Рассказы. Повести. 1892-1894 - Чехов Антон Павлович. Страница 97

Если Скабичевский считал, что в повести есть «сигнал к психиатрической беллетристике», «обещание будущего декадентства», то Волынский (признавая в целом достоинства повести), напротив, провозгласил ее апофеозом умеренности и здравого смысла: Чехов, внушая читателям, что психически здоровый Громов – сумасшедший, поддается «мнению большинства читателей», «ненавидящих <…> свистящие удары безумной критики», держащихся «во всем середины», боящихся всякого стремления «к правде безусловной, окончательной», к «последним, крайним выводам» и считающих это сумасшествием. Эта же мысль усматривалась критиком и в изображении второго центрального персонажа – Андрея Ефимыча. «…он сумасшедший! Кто всю жизнь философствует и разум ставит выше всего на свете, не может быть назван нормальным человеком! <…> Г. Чехов ударил по открытому, совершенно беззащитному нерву русской жизни, и тихий, осторожный смех его над собственным философствующим героем сольется с громким, раскатистым хохотом над философствующими людьми всей разнузданной интеллигентной черни» («Литературные заметки». – «Северный вестник», 1893, № 5, стр. 137). В связи со всем этим идея «Палаты № 6» представлялась Волынскому «узкою и фальшивою».

«Литературные заметки» (и не только в части, касающейся Чехова) были встречены в штыки. «Г. Волынский находит узкую тенденцию, – писал в „Новом слове“ (1894, № 1) Голосов. – Я не усматриваю ровно никакой тенденции, а вижу прекрасную идею» (стр. 360). Меньшиков, найдя у Волынского «все внутренние признаки декаданса», резко критиковал его выводы. «Ненависть к нормальному, здравому смыслу, это приписыванье только расстроенному уму стремления к правде – характерная черта декадентов» («Критический декаданс». – «Книжки Недели», 1893, № 7, стр. 221). Меньшиков оспаривал вывод Волынского, будто Чехов считает выражение протеста, высказывание правды прерогативой душевнобольных.

Позднейшая критика во многом повторяла мнения первых рецензентов «Палаты № 6». Об осуждении в повести пассивности, пессимизма, равнодушия («формализма») писали в своих книгах С. Столяров («Новейшие русские новеллисты. Гаршин. Короленко. Чехов. Горький». Киев, 1901, стр. 53–57), Вс. Чешихин («Современное общество в произведениях Боборыкина и Чехова». Одесса, 1899, стр. 43). О разоблачении несостоятельности квиетизма (хотя и с оговоркой, что это – не основная идея повести) писал Альбов («Два момента в развитии творчества Антона Павловича Чехова. Критический очерк». – «Мир божий», 1903, № 1, стр. 93). О холодности, отсутствии определенного авторского отношения писал в большой статье, посвященной Чехову, Е. А. Ляцкий («А. П. Чехов и его рассказы. Этюд». – «Вестник Европы», 1904, № 1, стр. 133). Отголосками рассуждений Волынского выглядят утверждения Г. Качереца: «Он смотрит на людей, рвущихся к идеалу <…> как на больных душою» (Г. Качерец. Чехов. Опыт. М., 1902, стр. 71).

Но были и новые толкования, рассматривающие повесть в иных ракурсах. Е. В. Аничков видел в повести изображение потребности, права личности «реагировать» («Литературные образы и мнения». – «Научное обозрение», 1903, № 5, стр. 158). Иначе, чем в предшествующей критике, расценивались центральные персонажи; иной, в связи с этим, виделась основная мысль повести. «Двойной ужас испытываешь при чтении превосходнейшего психологически-психиатрического этюда „Палата № 6“, – замечал С. А. Венгеров. – Сначала при виде тех чудовищных беспорядков, которые в земской больнице допускает герой рассказа – бесспорно лучший человек во всем городе <…> а затем, когда оказывается, что единственный человек с ясно сознанными общественными идеалами – это содержащийся в палате № 6 сумасшедший Иван Дмитриевич» («Антон Чехов. Литературный портрет». – «Вестник и библиотека самообразования», 1903, № 33, стлб. 1371). Альбов одну из главных мыслей повести видел в том, что общество выделяющихся из него людей или сводит с ума, как Громова, или «зачисляет в число сумасшедших» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 94).

В 1896 г. один читатель в письме Чехову подписался так: «глубоко Вас уважающий за „Сахалин“, „Палату № 6“» (П. Лабунский – ГБЛ). Для многих читателей Чехов на долгие годы остался в первую очередь автором «Палаты № 6». С самого момента ее опубликования и до конца жизни Чехова эта повесть непременно входила в список самых известных его произведений во всех обзорных статьях о его творческом пути в журналах, газетах, календарях, листовках, энциклопедиях, курсах по истории новейшей русской литературы (см., например: И. П. Мерцалов. Главные представители современной русской беллетристики. – «Известия книжных магазинов т-ва М. О. Вольф», 1898, № 8–9, стлб. 183; И. Игнатов. Галерея русских писателей. М., изд. С. Скирмунта, 1901, стр. 489; Несколько слов об Антоне Павловиче Чехове. Листовка. М., изд. Московского об-ва народных развлечений, дозв. ценз. 18 июля 1901; Ф. Батюшков. О Чехове. – «Санкт-Петербургские ведомости», 1903, № 26, 27 января; Н. Георгиевич. Жизнь Антона Чехова и его произведения. Одесса, книгоиздательство М. С. Козмана, 1903, стр. 6, и др.).

Об оценке повести молодым В. И. Лениным вспоминала его сестра: «Говоря о талантливости этого рассказа, – писала А. И. Ульянова-Елизарова, – о сильном впечатлении, произведенном им, – Володя вообще любил Чехова – он определил всего лучше это впечатление следующими словами: „Когда я дочитал вчера вечером этот рассказ, мне стало прямо-таки жутко, я не мог оставаться в своей комнате, я встал и вышел. У меня было такое ощущение, точно и я заперт в палате № 6“» («В. И. Ленин о литературе и искусстве». M., 1976, стр. 609).

В архиве Чехова сохранились письма к нему переводчиков «Палаты № 6».

При жизни Чехова «Палата № 6» была переведена на английский, болгарский, венгерский, датский, немецкий, норвежский, сербскохорватский, финский, французский, чешский, шведский и польский языки.

Страх

Впервые – «Новое время», 1892, № 6045, 25 декабря. Подпись: Антон Чехов.

Включено в сб. «Палата № 6», СПб., изд. А. С. Суворина, 1893, и почти без изменений повторено во 2–7 изданиях того же сборника (1893–1899).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. VI, стр. 229–243.

Рассказ был закончен 24 декабря 1892 г. во время пребывания Чехова в Петербурге. «Вчера я целый день выматывал из души рождеств<енский> рассказ», – писал он Н. М. Ежову 25 декабря.

В прозвище персонажа рассказа Гаврилы Северова – «Сорок Мучеников», возможно, использовано прозвище какого-то реального лица (письмо Ал. П. Чехова к Чехову 1 марта 1893 г. – Письма Ал. Чехова, стр. 266).

Почти сразу после выхода рассказа на него обратил внимание В. Г. Чертков. Он поручил переговорить с Чеховым об издании рассказа своему петербургскому агенту А. М. Хирьякову (письмо Хирьякова Чехову от 3 января 1893 г. – ГБЛ; запись Черткова 5 января 1893 г. – «Тетрадь с алфавитным списком писателей – сотрудников „Посредника“ с записью движения книг, намеченных для издания». – ЦГАЛИ, ф. 122, оп. 2, ед. хр. 10). Но беседа с Чеховым (5 или 6 января) приняла иное направление, чем предполагали ее устроители (см. об этом в комментарии к рассказу «Жена» в т. VII Сочинений), и Хирьяков не смог поговорить с Чеховым о новом рассказе.

4 февраля 1893 г. к Чехову обратился сам Чертков «с просьбой разрешить <…> воспользоваться для одного сборника <…> серии „для интеллигентных читателей“ <…> рассказом „Страх“» (ГБЛ). Чехов на это письмо не ответил. 11 февраля о просьбе Черткова Чехову напоминал Хирьяков (ГБЛ). 8 марта Чертков писал И. И. Горбунову-Посадову, что в своих письмах просил Чехова разрешить издать «Страх», «но ответа от него <…> не получил. Теперь прошу его разрешения издать эти рассказы в виде отдельного сборника» (ЦГАЛИ, ф. 122, оп. 1, ед. хр. 1480). По просьбе Черткова Горбунов-Посадов тоже написал об этом Чехову. Чехов, соглашаясь с предложением печатать свои рассказы, особо выделил из них «Страх»: «Мне не кажется, что „Страх“ годится для „Посредника“» (28 марта 1893 г.).