Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) - Каннинг Виктор. Страница 29

– Вы мне об этом не сказали.

– Да, тогда у меня не было желания делиться с вами информацией. Так же, как у вас сейчас нет желания помогать мне.

Сидящий у камина граф пошевелился.

– Больдеска жив. Два дня назад я получил от него письмо из Милана.

Спадони кивнул:

– Продолжайте, синьор Мерсер. Вы приехали, чтобы найти Джано Учелло, и выяснили, что он похоронен в Мираве.

– Со слов его жены, синьорины Медова. Она тоже работает в галерее. Но это была ложь. Тем, кто за ней стоит, хотелось, чтобы я поскорее закончил расследование и уехал. Но Учелло жив. Он работал помощником каменотеса в Мираве и после налета похоронил под своей фамилией неизвестного мужчину, жившего тогда в отеле. В то время он называл себя Паоло Серва. При отступлении его мобилизовали немцы, и больше он в Мираве не появлялся. Но в тот вечер, когда меня обнаружили в галерее, я слышал, как он разговаривал с графом в этой комнате. А пришел я сюда, чтобы еще раз взглянуть на гобелен, сделанный по эскизу Учелло. – Мерсер говорил торопливо, не сознавая, что это не делает его речь убедительной. – Графу очень не нравился мой интерес к Учелло. Вначале он попытался откупиться от меня, затем нанял бандитов, которые меня избили, а когда я подобрался слишком близко, подставил вот таким образом. Мне удалось проникнуть на принадлежащую графу фабрику стекла «Орфей» и подслушать его разговор с армейским полковником. Они обсуждали детали покушения на Мадео Нерви. Цель – спровоцировать в Италии беспорядки, чтобы у армейских чинов имелись основания взять власть в свои руки. Меня обнаружили, я попытался уйти, но не сумел. Меня настигли и ударили по голове чем-то тяжелым, а потом без сознания доставили в палаццо. Ночь я провел в подвале, а час назад туда явился Лонго и снова ударил меня так, что я опять лишился чувств. Пришел в себя недавно, в вашем присутствии. – Мерсер замолчал, тяжело дыша.

Спадони смотрел на рассыпанные по столу купюры.

– Значит, вы утверждаете, синьор, что граф Бориа и его сообщники поручили Учелло убить Нерви и все устроили так, чтобы это выглядело, будто преступник вы?

– Да.

Спадони встал.

– Не знаю, так это или нет, но оригинально придумано. Замысловато. Должен вас поздравить, вы быстро соображаете.

Мерсер вскочил.

– Но, черт возьми, это же правда! Почему вы мне не верите?

– Садитесь, синьор Мерсер, и успокойтесь. Уверяю вас, это произведет на меня большее впечатление. – Спадони шагнул к окну. – Граф Бориа, прокомментируйте, пожалуйста, слова этого человека.

– Джано Учелло я знаю с рождения. Его семья жила рядом с моей усадьбой в Потенца. Он женился на синьорине Медова, чей талант я глубоко уважаю. Затем он, к сожалению, встал на путь преступлений, и они расстались. Перед войной я помог ей с сестрами перебраться в Венецию. С тех пор они работают у меня в галерее. О смерти Учелло в Мираве она узнала из письма помощника каменотеса. Его действительно звали Паоло Серва. Он приезжал сюда и привез несколько своих эскизов. Я купил один. Молодой человек был очень талантлив и, наверное, мог бы прославиться, но его мобилизовали немцы, и он в Мираве больше не вернулся. Остальное – полный абсурд. Я не собирался откупаться от него, тем более избивать. Фабрика стекла «Орфей» действительно принадлежит мне, но я там не был уже две недели. Можете опросить служащих. С Лонго мы познакомились случайно. Он снимает комнату у Минелли, мы перекинулись с ним парой фраз и обнаружили общие интересы. Он моряк, а я тоже очень люблю море. И позвольте мне заметить еще кое-что по поводу Нерви. Хотя я считал его больше поэтом, чем политиком, меня оскорбляет предположение о моей причастности к покушению. К тому же, что может быть глупее стрелять в него из моего дома?

Мерсер вскочил и крикнул:

– Никакой это не дом! Ваш палаццо – давно уже публичное место, куда может зайти любой. Так что вам ничего не угрожало.

– Вы правильно сказали. Сюда может войти любой. Вот вы и вошли.

Мерсер повернулся к Спадони.

– Вы не понимаете, что они меня подставили? В Нерви стрелял Учелло.

Спадони махнул рукой.

– Учелло мертв, синьор.

– Нет, он жив. Вызовите синьорину Медова и спросите. Она сама мне призналась, что он жив и находится в Венеции. А граф Бориа помогает ему выехать из страны.

Спадони помолчал, затем посмотрел на графа. Тот развел руками.

– Этот человек фантазирует. Конечно, все это чушь, но я предлагаю послать за синьориной Медова и спросить ее.

Спадони покачал головой.

– Сейчас не время за кем-то посылать.

Мерсер был в отчаянии. «Адриана мне не поможет. Она любит Учелло и предана графу. Поэтому скажет все, как надо. Граф совершенно спокоен, знает, что ему ничто не угрожает. И на суде у меня никаких перспектив оправдаться не будет. Да и не доживу я до суда. Люди часто умирают в тюрьме, а некоторые весьма кстати кончают жизнь самоубийством. В общем, они победили меня».

Спадони вернулся к столу.

– Извините, но я хочу поговорить с синьором Мерсером с глазу на глаз. Впрочем, вы, Луиджи, останьтесь.

Когда все выходили из комнаты, Мерсер увидел стоящих за дверью двух вооруженных карабинеров. Спадони медленно прошелся перед камином.

– Вы все хитро придумали, но неубедительно. На суде вам ничего доказать не удастся.

– Вы мне не верите?

Спадони сердито поджал губы.

– Ради бога, перестаньте изображать идиота. Конечно, я вам не верю. Да вы мне вообще безразличны. Я думаю о том, что произойдет там. – Он указал головой в сторону окна. – Как успокоить людей – вот что меня тревожит.

– Но я тут ни при чем.

Спадони устало опустился в кресло.

– Синьор Мерсер, я не ребенок и в сказки не верю. Вас застали здесь, в этой комнате, в перчатках и с винтовкой, из которой только что стреляли. Вы профессиональный детектив. Всю жизнь занимаетесь темными делишками. К тому же сейчас у вас туго с деньгами. Приехали в Венецию по пустяковому делу, очень скоро выяснили, что тот, кого вы ищете, давно умер. Ну и почему вы не вернулись в Париж? Нашли в Венеции выгодную работу? Вы водили компанию с такими типами, как Гуфо и Моретто. Два дня назад открыто покинули город. Вскоре вернулись и где-то прятались. Зачем?

– Да, все это выглядит ужасно, но я не убийца. Это сделал Учелло. Он жив, уверяю вас.

Спадони покачал головой.

– Мне плевать, жив он или мертв. Мне даже безразлично, живы вы или мертвы. Меня заботит иное. – Он ткнул пальцем в сторону окна. – И я вам вот что скажу: хотите избежать пожизненного заключения, помогите мне. А я постараюсь помочь вам. Сделаю все, что в моих силах. Расскажите о людях, которые стоят за всем этим, о ваших заказчиках. О тех, кто заинтересован, чтобы в стране началась смута. Дайте мне какую-то наводку, чтобы я знал, в какую сторону смотреть, где напрячь руку, а где ослабить, и мы договоримся. Нерви скоро умрет, и у правительства будет примерно два дня на улаживание обстановки. Помогите нам, и вы не пожалеете.

Мерсер встал, подошел к нему.

– Спросите об этом у графа Бориа и Лонго. Они знают. Ищите Учелло, он еще где-то здесь.

Спадони поморщился.

– Значит, вы решили стоять до конца? Рассчитываете на крупный куш, когда ваши заказчики придут к власти? Но этого не будет, понимаете? В любом случае от вас ничего не останется. Что бы ни случилось, вы проиграли.

Мерсер молча вглядывался в панели, которыми были обшиты стены комнаты.

– Заставьте говорить графа Бориа и обязательно найдите Учелло…

– Да что вы заладили – Учелло, Учелло! – раздраженно бросил Спадони. – Этот человек мертв, и вы это знаете. Послушайте, Мерсер, я даю вам шанс. Мобилизуйте свой разум, черт побери, ведь это в ваших интересах.

В комнате воцарилась тишина. Спадони ждал ответа. Мерсер прислонился спиной к обшитой панелями стене, трогая руками деревянную резьбу.

– Вы все правильно говорите, Спадони, – произнес он ровным тоном, стараясь не выдать напряжения. – Самым разумным было бы договориться с вами. И поверьте, я бы обязательно так поступил, если бы что-нибудь знал. Разве это не доказывает, что я говорю правду?