Строптивая пленница - Грин Эбби. Страница 13

Внезапно Грейси напряглась. Она лежит голая на кухонном столе, в резком свете кухонных ламп. Рокко де Марко замер на ней, сжимая ее в объятиях.

Словно ощутив ее напряжение, Рокко приподнялся и посмотрел на нее, растрепанные волосы падали ему на лоб. Грейси чувствовала его у себя внутри, и – невероятно – он все еще был твердым.

Будто читая ее мысли, он улыбнулся ей:

– Если мы не сменим положение, боюсь, скоро придется повторить.

Он вышел из нее, и в тот же миг Грейси вдруг почувствовала себя покинутой. Но Рокко подхватил ее на руки, вышел с ней из кухни, лавируя между осколками посуды, и пронес через всю квартиру в свою спальню. Там он опустил ее на постель так осторожно, словно она была сделана из фарфора, и отправился в ванную комнату. Грейси услышала, как он включил воду.

Но вскоре Рокко вернулся, вновь подхватил ее на руки, будто она весила не больше пушинки, и через несколько секунд Грейси уже стояла под мощной теплой струей душа. Рокко намылил руки и провел ими по всему ее телу. Когда его рука скользнула между ее ног, она задержала дыхание. Он был таким мужественным и великолепным! Волосы прилипли к его лбу, вода стекала ручейками по его лицу, плечам и широкой груди. Его длинные пальцы ласкали ее между ног, заставляя тихо стонать.

С улыбкой, полной раскаяния, Рокко убрал руку и покачал головой:

– Я думаю, тебе нужен перерыв до того, как мы предадимся этому занятию вновь.

«Вновь!» Грейси бросило в жар, едва она подумала о том, что все произошедшее может повториться. Она не знала, сможет ли выдержать это.

Рокко повернул ее спиной к себе и нежно намылил ей голову. Она была рада на какое-то время уйти из-под прицела его пронизывающего взгляда.

Спустя некоторое время Рокко спросил:

– Ты же не была девственницей?

Она потрясла головой и хрипло ответила:

– Нет. У меня был секс раньше.

Душевная боль охватила ее, когда она вспомнила о юноше, которому доверяла настолько, чтобы переспать с ним. Ей было тогда восемнадцать, она была юной и наивной. Стивен находился в тюрьме, и она чувствовала себя одинокой. Но, переспав с Грейси, парень ее тут же бросил и распространил между сверстниками грязные слухи о ней. Грейси заклеймили как распутницу, и с тех пор она больше никому не верила.

И как же она повела себя с Рокко де Марко? Всего через несколько дней после знакомства позволила ему овладеть собой на кухонном столе.

– Но это было давно?

Его голос ворвался в ее мысли. Грейси замерла. Неужели это так очевидно? Она кивнула. Рокко прикоснулся к ней сзади, и она почувствовала слабость в коленях, спиной ощущая его мощное мускулистое тело и мощную эрекцию.

Рокко прижался к ней сзади и обхватил руками ее намыленные груди:

– Ты была такой тесной! Мне это понравилось.

Грейси развернулась и оказалась в его объятиях:

– Мне тоже это понравилось.

Он долго смотрел на нее, а затем отстранился и помог Грейси смыть пену с волос и тела. Его прикосновение больше не было соблазняющим, оно было нежным. Затем Рокко выключил душ и взял два полотенца, закутав Грейси в одно из них. Он вывел из душа ее, а потом вышел сам. Грейси показалось, что между ними выросла стена. Она что-то не так сказала? Слишком быстро поддалась? Она наблюдала, как Рокко отвернулся от нее, вытираясь. Даже теперь она не могла не любоваться им. С большим трудом она заставила себя заговорить.

– Ты… Все в порядке? – спросила она.

Не глядя на нее, он хрипло ответил:

– Конечно, почему нет.

Его слова прозвучали так равнодушно и резко, что Грейси невольно отступила, прижимая к груди полотенце:

– Если ты жалеешь о том, что только что случилось…

Он быстро обернулся, закрепив полотенце на бедрах, и свирепо посмотрел на нее:

– Какого черта я должен об этом жалеть? Это был лучший секс в моей жизни.

Грейси побледнела, а потом ее бросило в жар. То, что он употребил слово «секс», резануло ее будто ножом.

– Это не должно повториться.

Взгляд Рокко стал ожесточенным. Он стремительно подошел к ней:

– Это не было случайным эпизодом. И это будет происходить вновь, до тех пор, пока мы не сожжем себя, освободившись от этого сумасшествия.

Во взгляде Грейси вспыхнул уже знакомый Рокко огонь. Она расправила плечи:

– Считаю нужным проинформировать тебя: с меня достаточно. Мне не нужно сжигать себя, чтобы освободиться от чего-либо. Все это было плохой идеей.

Она завернулась в полотенце и направилась мимо Рокко в комнату, но он остановил ее, положив руки ей на плечи. Они сверлили друг друга яростными взглядами. Казалось, воздух вокруг наэлектризован.

– И куда это ты собралась?

Грейси вскинула голову:

– О, так теперь я пленница не только твоей квартиры, но и этой комнаты?

– Черт возьми, женщина! – прорычал Рокко и притянул ее ближе к себе.

До того как она осознала, что происходит, он яростно впился поцелуем в ее рот, но Грейси не повиновалась. Она сопротивлялась изо всех сил, но потом у нее закружилась голова, и ей пришлось сделать вдох. Рокко воспользовался этим, и его язык вторгся в ее рот. Неожиданно ее вновь закружил тот безумный вихрь желания, что она ощущала прежде, только теперь он стал еще сильнее. Видимо, потому, что теперь она знала Рокко, почувствовала всю его силу и знала, на что они способны вместе. Ее мышцы расслабились, и она страстно ответила на его поцелуй.

Рокко поднял ее на руки, прошел в спальню, опустил ее на кровать и снял полотенце с талии. Грейси неотрывно следила за ним, когда он опустился над ней, сдергивая с нее полотенце и наслаждаясь созерцанием ее обнаженного тела. Сейчас он напоминал некоего языческого бога. Она почувствовала в нем необузданную дикость в ту уже далекую ночь, когда встретила его, но в реальности ее в нем оказалось намного больше.

Рокко заглянул в ее глаза:

– Я собираюсь сделать тебя моей, Грейси О’Брайен.

«Я собираюсь сделать тебя моей, Грейси О’Брайен».

Рокко стоял у окна своей спальни, повернувшись спиной к бледно-розовому рассвету, разливающемуся над Лондоном. Его руки были скрещены на груди, он смотрел на женщину, спавшую в его постели. Он совершенно перестал понимать, что с ним происходит.

Последние слова, сказанные им Грейси, все еще звучали в его голове. Он хотел заставить ее забыть собственное имя, а в результате она заставила его забыть обо всем на свете.

Это произошло в его душе, когда она впервые посмотрела на него своими темными серьезными глазами, а теперь, когда сознание постепенно возвращалось к нему, с ним приходило и ужасное, раздражающее осознание того, что он открылся ей. Полностью. Такого он не делал и не чувствовал никогда. Прошлая ночь доказала: несмотря на выстроенную им систему рационального самоконтроля, он не смог удержаться от того, чтобы действовать, руководствуясь животной страстью. Как только он прикоснулся к Грейси, для него не осталось пути назад. Рокко нахмурился. Похоже, для него не осталось пути назад с того самого момента, когда он увидел ее в лифте, бледную и встревоженную.

C того самого момента, когда Грейси вошла в гостиную в провокационной униформе, Рокко осознал, насколько тяготит его близость Хоноры Винсроп. Контраст между этими двумя женщинами был слишком разительным. Наблюдая за тем, как Грейси вносит одно изысканное блюдо за другим, понимая, что она не воспользовалась возможностью испортить ему вечер, Рокко все более уверялся в мысли, что хочет ее. Он страдал от нетерпения, стараясь не обращать внимания на пресный голос Хоноры Винсроп, и возвращался к жизни, лишь когда Грейси заходила в комнату. Каждый раз он пожирал ее глазами.

В какой-то момент Рокко стало настолько невтерпеж, что он сам пошел на кухню и застал тот момент, когда Грейси целовала охранника в щеку. Джордж при этом выглядел так, будто получил премию. Испепеляющая ревность мгновенно овладела Рокко. Он хотел уничтожить Джорджа на месте.

Когда Хонора цинично унизила Грейси, Рокко пришлось изо всех сил сдерживаться, чтобы не окунуть ее лицом в тарелку с салатом. Как только Грейси вышла из комнаты, он встал и холодно сказал Хоноре: