Посох волхва - Витаков Алексей. Страница 35

– Да вот, вспомнилось. Похвалялся Святогор-богатырь: «Кабы я тяги нашел, так поднял бы землю!» Едучи путем-дорогою, увидал он прохожего, который росту был совсем невеликого. Припустил Святогор своего коня, скачет во всю прыть, а не может нагнать пешехода, и закричал тогда ему громким голосом: «Ой же ты, прохожий человек! Приостановись немножечко, не могу тебя нагнать на добром коне». Приостановился прохожий, снял с плеча сумочку и положил наземь. Спрашивает его Святогор: «Что у тебя в сумочке?» – «А вот подыми – так увидишь…» Сошел Святогор с коня, схватил сумочку рукою, но не мог и с места сдвинуть. Стал подымать обеими руками, чуть-чуть приподнял – только что дух под сумочку подпустил, а сам по колена в землю угряз. «Что это, – говорит, – у тебя в сумочку накладено? Силы мне не занимать стать, а вот приподнять не могу». – «В сумочке у меня тяга земная». – «Да кто ж ты такой?!» «Я-то, – отвечал прохожий, – да так, кузнец один неприметный!» Погрузившись по колена, Святогор-богатырь так навеки и остался и торчит из земли, будто исполинская скала…

– Про великанов шибко интересно! – Ишуте очень нравилось, когда Чаяна рассказывала ему различные предания. Но, как и положено всем мужчинам, он довольно часто засыпал под ее воркование.

– Ты опять храпеть начнешь!

– Не начну. Честное слово!

– Тогда слушай про карликов. Посреди одного старого города было подземелье, где, как уверяла народная молва, стояли бочки с чистым золотом. Раз зашла туда одна девушка. Карлик, что охранял сокровище, отсыпал ей в передник груду червонцев и, прощаясь, не велел оборачиваться назад. На последней ступеньке лестницы девушка не выдержала и оглянулась. В то же мгновение дверь с треском захлопнулась и отшибла ей пятку. Ей-ей, до сих пор болит!.. – Чаяна притворно захныкала.

Ишута поднял руку и посмотрел на свой безымянный палец. Абарис когда-то не раз говорил, что в этом пальце скрыта особая чародейная, целебная сила.

– Хорошо. Сейчас – он обвел пальцем болячку. – «Да иссохни любой нарыв и вред на теле девы Чаяны, как сохнет сломленный древесный сук».

– А я знаю, откуда пошел род малюток-карликов! – Девушка обхватила руками голову Ишуты. – Однажды враги убили женщину, а убивая, отрубили случайно ей палец. Вот из этого пальца и народился малютка-богатырь!

– Да. Скорее всего, именно так и было… – Ишуте вспомнились события многолетней давности, когда его родителей убили приехавшие невесть откуда закованные в броню чужеземцы. И вспомнилось услышанное в далеком детстве.

«…Красавица-сестра несет в поле обед братьям, которые нарочно провели сохой борозду, чтобы она знала, какой дорогой идти, а коварный змей прорыл другую борозду. Девица не попала на настоящий путь и очутилась во власти змея. Братья отправляются освобождать ее и приходят к похитителю. Змей ест олово, потчует их тем же кушаньем, но они отказываются. Тогда змей рубит им головы и забрасывает их в расплавленное олово. Не осталось у бедной матери детей. Всех порешил злобный змей. Стала она молить главного бога, чтобы послал ей малютку в утешение. «Ну, малютку, так малютку!» – подумал главный бог. И родила женщина маленького мальчика, росточком не больше указательного пальца. С первого дня малыш уже ходил, на другой день начал говорить, а на третий узнал про судьбу своих братьев и сестры и поспешил к змею. Поганый приказал подать полную чашу олова; Пальчик съел все дочиста. Пошли они пробовать силу; змей подбросил меч так высоко, что его полдня назад дожидались, а Пальчик подбросил меч – меч полгода не вороча?лся. Начали они друг друга кидать. Пальчик ухватил змея, забросил в олово и стал расспрашивать про братьев. Змей указал их головы и туловища, велел помазать шеи мазью и ударить палицею. Как скоро это было сделано – братья ожили. Тогда Пальчик отсек змею голову и освободил из цепей сестру…»

Ишута стремительно вскочил на ноги и сдернул через голову рубаху. Все проделал так быстро, что Чаяна от неожиданности отпрянула назад и удивленно вскинула изогнутую бровь.

Да, конечно, он выглядел совсем маленьким, когда на нем раздувалась и висела складками одежда не по росту, но с обнаженным торсом – совсем другое дело. Того ощущения не было и в помине. Каждая жила, каждый мускул источали красоту и силу. Словно искусный ваятель хорошо потрудился над его телом, вылепив мощные полудиски груди, поработав над каждым кирпичиком брюшного пресса и такими же впечатляющими буграми рук.

Ишута подхватил с земли посох. Грозное оружие рассекло воздух сверху вниз, а затем началось вращение. Древко двигалось с такой скоростью, что его невозможно было разглядеть, – над головой, слева, справа выпады и защита, дуги и кольца…

Чаяна завороженно смотрела на это магическое действо и видела, как вокруг ее молодого человека появляются разноцветные полосы.

Потом поднялась высоко в небо радуга и образовалась арка, сквозь которую можно было видеть на много-много верст вперед. А если не просто напряженно смотреть, а погрузить туда зрение самой души, то вырастали очертания какого-то другого пространства. В нем двигались странно одетые люди и перемещались великаны, летали неведомые птицы и бегали удивительные звери. Еще этот открывшийся мир был наполнен не менее загадочными звуками, запахами и тенями. Вдруг откуда-то из глубины Чаяну буквально пронзили два ярко-красных глаза, словно два раскаленных угля. Нестерпимо горячий взгляд проник под самое сердце и, точно иглой, стал прощупывать каждую клеточку, каждый запретный уголок. Девушка, собравшись с силами, попыталась не отвести своих глаз. И увидела! Перед ней, покачиваясь и стреляя раздвоенным языком, стояла самая настоящая змея. С той лишь разницей от обычной, что змея, возникшая глубоко в арке, была огромной. В десять, в двадцать раз больше любого человека. Змея издавала невыносимое по своей жути шипение, силясь что-то сказать.

Наконец, девушка не выдержала и, закрыв руками лицо, закричала:

– Ишута, хватит! Прошу тебя!

– Ну и что, если мал? – Жак Жанэ пожал плечами. – Мне пришел на ум один очень своеобычный миф. Однажды дочь одной великанши, что жила высоко в горах, увидела в поле работающих пахарей. Ей так понравились эти маленькие человечки, что она взяла их, бережно положила в передник и отнесла своей матери: «Мать, посмотри какие смешные существа!» Великанша в ответ закричала на свою дочь: «Немедленно отнеси их туда, где взяла. Когда-нибудь эти маленькие существа истребят нас!».

Так вот что я хочу сказать, – продолжал ученый-бургундец, глядя вдаль, – Александр Македонский тоже ведь был малого роста. Что же ему так мешало спокойно жить? Казалось бы, есть царь Александр, есть у него верные друзья, есть два верных пса, а главное – под ним самый лучший конь всех времен и народов Буцефал. Отец Филипп расширил свои владения, заставил греков капитулировать. Хотя, конечно, жаль великого Демосфена – он погиб, защищая демократию. Но издержки есть в любой войне. Живи себе, царевич, и радуйся. Так нет же, наш Александр решил, что нужно непременно отмстить персам за разрушение Афин, хотя сами эллины его об этом совершенно не просили, а даже, напротив, – не хотели давать денег. Но Александр своего добился. И вот уже он громит врага сначала на Гранике, потом при Иссе и Гавгамелах. Между делом он зачем-то осадил неприступный Тир. Потерял много людей, но всем доказал, что он сын Зевса, поскольку скептиков на сей счет было хоть отбавляй. Ну, ладно, цель достигнута, держава персов пала. И что дальше?.. А дальше Александр сказал: «Идем на Индию!» Его спрашивают, дескать, царь, что индусы сделали нам плохого? Но упрямый «сын Зевса» вновь увлекает своих соратников в поход и даже одерживает очередные победы, пользуясь тем, что индийские правители находились в жесточайшей распре. Затем он подхватывает лихорадку (а по другим сведениям его погубило вино) и вскорости умирает. А его огромная держава распадается на несколько частей. Бывшие соратники беспощадно воюют друг с другом, одна за другой отпадают целые области. Наконец все возвращается на круги своя, с той лишь разницей, что некогда покоренные народы меняют бывшие места обитания. Зачем, спрашивается, все это было ему нужно? Если бы только он мог ответить! История непредсказуема потому лишь, что человек не управляет ею. Нами движут силы, нам неведомые.