Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 2 - Демин (Светозаръ) Валерий Михайлович. Страница 87

К 1570 году территория Тартарии (Рассении) значительно сократилась. Многочисленные противники с юго-востока, юга, запада и северо-запада продолжали напирать. Жрецам Тартарии (Рассении) становилось ясно: если не привлечь дополнительные силы, положение может стать катастрофическим. Решили воспользоваться опытом Тимура. То есть решили послать способного человека туда, где можно было собрать необходимую воинскую силу, с которой бы можно было обрушиться на одного из противников и прорвать образовавшуюся блокаду. В Монголии и Тюркестане таких сил не было. Но такие силы были на западе. Поднимавшаяся Московская Русь или донские казаки вполне могли оказать эту помощь.

Встал вопрос, кого послать на столь важное задание? Выбор пал на подающего большие надежды тысячника Ермака. С ним была наряжена команда отчаянных бойцов в несколько десятков человек. Такая группа конников легче могла пройти по занятой тюрками территории, чем войско в несколько тысяч человек. С этим-то отрядом Ермак и объявился в начале 80-х годов XVI века на Дону. Но его действия уже тесно связаны с подъёмом Московской Руси, поэтому будут рассмотрены в следующей книге. Сейчас же следует подвести некоторый итог.

Выше мы установили, что Тартария (Рассения), которая в начале II тысячелетия с.л. простиралась от Волги до Забайкалья, обрела наибольшие размеры в середине XIII века, когда к ней были присоединены: Монголия, Манчжурия, Уйгурия, Тибет, Средняя Асия, Киевско-Половецкая Русь и Иран. После чего, по инициативе князя Чинги, произошло отделение Монгольской державы, в которую вошли: Монголия, Манчжурия, Уйгурия, Тибет, Средняя Асия и Иран. Это было началом кризиса, охватившего Монголию, а затем и Тартарию (Рассению).

Второй этап кризиса связан с появлением при Угедее института «товарищей великого хана» и проделками его вдовы Туракины. После смерти Угедея и избрания Гуюка Тартария (Рассения) вынуждена была вмешаться в дела Монгольской Державы, из-за чего произошло перераспределение сфер влияния. Сфера влияния Монгольской Державы была ограничена: Уйгурией, Тибетом, Монголией, Манчжурией, Китаем и другими восточными странами. К Тартарии (Рассении) отошли Средняя Асия и Иран.

Третий этап кризиса связан с начавшейся в конце XIII века гражданской войной в Монгольской державе Хубилая, которую он превратил в окитаенную империю «Юань», и появлением института омусульманенных и отюркеченных «товарищей Великого Атамана» в западном ордынском войске Тартарии. Этот третий этап привёл уже к расколу самой Тартарии (Рассении) на две части: восточную и западную. Восточная часть, основу которой составляла Рассения, была втянута в длительную борьбу с Китаем. В результате этой борьбы погибли последние представители арийских народов Монголии, а территории, ранее им принадлежавшие, оказались заселёнными отюркеченными китайскими кочевыми племенами.

С образованием Джунгарии, Кайсакской орды и Сибирского татарского княжества борьба вступила в кульминационную фазу. В начале XVI века джунгары взяли и разрушили столицу Тартарии (Рассении) город Асгард. Однако по открытому Ермаком пути двинулись на восток казачьи и другие воинские отряды Московского государства, поднявшегося благодаря витязям западного ордынского войска. Это движение прорвало блокаду восточного славянского центра.

И хотя Тартария (Рассения), которую на западе ошибочно называли царством пресвитера Иоанна, перестала существовать, благодаря ей были обеспечены подъём и развитие России. Прекращение существования Тартарии (Рассении) знаменовало окончание державно-имперского периода развития Современного Человечества и его вступление в государственно-имперский период развития. В ходе войн XV и XVI веков отюркеченная Кайсакская (казахская) орда оказалась на территории Южной Тартарии (Сибири), которую казахи, в силу забвения русским народом своего прошлого, считают своей и называют Казахстаном.

Когда мы говорим о Тартарии (Рассении), читатель вправе сказать, что о ней упоминают только «Славяно-Арийские Веды», а также её существование подтверждается некоторыми косвенными источниками. В условиях, когда громадное число прямых источников было уничтожено, другого пути восстановления истинного прошлого просто нет. При этом всегда нужно помнить, что отсутствие прямых источников вовсе не означает отсутствие самих событий, тем более когда шло целенаправленное уничтожение источников правящими верхами и христианской церковью. О том, как это происходило, достаточно хорошо свидетельствует современность.

На примере извращения и принижения советского прошлого хорошо виден механизм уничтожения источников. Мне и моим современникам отлично известно, что во Второй мировой войне именно СССР вынес на себе основную тяжесть этой войны. Но уже сейчас этот факт поставлен под сомнение. Русскому Народу и особенно его молодому поколению навязывается мысль, что главную роль во Второй мировой войне сыграли союзники. Пройдёт совсем немного времени и о Советском Союзе Иваны, родства не помнящие, перестанут упоминать вообще. И максимум источников будет уничтожен. Но это не будет означать, что Советского Союза не было, и не было его ведущей роли во Второй мировой войне. Так и с Тартарий (Рассенией), которая многие тысячелетия была основой Русо-Арийского Мира.

Западная часть, основу которой вначале составляла Владимир-Суздальская земля, сохранилась благодаря двум важным обстоятельствам. Первое обстоятельство состояло в том, что в среде владимир-суздальского общества победила линия на сохранение славянского единства, на страже которого стояло полевое войско (Орда) Тартарии (Рассении). Стороннику славянского единства Светославу не удалось осуществить объединение западной и восточной частей в силу мощного противодействия киевского христианизированного общества и длительного отрыва киевских русов от кимаков. Однако идея единения славян не умерла.

Её подхватило владимир-суздальское общество. Потомок Светослава Ярослав Всеволодович передал эту идею своему сыну Александру Ярославичу (Невскому), тот, в свою очередь, своему сыну Даниилу Александровичу (Московскому), от которого её усвоил Иван Данилович (Калита) и т. д. Второе обстоятельство было связано с расколом христианства в 1054 году, когда правоверные («православные») христиане были католичеством поставлены вне закона, и на них начались такие же гонения, как и на «язычников». В основе этого раскола, конечно же, лежали этно-видовые проблемы. Разделение христианства на правоверное («православное») христианство и католичество освящало и закрепляло враждебные отношения, существовавшие ранее между южно-европейским подвидом серого вида и славянским подвидом белого вида.

В этих условиях реализация идей славянского единства и правоверного («православного») христианства могла быть реализована только на самодержавной (имперской) основе. Разумеется, в этом случае не могло быть речи о равноправном вхождении различных народов в создававшуюся империю, которое обеспечивалось полевым войском (Ордой) на основании строго оговорённых и обязательных для обеих сторон установлений. Для полевого войска (Орды) обязательной была оборона рубежей Тартарии (Рассении). отражение внешней агрессии и пресечение распрей внутри неё. Для входящих в Тартарию (Рассению) народов обязательной была выплата десятины на содержание полевого войска (Орды).

В самодержавном (имперском) государстве не могло уже идти речи ни о каких договорённых отношениях. Самодержавное (имперское) государство, освящённое христианством, устанавливало своё господство над всеми без исключения народами. Конечно, это позволило мобилизовать большие силы, но в то же время отделило власть от народа и противопоставило их друг другу. В этой связи самодержавной (имперской) власти уже не нужны были достоверные знания о прошлом. Ей нужна была мифология, оправдывающая законность самодержавной власти. В этом деле христианство явилось самым лучшим помощником.

Вот почему самодержавная (имперская) власть вместе с христианством превратила русских людей в Иванов, родства не помнящих. Вот почему русским людям был привит порок различных заимствований и подражаний (синдром неполноценности). Русский человек был настолько закрепощён догмами христианства, что оказался практически неспособным адекватно реагировать на изменение ситуаций, складывавшихся в XX веке.