Прикосновение любви - Логан Никки. Страница 26

– Думаю, он забыл.

Если только он не был слишком сильно задет…

– Или не хотел, чтобы ты беспокоилась об Оуэне.

– А почему я должна беспокоиться об Оуэне?

– Потому что есть большая разница между тем, чтобы отправиться в штаты под крылышком известной финансовой компании и двумя фрилансерами, занимающимися обзвоном потенциальных клиентов в нанятом автофургоне.

– Может, я и не все знаю о своем брате, Элиот, но знаю достаточно, чтобы понять, что последний вариант вполне его устроит.

– Он справился.

Гордое признание учителя. Или друга.

– Так что произошло в «Ашмор Кулидж»? Почему ты ушел?

– Это все уже давно прошло. Почему бы нам не поговорить о путешествии?

Вообще, ей хотелось спросить: «Почему ты не позвонил мне?» Но разговор о его бывших коллегах казался более безопасным.

– Нет. Я хочу поговорить об «Ашмор Кулидж».

– Они отказались от сделки. Последствия финансового кризиса.

– Ты не кажешься тем, кто незаконно ворует клиентов.

– Я и не ворую. Я сказал им, когда мы расторгали контракт, что собираюсь работать с вашей семьей.

– И их это устроило? – На Роджера Кулиджа, с которым она общалась, это было не похоже.

– Им это не слишком понравилось, но они были готовы проявить гибкость. Слушай, Лейни, я верю в проект и верю в Морганов. Этого достаточно, чтобы не упустить шанс.

– А что с твоим продвижением?

– Я отказался от него.

Для человека, только что лишившегося мечты, он выглядел довольно… спокойно.

– Хотела посочувствовать тебе, но вижу, что лучше этого не делать.

– Несколько месяцев фриланса показали, сколько я упускал, связав себя с такой консервативной компанией, как «Ашмор Кулидж».

– Так в чем же причина разногласий?

Напряжение нарастало.

– Условия, при которых они бы одобрили проект, не устраивали меня.

Стоп. То есть был момент, когда они готовы были согласиться? И он не ухватился за это?

– Давай, Элиот, ты знаешь, что я не перестану расспрашивать.

– Лейни, ты можешь просто поверить мне, что я делал то, что, как мне казалось, отвечает твоим интересам.

– Ты имеешь в виду интересы моей семьи?

– Лейни…

Она потянулась за телефоном:

– Может, мне стоит спросить Роджера?

Сильные пальцы накрыли ее руку, не давая набрать номер.

– Роджер? Ты уже на короткой ноге с Кулиджами?

– После твоего отъезда многое изменилось.

– Удивлен, что у него хватило совести разговаривать с тобой, – проговорил он вполголоса.

– Почему, Элиот?

Он выдохнул:

– «Ашмор Кулидж» готовы были принять предложение только при определенных условиях. – Роджер Кулидж тоже об этом говорил. – И определенных рекламных стратегиях, с которыми я был не согласен.

– Нанести наш логотип на Эверест?

– Вообще, я думал, что это неплохая идея, – поддразнил ее Элиот.

Но его молчание стало еще более неловким.

– Подожди… это было связано со мной?

Вновь молчание.

– Что они от тебя хотели?

– Тебе было некомфортно даже оттого, что исследователи в лаборатории назвали свой проект в твою честь. Я был уверен, что ты не захочешь стать международным лицом Морганов.

Точно.

– «Ашмор Кулидж» хотели сделать тебя лицом этого проекта, – подчеркнул он.

– Они думали, что симпатичное личико откроет дверь к пчеловодным фермам всего мира?

Элиот опустил голову, не услышав глубокого вздоха Лейни.

– Они думали, что ты откроешь двери в медиакруги.

И наконец все встало на свои места.

– Они хотели использовать мою болезнь в качестве рекламы?

– Этого не произойдет, Лейни.

– Конечно нет, черт возьми! Не могу поверить, что они просили об этом.

– Они не знают тебя.

– У них что, совсем совести нет? – Черт, а она еще так вежливо вела себя с Роджером Кулиджем.

– Если бы у них была совесть, они бы не достигли такого успеха.

Обида немного улеглась, и до Лейни дошел смысл его слов. Она повернулась к нему и прошептала:

– Ты ушел с работы, только чтобы угодить мне?

– Эта была грань, через которую я бы никогда не переступил. Кто мог предугадать такое развитие событий? – Элиот пытался посмеяться сам над собой.

– Ты отказался от мечты.

Ради нее.

– Это было неприемлемо, Лейни.

И… что? Любой поступил бы так же? Он действительно думает, что она в это поверит?

– Для них, кажется, вполне приемлемо. Они бы с радостью использовали мою слепоту, чтобы продавать тонны меда.

– Не стоит боготворить меня, Лейни. Я отказался от одной возможности ради другой. Лучшей. Я сделал рискованный шаг, если мы справимся, то уже я буду продавать эти тонны меда.

– Так ты это сделал для себя? Ты пытаешься заставить меня в это поверить?

– Я благоразумный парень, Лейни, но не святой. Было время, когда твоя слепота и мне казалась выигрышным рекламным ходом. В самом начале нашего знакомства.

Конечно, Элиот думал о ее болезни. Но не предложил эту идею. И в этом большая разница.

– Что остановило тебя?

– Я узнал тебя ближе.

Ее сердце бешено забилось.

– Мне не нужен защитник. Я бы и сама сказала, куда они могут засунуть свою идею.

Смех Элиота словно окатил ее теплой волной. Давно она его не слышала.

– Я знаю. Но я не хотел идти по головам, Лейни.

– Спасибо, – тихо сказала она. – По какой бы причине ты это ни сделал, тебе пришлось многое потерять.

– Но и многое выиграть. – Он вновь взял ее руки в свои. – Лейни, мне потребовалось время, но я понял. Я понял, что тебе не нужно было гнаться за каждой новой возможностью что-то доказать миру. Ты сама по себе невероятная женщина. Ты была права. Я связывал потенциал с достижениями. Вещами. Ценностями. Я не знал, что самый большой потенциал – это люди. – Он вздохнул. – И ты самый глубокий и чуткий человек из всех, кого я встречал, Хелена Морган.

Лейни сглотнула, не зная, что нужно говорить в таких случаях.

– Мне потребовалось несколько недель вдали от тебя, что понять это. И множество разговоров с твоим братом, который тебя боготворит, между прочим. Это я зарывал свой потенциал. Ради денег и статуса. Пренебрегал отношениями, скакал из страны в страну, нигде не задерживаясь надолго. Но рядом с тобой я уже через несколько минут начинаю чувствовать себя неадекватным.

– Тебя сложно таким назвать.

Он явно был смущен:

– Я не могу назвать себя счастливым. Как ты. Я пуст, как и моя жизнь. Я богат и много видел, но я не просыпаюсь каждое утро с… улыбкой.

– Такое ощущение, что ты вообще не знаешь, что такое счастье.

– Моя мать выбрала простую жизнь, пойдя наперекор давлению родителей и тренеров. Она была счастлива, – действительно счастлива – и эта жизнь ее исцеляла. Но не меня. Я с детства был амбициозным гордецом, и отсутствие поддержки с ее стороны по-настоящему мучило меня. У меня в жизни ничего не было, и к тому же я был полностью разочарован. Абсолютно пуст. Все эти путешествия, все эти накопления лишь пытались компенсировать внутреннюю пустоту.

– Я была зла на тебя, поэтому сказала, что ты пуст.

– Ты оказалась права. – Элиот развернул ее к себе лицом. – Я – единственный слепец здесь. Я слонялся в темноте годами, в этом замкнутом кругу эмоций, избегая настоящих отношений, избегая отдавать себя чему-то. И потом я встретил тебя, ты показала мне весь мир, который я упускал. – Их пальцы переплелись. – Но я не удержал тебя. Ты была моим проводником, а я тебя упустил.

Все внутри ее сжалось от боли.

– Весь мир? – хрипло спросила она.

– Я просто хотел вернуть тебе долг, Лейни. Забирая тебя с фермы, я пытался подарить тебе свой мир.

– Я думала, ты просто жалеешь меня.

– Знаю.

– Боялась, что отсутствие амбиций во мне оттолкнуло тебя.

Он крепче сжал ее руки:

– Мне так жаль, что я заставил тебя так думать.

– Ты заставил меня чувствовать себя неполноценной. Я никогда в жизни раньше этого не ощущала.

Наступившее молчание было ужасным. Но Лейни почувствовала облегчение оттого, что он осознал свое заблуждение. Значит, он на самом деле узнал ее, пусть немного.