Дело Пентагона (СИ) - Гейл Александра. Страница 11

Глава 3

Атака видеофайлов

Настоящее время

Этим утром я завтракаю в компании прилизанного Леклера и его бессменной помощницы. Раз я голодная, какая разница, с кем трапезничать? Сажусь за стол и начинаю жадно намазывать джемом тост. Но этого мало, и я с энтузиазмом берусь за масло. Леклер некоторое время наблюдает за моими действиями и, наконец, задает вопрос:

— Ускоренный метаболизм, доктор Конелл?

— Что-то типа того. Если я перестану есть, агент, вас запросто обвинят в жестоком обращении с шантажируемыми. Как поживает фургончик?

— Ждет не дождется более близкого знакомства с вами. — Я начинаю подозревать в его словах двойное дно, потом решаю плюнуть и сделать вид, что померещилось. А если выяснится, что все-таки имело место быть… посоветую ему вымыть голову. Черти, сколько же он тратит денег на гель для волос? Зачем он зализывает волосы так, будто это каска? Я так долго и пристально изучаю прическу Леклера, что Келлерер начинает кашлять, пытаясь скрыть смех. Леклер при этом делает вид, что читает газету, но, я уверена, он прекрасно осведомлен о моем непочтительном внимании к его волосам. Ладно, пожимаю плечами и возвращаюсь к приятному — к еде.

— К ланчу, доктор Конелл, мы с вами отправимся к бунгало. Постарайтесь разговорить Картера, — советует мне Леклер.

— Здесь есть парфюмерный магазин? — тут же интересуюсь я.

— Зачем? — настороженно спрашивает он.

— Думаю разговорить Картера с помощью лаванды.

— Ты серьезно? — фыркает Келлерер.

— Серьезнее некуда. Раньше я всегда пользовалась лавандовым мылом, а его этот запах раздражал. А когда Шон бесится, он болтает больше. Не думаю, что это изменилось.

— Ладно, я провожу тебя до парфюмерного магазина, — вздыхает Келлерер.

В итоге в самое ли ни на есть время для ланча, я сижу в машине Леклера, благоухая лавандой.

— Смею заметить, что хоть этот запах и раздражает, по душам поболтать совсем не хочется, — ворчит агент, в очередной протирая раз нос платком. Кажется, у него аллергия на лаванду. Не могу перестать ухмыляться. — Инструкции, — он решительно убирает платок, но носом все же шмыгает. Эти агенты Бюро такие… люди. — Помозольте ему глаза, доктор Конелл, у них через пять минут обед. Картер ест на берегу. — Недоверчиво смотрю на Леклера. Чтобы Шон ел на пляже? Куда катится этот мир? Нервно тереблю свою лимонную юбку. Леклер это замечает. — Посидите, напомните ему кто вы…

— Леклер, — раздраженно смотрю я на него. — Не надо меня учить как вести себя с мужчинами. Если вы, конечно, не мачо среди гомосексуалистов. — А, кстати, может он именно по этой причине гоняется за Шоном и зализывает волосы гелем?

Леклер мне улыбается. Но не весело, а хищно. Ну посмотрим-посмотрим, говорит его ухмылка.

— Пошла, — велит он, и я выхожу из машины, дважды хлопая дверцей. Это моя вечная проблема. Я просто не в состоянии выходить из автомобилей представительно. Хуже только юбку прищемить! Но, благо, это, кажется, не из моей копилки.

Прежде чем ступить в песок, я снимаю сабо и беру их в руки, хотя тот настолько нагрелся, что больно ступать. Как и предсказывал Леклер, Шон уже сидит на берегу, жует бутерброд и смотрит на возмутительно невозмутимое море. Такой штиль обычно не сулит ничего хорошего.

— Будет шторм, — произношу я из-за спины Картера, не зная, как еще можно завязать с ним диалог.

— Привет, шпионка Леклера, — говорит он, даже головы в мою сторону не повернув. Злости в его голосе не наблюдается. Подхожу ближе, но все равно держусь на почтительном расстоянии. Опасаюсь. Я бы охотно отсюда сбежала, вот только мне поручена миссия дипломатического характера, от результата которой будет зависеть жизнь моего отца. Придется потерпеть!

— Да, это он меня послал, — зачем-то говорю я и делаю к Шону еще один шаг.

— Сама бы ты не пришла, — ровно произносит Картер. Чтобы перестать переживать пробую сосредоточиться на его бутерброде, но тот выглядит так вкусно, что мой живот начинает возмущаться из-за отсутствия пищи. Была не была…

Бросаю босоножки в песок рядом с Шоном и сажусь на расстоянии чуть более полуметра. Это настолько близко, что у меня кожа как от холода мурашками покрывается. Если он выйдет из себя, интересно, Леклер придет ко мне на помощь? Угу, когда солнышко потухнет!

— Будет шторм.

— Я с первого раза расслышал. Предсказание погоды не входит в область моих интересов.

— Окей. Поговорим об интересном. Кто взломал Пентагон?

Он поворачивает ко мне голову, слегка усмехаясь. А я не могу не думать, что его ухмылка может значить какую угодно гадость или подлость.

— Это был не я. Остальные вне твоей компетенции.

— Ты ошибаешься, — огрызаюсь я и прикусываю губу.

Он на меня пристально смотрит, изучает. А морщинка на его лбу становится глубже. И вообще он… постарел? Можно ли так сказать о мужчине, которому всего тридцать пять? Возраст его не портит, Шон просто… стал другим.

— Выдай ответ размером больше одной фразы, и я уйду. Или на моем месте окажется Леклер. И он будет куда менее приятной компанией. — Правда это и неплохо, ведь тогда мне не придется тебя видеть!

Шон снова откусывает от бутерброда. А мой живот начинает урчать. Помнится, Картер всегда хорошо готовил. Мне его стряпня перепадала не так уж и часто, но я запомнила. Потому что это не вписывалось в образ киберзомби.

— Послушай, Джоанна. Ты не знаешь, во что лезешь. Это была очень странная и запутанная история, связанная с нашими внутренними разборками и междоусобицами.

— А кроме вас точно никто бы не смог? — спрашиваю я с надеждой. Ну не нравится мне перспектива сажать за решетку одного из четырех людей, которыми я годами восхищалась!

— Левый программист? Посторонний? — почти оскорбленно спрашивает Шон. — Было бы здорово, но тогда Леклер бы отлип от Бабочек. Нет. Это кто-то из наших, и агент это знает. Он за что-то зацепился и пытается добраться до цели, но пока утыкается только в задницу. И думает, что это я. Ты тоже так считаешь?

Шон пристально изучает мое лицо. Хочется, так хочется отвернуться или даже отползти подальше. Если бы я сказала ему, что согласна с Леклером, что бы он со мной сделал? Я не могу не вспоминать журнальный столик, а ведь кроме того случая он физического насилия ко мне не применял… Вот все перечеркнул. И зачем? Отчего? Ради какой такой цели? Мне оставалось учиться полгода, и я бы уехала в Штаты. Не смог терпеть меня дальше? Это не про Картера. Он старался меня вообще не замечать, и я ему в этих попытках никогда не мешала… Так что случилось той ночью, когда на моей спине образовалась вереница ужасных шрамов? Кто или что взбесило Шона настолько, что он захотел причинить мне вред? Да, был суд, но он закончился в пользу Картера, а доводы обвинения оказались высосаны из пальца, никто даже не делал вид, что рассчитывает на победу, брали одним лишь измором. Так что случилось?

— Я бы поставила на Карину, — словно со стороны слышу я собственный голос.

— Почему?

— У нее больная дочь, которую надо было спасать. За спиной толпа мстительных русских мафиози, рррр. И полная безнаказанность за все, что она когда-либо делала. Есть мотив, есть возможность. А еще я ее очень сильно не люблю.

— А со мной что? — даже не усмехнувшись над моей полушуткой, спрашивает Картер.

— Нет мотива. Но есть возможность, и, кстати, тебя я тоже сильно не люблю, так что ты тоже в топе.

Вот теперь он усмехается.

— Когда ты защитилась? — резкий переход темы так сбивает с толку, что я автоматически отвечаю.

— В апреле прошлого года.

— Как параллельщик?

Но я уже пришла в себя.

— Кто взломал Пентагон?

— Ты только что ответила мне и даже аргументировала ответ.

— Значит, я не права, — киваю я и встаю с песка.

— Интересный вывод. Почему?

— Потому если бы Пани была виновата, ты бы в обиду ее не дал. — С этими словами и чувством выполненного долга я встаю с песка.