Рассказы. Повести. 1894-1897 - Чехов Антон Павлович. Страница 113

Сам Чехов в письме к Л. А. Авиловой от 3 ноября 1897 г. рассказы «В родном углу» и «Печенег» называл «пустячками». Однако, собирая свои произведения по договору с А. Ф. Марксом, в письме к И. П. Чехову от 31 января 1899 г. Чехов просил прислать ему в Ялту оба рассказа.

Включая рассказ в собрание сочинений, Чехов не произвел в тексте сколько-нибудь значительных изменений (см. варианты).

Врач Н. И. Коробов, товарищ Чехова по Московскому университету был недоволен тоном рассказов «Печенег» и «В родном углу»: «Зачем такие пессимистические рассказы в „Русских ведомостях“? Напиши что-нибудь жизнерадостное, что бывает в ранней юности, когда хочется кричать и скакать от радости бытия» (17 ноября 1897 г. – ГБЛ).

Сестра Чехова писала ему 9 декабря 1897 г., что о рассказе «В родном углу» «очень говорят в Москве, всем он нравится» (М. П. Чехова. Письма к брату А. П. Чехову. М., 1954, стр. 54).

Профессор-хирург П. И. Дьяконов спрашивал Чехова 30 ноября 1897 г. о рассказах «В родном углу» и «Печенег»: «Написаны ли они Вами теперь, или они теперь только напечатаны, а написаны еще здесь, в России? Надо сознаться, что более общее впечатление от них довольно-таки удручающее. Оно чувствуется тем более, что нельзя отказаться от того, что сама жизнь дает нам и воспитывает нас именно в таких впечатлениях. Но неужели хорошая природа, в которой Вы живете, разнообразие впечатлений и другие хорошие стороны путешествия не развеяли в Вас этого настроения?» (ГБЛ; «Из архива А. П. Чехова». М., 1960, стр. 203).

Профессиональная критика оправдывала этот грустный колорит неприглядными сторонами самой жизни. Анонимный рецензент московской газеты «Курьер» (1897, № 29, 4 декабря) в статье «Последние рассказы А. П. Чехова» писал о «двух превосходных, полных прежней силы таланта и мысли, рассказах А. П. Чехова, напечатанных в „Русских ведомостях“ ‹…› Правда, и „Печенег“ и „В родном углу“ навевают лишь тяжелые думы, вызывают лишь горькие чувства, но разве виноват художник, что сама жизнь ставит перед ним лишь печальные образы и вызывает в его лире скорбные звуки. К тому же дарование нашего писателя преимущественно такого рода, что с особою силою передает отрицательные стороны жизни, вызывающие у него то иронию, то сатирическую улыбку, то прямую скорбь и сожаление». По словам критика, «чеховская Вера – еще один с художественной правдой нарисованный портрет в обширной галерее русских женщин», а от Татьяны Пушкина до героинь Чехова неудовлетворенность, тоска, разбитые надежды и жизни – принадлежность всех женских типов русской литературы.

В. Альбов высказал недоумение по поводу того, что Вера Кардина, как и другие персонажи Чехова, «совсем не борется с жизнью» и легко отдается «во власть всякому чудовищу». В этом критик усматривал известный произвол писателя: «Одинокий мечтатель среди общества, живущего животными интересами, и неизменно гибнущий – подобная картина очень занимала г. Чехова» («Мир божий», 1903, № 1, стр. 93).

Шведский переводчик И. Стадлинг (J. Stadling) в декабре 1897 г. просил у Чехова разрешение перевести его рассказы «В родном углу» и «Печенег», по-видимому, для газеты «Aftonbladet». Чехов дал на это свое согласие в письме к М. Г. Вечеслову от 18 декабря 1897 г.

Печенег

Впервые – «Русские ведомости», 1897, № 303, 2 ноября, стр. 3. Подзаголовок: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов. Дата: Ницца, 24-го октября.

Сохранилась газетная вырезка с пометкой Чехова: «„Русские ведомости“ 1897, XI» (ГБЛ).

Вошло в издание А. Ф. Маркса.

Печатается по тексту: Чехов, т. IX, стр. 88–99.

Рассказ писался в Ницце, вероятно, с 18 октября 1897 г. (на другой день после отправки в редакцию «Русских ведомостей» 24 октября 1897 г., но напечатан был ранее, чем «В родном углу» (см. примечания к рассказу «В родном углу»).

В Записной книжке I (стр. 67) находится одна из заготовок к рассказу: «А это, рекомендую, мать моих сукиных сынов». В той же книжке (стр. 75) записан сюжет рассказа: «X приехал к приятелю Z ночевать, Z вегетарианец. Ужинают. Z объясняет, почему он не ест мяса. X все понимает, но недоумевает: „Но для чего же в таком случае свиньи?“ X понимает всякое животное на свободе, но не понимает свободных свиней. Ночью он не спит, мучается и спрашивает: „Для чего же в таком случае свиньи?“».

По словам П. Н. Сурожского, в рассказах «Печенег» и «В родном углу» описывается северная часть Таганрогского округа: «Здесь проходит линия Донецкой жел. дороги, и в обоих рассказах о ней упоминается, а в „Печенеге“ прямо указана станция Провалье, близ которой жил (а может быть и теперь живет) своим маленьким хуторком нудный Жмухин» (П. Сурожский. Живые персонажи у Чехова. – «Южный край», 1910, № 9891, 17 января).

Я. Я. Полферов передал следующее суждение Чехова о казаках Донского края, проливающее свет на замысел рассказа: «Мне больно было видеть, что такой простор, где все условия созданы, казалось, для широкой культурной жизни, положительно окутан невежеством и притом невежеством, исходящим из правящей офицерской среды. Тут виноваты другие, вне власти казаков стоящие, причины, но эта главная. Будь офицер, который на самом деле является главным воспитателем казака, образованнее, культурнее духовно, я уверен, что не было бы такого невежества и „печенеги“ все бы перевелись» (Я. Полферов. А. П. Чехов о казаках. Из недавней встречи. – «Областное обозрение и вестник казачьих войск», 1904, № 30, 25 июля, стр. 489).

Включая рассказ в собрание сочинений, Чехов выправил текст. В речи Жмухина была подчеркнута грубость; «печенег» получился фигурой еще более мрачной, бездушной и замкнутой в себе.

И. А. Бунин считал «Печенега» одним из лучших произведений Чехова и лучшим его рассказом 1897 года (см. ЛН, стр. 677).

Двоюродный брат писателя Г. М. Чехов писал ему из Таганрога 2 декабря 1897 г.: «Читал я „Печенега“, очень милый рассказ. Заграничный стол и перо пришлись тебе по руке» (ГБЛ). 24 февраля 1898 г. он сообщал Чехову: «Обратил ли ты, Антон, внимание, что „Печенега“ бесцеремонно перепечатал „Таганрогский Вестник“? Если редакция пожелала познакомить земляков с прекрасным произведением талантливого писателя-земляка, это не дурно, но мое мнение, следовало бы ей быть деликатнее, сначала попросить разрешение у автора, а затем печатать в своей газете. Не правда ли?» (ГБЛ).

Рецензент московской газеты «Курьер» (1897, № 29, 4 декабря) в неподписанной статье «Последние рассказы А. П. Чехова» отзывался о «Печенеге» и «В родном углу» как о «двух превосходных» рассказах и затем продолжал: «Разве не кишит наша жизнь, и особенно провинциальная, <…> этими дикими, деспотическими, глубоко невежественными и в то же время чего-то ищущими, чем-то глубоко неудовлетворенными, чующими, более чем сознающими свою дикость „печенегами“, от которых терпит все близкое, все им подвластное? Разве не глубоко верная, художественно подмеченная черта – целые ночи говорить о разных задачах жизни, замучить своего собеседника жалобами и сетованиями неудовлетворенно-мятущейся души, мнить себя существом высшим, самодовольно, не видя своей пошлости, презирать окружающих и в то же время не замечать всех язв близкой, тут, бок о бок стонущей живой души, и не только не замечать ее горя и нужд, но и давить ее всею силою своего деспотизма и грубости? Разве этот до глубины души опротивевший своему собеседнику „печенег“ не точная копия с наших „отцов“, рассуждающих о чем угодно, праздно болтающих чуть не о всех государственных и общественных вопросах и не видящих, что их „дети“, их семья живет в безвыходной тине невежества и дикости, доходящей до чисто печенежского зверства? <…> жизнь кишит „печенегами“».

На подводе

Впервые – «Русские ведомости», 1897, № 352, 21 декабря, стр. 4. Подзаголовок: (Рассказ). Подпись: Антон Чехов.

Повторно Чехов поместил рассказ в благотворительном сборнике «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам», 2-е изд., М., 1898 (ценз. разр. 14 января 1898 г.), изданном по инициативе сотрудника «Русских ведомостей» Г. А. Джаншиева (отд. 1, стр. 337–343).