Записки школьного врача - Шляхов Андрей Левонович. Страница 27

– А где они познакомились? – спросила Ася Агеева.

– В Петербурге. Сестра училась в университете, а Дипак торговал там лекарствами от какой-то индийской фирмы. Катерина время от времени подрабатывала у него переводчицей, так и приглянулись друг другу.

– Она знает индийский? – удивился Вячеслав Мефодиевич.

– Хинди, – строго поправила Елена Владимировна. – Нет, тогда она его еще не знала, но зато хорошо владела английским. Как-никак мы с ней вместе окончили единственную в Москве настоящую английскую спецшколу.

Номером настоящей спецшколы никто не поинтересовался – знали уже, наверное. Меня самого больше интересовали впечатления о жизни в Индии, стране, хорошо известной по фильмам, но с другой стороны, такой таинственной.

– Сестра ваша довольна Индией, Елена Владимировна?

Молодец Славик, масштабно мыслит! Другой бы спросил, довольна ли сестра Сабировой жизнью в Индии, а он глобально замахнулся – на всю Индию в целом.

– Безумно! – с выражением произнесла Сабирова. – Индия, конечно, бедноватая страна, но человеку с деньгами там очень хорошо. Можно жить по-царски, ни в чем себе не отказывая. Например, по дому целый день шуршат служанки, их целых две – старшая, она же повар, и младшая, для черной работы. Сестра так избаловалась, что даже постель за собой не убирает.

– А чем она занимается?

– Так, занимается ребенком и время от времени работает гидом, не ради денег, а чтобы не подохнуть от скуки. Там большой спрос на гидов с европейской внешностью, туристы им больше доверяют. Индусы – они те еще пройдохи, и это все знают. Бангалор большой город, туристов там хватает, было бы желание… Кстати, это самый чистый и приятный для жизни из всех индийских мегаполисов, с такой помойкой, как Бомбей, его не сравнить. Но, – Сабирова нахмурилась, – определенные проблемы там все же есть. В родственниках Дипака проблема. В Индии, вообще-то, принято жить всем кагалом в одном доме, но у Дипака семья европеизированная, все мужчины учились в Англии, поэтому в их общем доме есть три входа – центральный, для родителей и семьи старшего брата, и два по бокам – для семей среднего и младшего. Вроде бы каждый живет отдельно, но на самом деле вся родня целыми днями тусуется из дома в дом. Катерина просто бесится. Представьте себе – прямо с утра, на рассвете жена старшего брата принесет какое-то угощение, которое непременно надо попробовать, потом свекровь попросит помочь ей проверить счет, потом заявится жена среднего брата, почесать со скуки языком, потом прибегут младшие дети старшего брата и перевернут в спальне все вверх дном. Когда же ты наконец начнешь собираться на прогулку, то не сможешь найти свой брючный костюм, и только час спустя выяснится, что его взяла поносить одна из племянниц-акселераток.

– Так вот – без спросу? – не поверила Тамара Ивановна.

– Да, – кивнула Сабирова. – Зашла как к себе домой, порылась в твоем шкафу, примерила костюмчик и ушла в нем. Свои люди, чего там церемонии разводить. Не насовсем же берет. Ну и все другое… Например, ужинать обязательно надо всем вместе, ужин растягивается надолго, часа на два, все орут, галдят, а ты сиди, улыбайся и не моги уйти, пока свекор не разрешит. А когда Катерина возвращается к себе и забирается с мужем в постель, к ним может без предупреждения заглянуть один из его братьев. Так, поболтать, не наговорился за ужином, бедняжка. И сестре надо вскакивать, одеваться и изображать гостеприимную хозяйку. И так все время. Индусы – народ компанейский, они вообще не понимают, что такое одиночество. Для них это вроде наказания, и поэтому каждый, кто без предупреждения припирается к сестре в гости, считает, что он оказал ей благодеяние. Катерина говорит, что в первые месяцы никакого терпения не хватало – срывалась через раз, но потом привыкла.

– Жуть! – ужаснулась англичанка Раиса Павловна.

– И еще – все родственники мужа учат сестру жизни. Как приезжую, не знакомую с их укладом. И очень обижаются, что она отмахивается от их советов. А вот к чему невозможно привыкнуть, так это к их местным насекомым. Тараканы размером с ладонь, пауки – с блюдце! Я сама, когда на свадьбу летала, видела.

– Они их там едят, наверное?

– Нет, Вячеслав Мефодиевич, это китайцы едят все, что шевелится. Индусы в большинстве своем вегетарианцы.

– Это они зря, – покачал головой Вячеслав Мефодиевич. – Такая дичь пропадает!

– Меня сейчас стошнит! – напустилась на него Агеева. – Ненавижу тараканов! Как хорошо, что у нас их нет!

– Постучите по дереву, – обиженно посоветовал Вячеслав Мефодиевич. – А то знаете как оно бывает? Сегодня – нет, а завтра есть.

И ведь накаркал, пророк гимназический, – назавтра в столовой появились тараканы!

…Ученики уже отобедали, шел шестой урок, и в столовой собралась небольшая группа свободных сотрудников – завуч Панина, две англичанки из начальной школы – мисс Джейн и мисс Элизабет, в обычной жизни – Евгения Александровна и Елизавета Георгиевна, физкультурник Литвиненко и я.

– Голодный повар – это парадокс, – сказал Юра, ставя поднос с тарелками на стол, за котором сидел я.

В гимназической столовой – самообслуживание. Сам взял, сам съел, сам убрал за собой. Исключение делается только для директора – ей носят обеды в кабинет. Не «по-ресторанному» – на подносе, а по-походному – в металлических судках. Как я узнал от Марины, Эмилия Леонардовна не ест в столовой исключительно из человеколюбия – не желает стеснять учеников и сотрудников своим присутствием. Во всяком случае, так говорит она сама.

– Действительно, – согласился я. – Пока готовишь – тут попробовал, там попробовал и сыт.

– Был у меня одноклассник, так тот обожал пробовать фрукты на Черемушкинском рынке. Ходил меж рядов с пакетами и приценивался. По-твоему и выходило – пока весь рынок пройдешь, можно было недурственно наесться.

– Общеизвестный способ – у меня соседка так развлекается. – Я отправил в рот кусок котлеты.

– Как сегодня котлеты? – поинтересовался Юра.

– Как всегда – вкусно, – проглотив, ответил я.

За соседним столом Панина делилась с Литвиненко своими впечатлениями от поездки в Египет.

– Нет, все-таки арабы – прирожденные торговцы. Помню, устав от пляжа и моря с кораллами, заглянула я в лавочку, где продавались ароматические масла. Ну, знаете, наверное, все такие экзотические и целебные масла – из кипариса, алоэ…

– Видел, – кивнул Литвиненко, – всякая разноцветная хрень в причудливых флакончиках.

– Но не в товаре дело, дело в продавце, – не обратив внимания на его реплику, продолжала Панина. – Этот старый араб, стоило мне войти внутрь, принялся скакать вокруг меня так, словно я была его первой тещей. «О, несыравиненая ханум!» – на ломаном русском завел он песнь, наметанным взглядом распознав во мне русо туристо. «Бери масоло, хорош масоло, зидес будет хорош, и зидес будет хорош, и зидес будет хорош!»

Руками он показал сначала на мою голову, а потом и на все остальное. Усадил в покрытое ковром кресло и стал поочередно подносить к моему носу флакончики, закатывая глаза, гримасничая и цокая при этом языком. При этом он не забывал то и дело почтительно кланяться мне и, мешая немногочисленные русские слова с арабскими, нахваливать свой товар. Как ни странно, мне почти все было понятно. Это было такое потрясающее шоу, что я почувствовала себя не то Клеопатрой, не то Нефертити, не то царицей Савской и в знак признательности купила у него пару-тройку флаконов, совершенно мне не нужных.

– Развел все-таки, – удовлетворенно констатировал Литвиненко. – Это они умеют.

– Что поделаешь, – улыбнулась завуч, – профессионал. Впрочем, масло пригодилось. Пошло на сувениры.

– Всегда удивлялся тому, как преображаются люди на отдыхе, – тихо, так чтобы не было слышно остальным, сказал Юра. – Представить невозможно, чтобы в Москве кто-то смог бы развести Борисовну на ненужную покупку.

– Где ж еще расслабляться, как не на отдыхе? – так же тихо ответил я.

В Египте я был дважды – в Хургаде и Шармэль Шейхе. Остался доволен. Море, солнце, необременительные курортные романы с соотечественницами. Чтобы эти курортные романы не имели шансов превратиться в обременительные, я никогда не завожу их с москвичками. А то ненароком возникнет соблазн продолжить по возвращении, и пошло-поехало… Нет, я не имею ничего против длительных отношений, как раз такие отношения, как мне кажется, складываются у меня с Мариной, но курортный роман должен быть мимолетным. В этом-то и скрыта прелесть курортных романов – люди встречаются, проводят почти все время друг с другом и дней через десять расстаются навсегда. Скорое расставание и заведомое отсутствие продолжения упрощают многое, начиная с выбора партнера. В Шармэль Шейхе я неплохо провел время с администратором супермаркета из Челябинска, сексапильной, веселой девушкой, не обремененной, мягко выражаясь, излишним интеллектом. В Москве мне с ней было бы скучно, а там мы прекрасно провели время. Восторгались морем, кораллами, диковинными рыбками, объедались аутентичными местными вкусностями, катались на верблюдах…