ты! А ну – сюда быстро подошел!
Оглядываюсь и я – кого так нелюбезно окликает этот деятель?
А нет никого, кроме часовых. Да и стоят они рядом, нет нужды во всю глотку орать.
– Не ясно, что ли? Оглох?!
Так это он меня так окликает? Чай, не на разных берегах Днепра стоим.
– Это вы мне?
– А что, ещё на кого-то тут орать надобно? Все прочие ко мне и сами быром подбегают, только глянь! А ты – новенький, видать, не просек пока…
Ну, не станем дурака включать, подойдём. Тем паче что и спешить пока особо некуда.
– Тут я, что надобно?
Пузатый нахмурился, не понравились ему мои слова. Скорее даже не сами слова, а тон, которым они были высказаны. Не было в нём никакой подобострастности, да и уважение, если ощущалось, так совсем чуть-чуть.
– Ты что, не знаешь, кто я?!
– Нет.
– Я – начальник СБ!
Понятно… Судя по гонору, мужик считает, что если он пока на вторых ролях, то это временно. Не завидую Гуменюку, он-то, по крайней мере, дядька разумный и рассудительный. А такой упоротый эсбист способен стать причиной нехилых напрягов с окружающими.
– В таком разе, – чуть наклоняю голову, – здравствовать вам, уважаемый. Меня вы тоже, как я понимаю, не знаете, так что позволю себе представиться – сотник Мирон Крюк!
Так…
Малость спеси поубавилось.
Не жалуют в Диком поле самозванцев, так что такой чин себе попусту не присвоят.
– Сотник? Какой сотни, какого куреня?
– Атаманская сотня Богунского полка.
Получи, дядя!
Атаманская сотня – личное подразделение командира полка. Те ещё волки… Они, кстати, не только по разведке специализируются, и ещё много чего выполнять могут, мало ли какие задачки им полковник нарезать захочет?
Понимающе переглянулись охранники эсбиста. Гонору, как по волшебству, стало меньше. Совсем почти не стало, если по правде говорить. Бодаться с атаманцами? Да ещё из такого полка? Ищите дураков… сами знаете, где.
Но эсбист то ли совсем дурной, то ли укорота ещё ни от кого не получал. Пофиг ему на мои бывшие чины. Строго говоря, где-то он и прав, наверное. Где тот полк – и где мы сейчас?
– И что? Я перед тобою гопак сплясать должен?
– Да без плясок как-нибудь проживём. А вот как вас, уважаемый, звать – величать – это узнать хотелось бы.
– Да? Ну так знай – я Павло Задорожный! Слыхал?!
Не слыхал. В чем признаваться не спешу. Сам лопух, надо было не только про атамана и иных персон все подробно выяснять. Про Торопу выяснил же? А про эсбиста? Бес попутал или лень-матушка помешала? Боюсь, что нечистый тут не при чём.
– Слыхал. Говорят, что серьезный ты человек.
Фиг с ним, пусть надувается от гордости. С меня не убудет.
– То-то же! – напыжился от важности глава СБ. – А вот я про тебя не слыхивал ранее! Как так быть может?
Врет дядя. Не сам же Гуменюк про меня справки наводил? Но зачем-то это Задорожному нужно… Зачем? Почему он тут ваньку прилюдно валяет?
– Атаман – тот тоже раньше многого не слышал. Но поговорили мы с ним, он сам во всем и убедился.
– Ну, ты батьку-то не замай! Он у нас человек доверчивый, ему всякий в уши напеть может.
Если пан Дмитро доверчив – то я папа римский! С меня тогда чуть не семь потов сошло, допрежь атаман во что-то поверил.
А ведь он батьку-то подставляет!
Да тонко так – и при свидетелях!
Ежели он сейчас чего из меня выколотит – то это Гуменюку в минус пойдет, мол, как же так, пан атаман? Змеюку такую проглядел? Нехорошо это, ох, как нехорошо… Вот эсбист – тот на своём месте оказался да вовремя всё и выяснил!
Значит, задача моя в том, чтобы этого говоруна осадить. Жестко – и тоже прилюдно. Мне атаман в союзниках куда как более ценен, чем этот толстяк.
– Бумаги показать?
– Толку-то с них? – кривится эсбист. – У нас другие способы имеются… А ну!
Хрен вам, ребятки! Тут тоже не фраера, знаете ли…
Промахивается мимо крайний здоровяк, не успевает его кулак меня срубить. Пару миллиметров всего – а мажет, вовремя я присел. Да не просто присел, а ещё и вбок скрутился, оказавшись лицом к лицу со стоящим на четвереньках позади молодым хлопцем.
Да вы что, как первоклашку, меня подловить хотели?! Чтобы я, на этого типа налетев, на землю спиною шлепнулся бы? Как лох позорный?!
Ну, вот уж хрен!
Продолжив разворот, ногою подсекаю обе руки хлопца – и уже он сам утыкается носом в землю.
Проворот, прыжок…
– А ну, панове, руки до горы!
Недружелюбный зрачок автоматного ствола медленно перемещается вдоль фронта опешивших от неожиданности людей.
– Вас, панове, то не касается! – киваю я часовым. – К вам у меня вопросов нет – но убедительно прошу в наши дела не встревать – обижусь смертельно!
– Кхе… – прочищает горло эсбист. – Из ума выжил, человече? Ты кому зброей грозить вздумал?! Да я тебя сейчас…
Дах!
И щегольская папаха Задорожного слетает с головы.
– Я два раза повторять не стану! С того света ты мне и вовсе не страшен будешь.
Отходят в сторону часовые, не снимают они оружия с плеч. И на том спасибо! Жив буду – отдарюсь! Ей-бо, отдарюсь!
Медленно тянут руки вверх охранники эсбиста.