Посох волхва - Витаков Алексей. Страница 6

– Не добивай их! – раздался звонкий голос. Ишута удивленно вскинул глаза. – Пусть живут. И каждый день до самой своей смерти помнят о своем позоре! – добавила девушка, подходя к волхву.

– Как тебя зовут? – Ишута ударил каблуком в болевую точку на запястье сака. Клинок стукнулся о камень, выпав из лишенной воли руки. Ишута носком сапога отбросил оружие на несколько шагов.

– Чаяна! А тебя?

– Меня – Ишута.

Два покалеченных сака, хрипя, ползали по земле. Все их попытки подняться на ноги ни к чему хорошему не приводили. Снова и снова наемники падали в сточную грязь, полностью потеряв себя в пространстве и времени и совершенно не понимая, что же все-таки с ними произошло.

– Ха-х! Ишута! – Чаяна негромко рассмеялась. Казалось, что девушка уже забыла про тот ужас, который буквально минуту назад пережила. Но таковы все женщины, наверно. – Что значит «Ишута»? А нет, погоди. Дай я сама подумаю.

Молодой человек по привычке наклонил голову и стал вглядываться в камни мостовой.

– А-а, поняла-поняла! – Девушка захлопала в ладоши. – Тебя так назвали потому, что ты все время чего-то ищешь глазами, ведь так?

Чаяна оказалась выше Ишуты едва ли не на полголовы. Темно-русые пряди волос водопадом сбегали на плечи и хрупкую спину и обрывались там, где соблазнительно колыхались под тонкой бордовой тканью два трогательных холмика. Серо-голубые глаза смотрели восторженно, но не без удивления.

– А тебе-то сколько лет? – Ишута понял, что девушка не понимает, как это он, такой маленький и щуплый, одолел здоровенных наемников, и, конечно, не может оценить его возраст.

– Вот дурачок! У девушек не спрашивают о возрасте! – И через легкую паузу: – А тебе?

– Мне пятнадцать.

– Пятнадцать?! А выглядишь, как мой младший брат, которому только исполнилось двенадцать. И где ты такому научился?

Ишута не стал отвечать на вопрос, а лишь исподлобья посмотрел на Чаяну.

– Да, мне тоже пятнадцать! – Девушка одернула юбку. – Я на постоялом дворе у Рафаила посуду мoю. Работаем до последнего посетителя, вот и приходится горб растить чуть ли не до утра. А дома – больной отец и младший брат. Матери нет уже давно – чума!

– А что у вас делают саки?

– Нашим правителям пришло в голову, что против нурманна только сак может ратничать. Остальные не выдюжат. Но, похоже, нурманнам до нас вообще никакого нет дела, зато саки жируют за счет городской казны и, сам видел, чего выделывают!

– Отец болен? – Ишута с жалостью посмотрел на Чаяну.

– Не приведи такого никому. Он был когда-то знатным воином. Нанимался на службу в дальние страны и предлагал свой меч самым разным правителям. Но однажды… – девушка запнулась, – я не знаю, что на него нашло. Вдруг он тебе обо всем захочет рассказать сам?.. Пойдем к нам. Утро уже скоро, но отдохнуть время еще есть.

– Да некогда мне. Я ищу одного человека.

– Может, я смогу подсказать?

– Навряд ли. Он сам не из полабов [10]. Гостит здесь. Но мне он очень нужен.

– Я всех приезжих знаю. Они тут как на ладони.

– Его зовут Аника-воин, человек без лица.

Услышав имя, Чаяна заметно вздрогнула, Ишуте даже показалось, будто девушка отшатнулась от него.

* * *

Край горизонта на востоке стал похож на полоску белого металла. Отточенное лезвие рассвета медленно поднималось, вспарывая темную, плотную ткань бархата ночи. Дорога резко пошла под уклон, петляя между крепкими заборами, заслонявшими дома, сады и палисадники от посторонних глаз. Наконец молодые люди остановились напротив дубовых ворот с крепкой, обитой толстой кожей дверью. Чаяна поскребла ключом и, осторожно просунув руку в открывшееся окошечко, отодвинула засов изнутри.

– Входи. Ты же знаешь, я не могу уснуть без тебя. Скребешься, как мышь в подполе. – Скрипучий голос слетел с высокого крыльца одноэтажного деревянного дома.

Человек сидел в деревянном кресле, ножки и подлокотники которого были украшены крупной резьбой. Один глаз полностью закрыт изуродованным веком, по всему лицу пролегли глубокие борозды морщин и шрамов; и того, и другого так много, что нетронутые участки кожи выглядели нелепым диссонансом. Могучие, узловатые кисти рук покоились на коленях.

Ишута обратил внимание на то, что колени мужчины сведены, как это чаще всего бывает у неходячих больных. Вообще в сумраке на расстоянии нескольких шагов отец Чаяны выглядел настоящим старцем, но, подойдя поближе, молодой волхв по коже открытых до локтей рук понял, что мужчине лет пятьдесят.

– Отец, это Ишута. Он сегодня меня…

– Это новый друг нашего Кнеля? – мужчина не дал договорить Чаяне. – Какие они все малорослые!..

– Нет, отец. Он… он меня… – девушка явно подбирала слова, чтобы как можно меньше огорчить отца.

– Ну, говори, Чаяна. Ни за что не поверю, глядя на этого задохлика, будто бы он твой кавалер! Да и рановато тебе… Ладно, дочь, иди в дом, а парню хоть воды поднеси. Нельзя же отпускать человека, не угостив. – Мужчина тяжело вздохнул и, уже обращаясь к Ишуте, добавил: – Кроме воды, в этом доме других угощений нет, с тех пор как я перестал ходить и иметь возможность наниматься на службу. Так-то, парень!..

– Благодарствую, добрый человек, – поклонился волхв. – Я с большим наслаждением утолю жажду. – Ишута принял из рук девушки ковш и припал к нему иссушенными губами.

– А что у тебя за палка, парень? – покосился мужчина.

– Можно узнать ваше имя, добрый хозяин? – Волхв отер губы рукавом.

– Я не замечу, что непочтительно со старшими отвечать вопросом на вопрос. Меня зовут Славарад! – Мужчина прищурил здоровый глаз и принялся разглядывать посох. – Карлик меня обесчесть! Это явно очень неплохая подделка под боевой посох! Я видел однажды такой. Гостил у нас как-то человек с Верхнего Днепра.

– Это не подделка, мудрый Славарад! – вскинулся Ишута. – Посох, который я держу в руке, некогда принадлежал волхву Абарису.

– Ты шутишь, парень! Так шутить нельзя…

– Я могу доказать это на деле! – Ишута напрягся.

– Отец, он сегодня защитил меня от четырех саков. Знаешь, что он сделал с ними? – вмешалась Чаяна.

– И что же он такого с ними сделал? – В голосе Славарада сквозило сомнение.

– Хм… – Ишута бросил короткий взгляд на деревья, растущие вокруг дома.

Разбежался и, уперев конец посоха в землю, оторвался от земли, высоко закинув ноги над головой. В мгновение ока он оказался на ветви вяза и натягивал тетиву, превращая посох в стрелковое оружие.

– Откуда ты, парень? – На лбу Славарада выступили крупные капли пота.

– Я ученик того, кого ты видел с этим посохом, – волхва Абариса, – Ишута поднял лук, и маленькая стрела со свистом вспорхнула с тетивы.

В ту же секунду ягода вишни, одиноко висевшая на ветке у верхней части крылечного столба, брызнула ярким соком.

– Я, кажется, догадываюсь, кто тебе нужен! – Славарад смахнул пальцем с кончика своего носа алую капельку.

– Без него я не смогу стать настоящим волхвом, – юноша легко спрыгнул на землю.

– Восемь лет назад Морана затмила мой разум, и я обозвал лучшего из лучших выскочкой, дешевым карликом от меча и просто засранцем, – заговорил Славарад. – Чего я хотел? Славы… Да, Ишута, мы все, кто любит позвенеть сталью, обожаем только ее, славу! Мне казалось, что, если я разделаюсь с Аникой, мой меч вырастет в цене в несколько раз. Но Аника не появляется на состязаниях; он подсмеивается над теми, кто участвует в подобных вещах. Во всяком случае, я был твердо убежден в этом. Он ведь и со мной не хотел драться. Но я пообещал вначале обрить своим клинком его голову, а затем и принести ее на городскую площадь, чтобы все увидели наконец лицо человека, скрывающееся под длинной челкой. Он долго не реагировал на мой вызов, тогда я по-настоящему распетушился и стал обзывать его помойной собакой, крысиным выкормышем и так далее. Я веселил всех, кто слышал меня, начиная с постоялого двора и заканчивая центральной городской площадью. И однажды мы сошлись… Встреча произошла в лесу. Я так и не понял, каким оружием дрался Аника. Да и дрался ли?.. Я видел только серо-коричневый вихрь размером с человека. Вихрь этот показался мне прозрачным, потом губы, растянутые в печальной улыбке… И больше ничего. Схватка длилась несколько мгновений. Понятное дело, я ничего не успел толком сообразить, и сразу – страшная боль в коленях, которые сломались от удара неведомым оружием со страшным хрустом. Пока я падал, он нанес мне еще несколько ударов по лицу, один из которых полностью парализовал веко и сделал меня одноглазым… Ты скажешь, Аника жестоко обошелся со мной? Но что ему оставалось делать? Отпусти он меня целехоньким, разве бы я угомонился. Да и за все нужно платить, ведь так?.. Я не знаю, что бы стало с Чаяной и совсем еще маленьким Кнелем, если бы он, этот Аника, не бросил мне на грудь целый кошель золотых монет… Мы до сих пор, хоть и весьма скромно, но все же отчасти живем на его деньги. Вот так я стал калекой и теперь из этого кресла смотрю на текущую за воротами жизнь, – Славарад глубоко вздохнул и попросил Чаяну укрыть его одеялом.

вернуться

10

Полабы (полабяне) – средневековое западнославянское племя, входившее в племенной союз ободритов. Полабы населяли земли по правому берегу нижней Лабы к северо-востоку от Гамбурга, к югу от реки Траве.