Дело Пентагона (СИ) - Гейл Александра. Страница 57

— Значит, Картер, тебя можно поздравить. Ты добился всего, к чему стремился.

— Нет, не всего, — отвечает он буднично и спокойно и разливает вино по бокалам. — И тебя я тоже поздравляю. Ты первая в истории Бабочка не Монацелли. Моя. — Эта мысль доходит до меня медленно, но все-таки растекается улыбкой по лицу. Я так погрузилась в свои проблемы, что пропустила момент, когда сбылась моя давняя мечта. — И еще я поздравляю тебя с днем рождения. Уверяю тебя, его отстойная часть подошла к концу.

— Если бы меня не было, он бы не подписал?

— Джоанна, я поздравил тебя с днем рождения.

— Я слышала, — отмахиваюсь я. — Но я растеряна и сбита с толку, для меня это слишком. Ты его шантажировал!

— Нет.

— Но…

Внезапно он резко наклоняется через стол и целует меня. Я невольно касаюсь его лица. Кожа под моими пальцами колючая, хотя утром он был гладко выбрит. Это ощущение окончательно отключает мой самоконтроль. В мозг словно вставляют гигабитное оптоволокно и начинают транслировать порноподборки. С моим непосредственным участием.

— Так что там про Монацелли? — издевательски спрашивает Картер, отрываясь от меня. И, кажется, это самое печальное событие моей жизни.

А? О чем это он? Монацелли? Ни разу не слышала.

— А теперь, наконец, тост. За то, что я теперь сеньор Хакер. Ты — моя Бабочка. Ну и за твой день рождения вдогонку.

Мы выпиваем вино. Оно вкусное, местное. Но от одного взгляда на этикетку у меня внезапно начинают чесаться пустые карманы. Поднимаю глаза на Шона, он хмыкает, заметил мое замешательство. Хочется его стукнуть, только вдруг он спрашивает у меня нечто совершенно невероятное:

— Куда ты хочешь пойти? — перебивает меня Картер. — Рейс у нас утром, поэтому нужно решить, как провести ближайшие шестнадцать часов.

Шон спрашивает меня? То есть я могу решить, выбрать? Вот это новость… Я даже теряюсь с ответом.

— Только не в Ватикан, — добавляет Шон, не давая мне возможности впасть в окончательный ступор. — У меня с религией терки. Боюсь уснуть во время экскурсии.

— Хорошо. В Ватикан не пойдем. Но… я никогда не была в Риме и ничего про него не знаю, так что сам выбирай. Только Колизей покажи для начала.

И, в общем-то, день получается замечательный. Мы прогулялись пешком до Колизея (я даже поела мороженое, любуясь красотами с одной из смотровых площадок), потом прокатились на речном трамвайчике по Тибру… А затем, преисполнившись впечатлениями, я начинаю валиться с ног от усталости, но вместо отеля Шон вдруг ведет меня… на вокзал Термини. И хотя тот, вроде, даже красивый и все такое, восторга я не испытываю. И Шон со мной, уверена, солидарен. У него все способы перемещения людей на дальние расстояния, вызывают зубную боль. Так что мы здесь делаем? Я не поняла…

— Зачем мы пришли на вокзал, Шон? — спрашиваю я напряженно.

— За твоим подарком, — сухо отвечает он и смотрит на меня ну совсем прям не празднично.

Несколько мгновений я перебираю варианты дальнейшего развития событий, где меня высылают из Рима прочь. Или убивают и прячут труп, ведь тут столько людей, что и дела никому не будет. Они даже не заметят… А потом Шон вдруг срывается с места и начинает маневрировать в толпе с такой скоростью, что я едва поспеваю. Меня он не ждет. Так… куда мы идем? Начинаю следить за указателями. И в душу закрадывается смутное подозрение. Камеры. Хранения. Охренеть! Я даже спотыкаюсь и, по-хамски расталкивая людей, начинаю пробираться к Картеру.

— Шон, ты уверен, что не пересмотрел слишком много гангстерских фильмов? — спрашиваю я, следуя за ним. Он что, ведет меня к уликам дела Пентагона? — Это так по-голливудски, что на тебя не похоже… — Я не могу спросить у него прямо, пока не уверена, что Леклер не услышит каждое мое слово.

Но Картер не отвечает. Он даже не смотрит на меня. Кажется, он то ли зол, то ли расстроен, то ли здорово опасается того, что будет дальше. И вдруг я понимаю, что виновен там Шон или нет, не уверена, что смогу его посадить. Прижимаю ко лбу ладонь. Наверное, я схожу с ума. Если он преступник, у меня нет выбора, мой отец в опасности. Колени дрожат. А Шон действительно идет к камере хранения и разговаривает с работником вокзала по-итальянски. Стою как элемент декора и ни слова не понимаю … Картер, тем временем, расплачивается за несколько лет пользования ячейкой, а затем забирает ключ и открывает дверцу ящичка.

Я как-то ожидала, ну не знаю, фейерверков, фанфар, воя мигалок, ну… чего-то существенного, а в темной нише лежит самая обыкновенная на вид толстенная папка и диск. Все. Шон забирает их, выходит из камер в общий зал, после чего плюхает содержимое ящичка мне в руки. Я под весом талмуда даром что не приседаю. Он ужасающе тяжелый. Держу его аж двумя руками. А Картер так ядовито-ядовито:

— С днем рождения, Джоанна!

И, бамц, разворачивается и уходит. У меня появляется смутное подозрение, что в этих документах доказательства причастности Картера, и он сейчас сядет на поезд, и ищи его. Но я… я не иду за ним. Дожидаюсь, пока он скроется из виду, сдерживая слезы. Кусаю до крови губу. Если он виноват, пусть, чтоб его, уходит. Пусть бежит. Я все равно отдам улики Леклеру! Даже если речь о Шоне. Просто я до рези в желудке не хочу, чтобы Картера взяли, чтобы его приговорили. Не знаю почему, но я не выдержу такого… И я просто стою и даю ему удрать.

Спустя минут пять до меня доходит, что на вокзале столбом никто, кроме меня, не застывает. Это место полно движения, здесь нет ничего постоянного. Все меняется ежесекундно, все торопятся сбежать. Это пункт бесконечных перемен, а потому он не бывает уютным. Здесь стоять неправильно. А я стою. И привлекаю непозволительно много внимания. Люди на меня оборачиваются. Навряд ли они выстраивают такую же мысленную цепочку, как я, но уже на уровне подсознания понимают, что что-то тут не так. Девушка застыла посреди зала, а при себе у нее только здоровенная папка и маленький рюкзачок.

Я заставляю свои дрожащие ноги двигаться. Иду по указателям в сторону зоны ожидания, там не будет нужно делать вид, что все в порядке. Там я смогу взглянуть на документы в папке. Боже, что же в них? Чего может быть так много?

Дойдя до места, где несчастные путешественники вынуждены маяться в ожидании возможности свалить из Рима, я буквально падаю на сидение. Мои дрожащие колени уже итак выдержали больше, чем на их век отпущено. Сижу на своем местечке и как завороженная смотрю на картон, за которым спрятана, ни много ни мало, жизнь моего отца, а затем, наполнившись секундной решимостью, откидываю его в сторону. И самое первое, на что мои глаза натыкаются — имя Sean Karter. А за ним коды-коды-коды. И предназначение у них одно — взлом.

Я прижимаю руку к губам, но вырвавшийся из груди всхлип все равно слышен, и сидящие вокруг начинают подозрительно на меня коситься. Только после этого у меня начинает, наконец, работать голова. Не, ну серьезно. Картер бы никогда не стал играть в такие опасные игры… со мной. В конце концов, у нас никакой не мир, а перемирие. Временное. На взаимовыгодной основе. А тут уж какая выгода?

И я начинаю листать страницы. Да ладно, тут не на один Пентагон хватит, а минимум на двадцать… Внезапно мои глаза натыкаются на следующее имя —TkshMk. Открываю самый конец папки, причем так поспешно, что чуть не роняю ту на пол. А там фрагменты кода от Mz. И мне уже не надо листать остальное, чтобы знать, что и Pany тоже найдется.

Начинаю вчитываться в коды и все больше уверяюсь, что это взломы, но разные. И разных людей. Это просто суперколлекция какого-то фанатика…

— Ну как тебе? — раздается прямо над моей головой голос Шона. Я даже пропустила момент его возвращения. — Держи. — И протягивает мне плеер для DVD-дисков. Это типа он так эксцентрично за ним ушел? Хочется наорать, но сердце слишком часто и радостно бьется, потому что мои подозрения не подтвердились.

— Это что, подстава такая? — спрашиваю я. — Алиби нет, но полный список черных делишек имеется…