Мауи и Пеле держащие мир - Розов Александр Александрович "Rozoff". Страница 43

— Короли во французской колонии, — буркнул химик, — меня всегда это удивляло.

— Такая оффи-политика, — пояснил Глип, — как в колониях Древнего Рима: «разделяй и властвуй». Увеа-и-Футуна разбита на три марионеточных королевства, и королевство Сигаве самое маленькое и дискриминированное из них, отсюда мотив для…

— Мотив для… — эхом отозвался Упир, — …Понятно. А этот, как бы, король, не выкинет какой-нибудь идиотский фокус в самый неподходящий момент?

— Это вряд ли, — вмешался Октпо, — а если и выкинет, то там для страховки будет часть филиппинского и сальвадорского контингентов. Они сейчас дислоцированы на малых формально-необитаемых атоллах Феникс, в 1000 км к северо-востоку от Футуна.

— Это, — уточнил Упир, — тот контингент, который делал революцию в Лантоне?

— Да. Ты же видел схему передислокации. Можешь глянуть, вот она на карте.

— Вижу. Я просто проверил себя… А для Футуна какая оценка… э… расхода?

— Ну, — произнес претор, — с учетом того, что на Увеа-и-Футуна 14 тысяч жителей, и там обстановка обострена колониализмом и напряженностью между королевствами, могут произойти эксцессы… Я надеюсь, что потери не превысят половины населения.

При этом заявлении претора, авиа-бизнесмен поморщился, вытянул сигару из коробки, лежащей на столе, и стал шарить в кармане. Упир щелкнул зажигалкой, протянул ему, подождал, пока он прикурит, и полюбопытствовал:

— Ты тоже думаешь, что твой компаньон-король зачистит 7 тысяч соотечественников?

— Хрен знает, — сказал Глип, — там очень долго нагнетался пар. Может бабахнуть.

— Коллеги, — вмешался Октпо, — давайте уточним некоторые аспекты. Понятно, что эти расходы не вызывают восторга ни у вас, ни у меня, ни у других операторов Конвента. Просто, в данной обстановке у нас нет других надежных путей инфовойны.

— Э… — доктор Упир покрутил в пальцах остаток сигары, — …а можно подробнее?

Претор Октпо кивнул и плеснул в свою чашку еще какао и рома, и сделал глоток.

— Да, коллеги. Не только можно, но и нужно подробнее. Вы сейчас сосредоточились на физическом военном аспекте, но информационный фронт пока важнее, чем фронты на местности. Физические успехи, которые мы открыто предъявляем окружающему миру, крайне малы. Конвент контролирует три площадки. Это атолл Тинтунг, большая часть объектов на котором стерта бомбами янки и нашим взрывом аммонала, и мы попросту изображаем, что строим там столицу Меганезии. Далее, это остров Раротонга, бывший столичный центр Республики Островов Кука, где мы только расстреляли несколько сот сингапурских китайцев и малайцев, и депортировали местных оффи, а так, ничего не изменилось. Разве что цены в лавках упали, поскольку вместо официального импорта теперь контрабанда. Плюс в мэрии ставка капитана Сегуры. Он талантливый парень, и прилагает весь свой артистизм, чтобы оставшиеся туристы бегали с видео-камерами и отправляли домой репортажи про растущего Молоха анархического тоталитаризма. И последняя площадка: курортный атолл Аитутаки в 250 км севернее Раротонга. На нем ситуация сходна с Раротонга, но артистизм проявляет капитан Ниро, изображая штаб Народного флота. Опять же, туристы снимают видео про растущего Молоха. Вот все физические успехи. А эффект в мировой прессе на порядок мощнее, вы заметили?

— Это не инфовойна, а просто PR, — заметил Глип Малколм.

— Правильно, коллега. Это PR. Это раздувание успехов революции путем косвенного воздействия на мировую прессу. Это демонстрация врагу фальшивых площадок, чтобы враг не заметил, где наши реальные базы и где пункты концентрации наших сил для следующего удара. И это психологическое давление на вражеских солдат, с которыми нам, возможно, придется сражаться. Всего этого можно достичь без особого расхода гражданского населения. А инфовойна, это другое.

Доктор Упир снова погладил ладонью подбородок и предложил:

— Коллега Жерар, давай договоримся о терминах. То был PR, а что такое инфовойна?

— А инфовойна, коллега Упир, это когда наш фронт катится, как волна, по океану, и за гребнем волны не остается очагов контрреволюции. Не остается никого, кто радостно поприветствует нашего противника. Давайте будем реалистами: противник уже скоро направит серьезные силы на те площадки, где мы сейчас демонстративно поднимаем меганезийский флаг. С каких-то площадок нам придется временно отступить, ведь мы решили, что не будем бросаться в мясорубку сами и бросать туда наших бойцов. И вот вопрос, от которого зависит победа: что противник сможет сделать на тех площадках, которые он временно вернет под свой контроль? Сможет он восстановить там оффи-структуры из местного контингента, или не сможет? Если не сможет, то он проиграл. Принцип придумал не я, а вывел ты, из содержательного диалога с доктором Лукасом Метфортом на яхте «Лимерик». Я сейчас просто пересказываю тебя.

— Иначе говоря, — спокойно заключил химик, — ты определяешь инфовойну, как борьбу против слоя людей, на который враг мог бы наложить свою матрицу.

— Да, — подтвердил Октпо, — только в прошлом разговоре ты называл это не матрицей, а управляющей информационной структурой, базирующейся на паттернах культуры.

— В тот раз я был слишком многословен. Термин «матрица» не так точен, зато краток.

— Моя старшая дочь выразила это вообще одним словом, — сообщил Глип Малколм.

— Каким именно словом? — заинтересовался Упир.

— Культуроцид, — ответил авиа-бизнесмен.

Октпо — Рулетка одобрительно кивнул головой.

— Рут, это светлая голова. Талант.

— Да, — согласился Упир, — а теперь, давайте, все же, перейдем к военной тактике.

— Я к этому перехожу, — сказал претор, и снова прицелился пальцем в карту, — Как уже говорилось, главная проблема — французские легионеры на Таити. Уничтожив их, мы получим оперативный простор во всей Французской Полинезии, и радикально повысим надежность нашей восточной границы. Восточнее Французской Полинезии начинается Великая Пустошь до Южноамериканского континента: 6000 км океана, на котором есть всего несколько клочков суши. Теперь о силах. У нас четыре гаитянских полка, они превосходят противника по количеству, но штурмовать Таити, имея мало тяжелого вооружения — не годится. Тут я хочу передать слово коллеге Упиру, у него есть метод.

— Да, Жерар, — произнес химик, — метод есть. Я исследовал продукцию, которую готов в достаточном объеме продать Звездочет. Этим можно дезорганизовать легионеров, как минимум, на сутки. Но, нужно то, о чем я заранее говорил. Первое: агентура, имеющая доступ к каналам повседневного обслуживания французской пехотной базы на Таити.

— Это я уже нашел, — ответил Октпо.

— Отлично! — Упир кивнул, — И второе: нужны баржи для бронетанкового десанта.

— Это будет готово через 4 дня. Так обещал Йожин, и его стимпанки уже работают.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ: Йожин Збажин, стимпанк Северного Самоа.

Атолл Этена, он же — Суэйнс, лежащий к северу от Самоа и к югу от Токелау, имеет замкнутый широкий коралловый барьер, полностью отгораживающий лагуну от моря. Благодаря этому, и частым дождям, лагуна Этена стала почти пресноводным озером, площадью более трети квадратного километра. Еще полтора квадратных километра — собственно, суша, окружающая лагуну. В 1856 году Этена был продан колониальными властями США некому Эли Хачинсону Дженнингсу, под кокосовую плантацию. Этот уникальный по водным ресурсам атолл дал прекрасные урожаи. Семья Дженнингсов правила на Этена безраздельно до середины 1950-х, когда туземные рабочие, которым надоели диктаторские замашки и скупость хозяев атолла, устроили скандал и добились местного выборного самоуправления. В начале XXI века, семья Дженнингсов утратила энтузиазм, и постепенно отошла от пальмового бизнеса, а потом и вовсе продала свою плантацию туземному аграрному кооперативу. Несколько лет кооператив более-менее держался на плаву, но очередной кризис ударил по рынку кокосов, и жизнь пошла под откос. Никто не голодал, но деревня Тауланга (единственная на атолле) скатывалась в нищету натурального хозяйства. Люди уезжали. Осталась всего дюжина семей, и тут появился Йожин Збажин, эмигрант из Чехии, с толковой интернациональной командой стимпанков. Нет смысла рассказывать, как они договорились с туземцами, важно, что это произошло к общей выгоде. И на юго-востоке Этена силами пришельцев был воскрешен брошенный поселок Пука-Этена. Теперь поселок (или городок) назвался Стимбург, а сам небольшой атолл получил гордое неофициальное название Северное Самоа.