Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неиз - Каплан Роберт Д.. Страница 38

Определяющую роль в этих процессах предстоит сыграть средствам массовой информации. «Ни одному дрессировщику не удавалось так приручить животное, как это удалось сделать СМИ», – пишет О. Шпенглер в «The Decline of the West» («Закате Европы»). И далее продолжает:

Освальд Шпенглер слишком пессимистичен и циничен. Тем не менее давайте вспомним, как на заре эры коммуникационных технологий обоюдная ненависть США и СССР была абстрактна, не имела под собой национальной базы, разделенной океанами и арктической тундрой. Но гигантские плоские экраны цифрового телевидения в настоящем и будущем (как, например, телепрограмма канала CNN в аэропорту, который невозможно выключить!) делают все близким и субъективным. Вновь обратимся к Брэкену:

Брэкен утверждает, что западные обозреватели серьезно недооценивают национализм, считая его анахронизмом, который уйдет со сцены с развитием экономики и социальным прогрессом. «Самое важное в XXI в. – это понимание того, как национализм будет совмещаться с разрушительными технологиями, которые появляются в Азии». Как я уже говорил, население в новых ядерных державах будет либо бедным, либо принадлежать к нижним слоям среднего класса, что, в свою очередь, начнет способствовать образованию все отрицающего резкого национализма в век, когда символом военной мощи является не сухопутная армия, но баллистические ракеты и ядерное оружие – новые тотемы для толпы. [220]

Однако наличие в арсенале ракет значительно повышает самооценку, увеличивает проявления национализма и, как следствие, усиливает влияние некоторых государств. В таких государствах значительно крепнут патриотические настроения, массовая психология при помощи СМИ объединяет этнические, религиозные и сектантские группировки, равно как и группы, настроенные демократически, что будет ослаблять влияние других государств. В то же время некоторые страны будут медленно, но уверенно проигрывать битву против глобализации, так как их бюрократический аппарат ослаблен постоянными войнами, миграциями беженцев и управлением обширных городов со слабой инфраструктурой. В итоге, по мере того как с развитием технологий и ростом населения карта Евразии будет уплотняться, искусственные границы начнут постепенно стираться.

Понимание карты XXI в. означает готовность понять и принять серьезные противоречия. Потому что, пока некоторые страны становятся сильнее в военном плане, имея оружие массового поражения, другие, особенно страны Большого Ближнего Востока, ослабевают. Появляются региональные армии, которые действуют в определенных географических условиях, соблюдая местные культурные и религиозные традиции. Эти отряды сражаются эффективнее, чем общенациональные армии государства. «Хезболла» в Южном Ливане, «Тигры освобождения Тамил Илама» в Шри-Ланке, маоисты-наксалиты в Восточной и Центральной Индии, различные проталибанские или пуштунские племенные группировки в северо-западной части Пакистана, собственно «Талибан» в Афганистане, масса военизированных формирований в Ираке, особенно времен гражданской войны 2006–2007 гг., – вот примеры таких региональных военизированных формирований негосударственного уровня. В эру сверхточного оружия, которое может уничтожать цели за многие сотни километров с точностью до 1 м, небольшие военные группировки людей в тюрбанах, перемещаясь по горам, могут доставить множество хлопот любой сверхдержаве. В последнем случае очевидна месть географии, но в первом случае ракету необходимо откуда-то запустить, для чего требуется база. И тут мы вновь возвращаемся к географии, хоть и в более традиционном понимании. Индоокеанский «Римленд» Спайкмена является ключевым местом для размещения американских военных кораблей с ракетами, нацеленными на Иран и Афганистан, на два государства «Хартленда», последнее из которых сотрясают племенные войны, как и тысячи лет назад, при Александре Македонском. Концепции начала XX в., предложенные Маккиндером и Спайкменом, сосуществуют с конструктами Античности, оставаясь актуальными и значимыми и в наши дни.

Трудности, связанные с контролем обширных территорий с малым количеством городов, сделали процесс управления государством еще более тягостным и затруднительным, чем когда-либо за всю историю цивилизации. В этом заключается причина развала диктаторских режимов, равно как и слабость молодых демократий. Государства типа Пакистана обладают ядерным оружием и в то же время не могут должным образом обеспечить население нормальными коммунальными услугами и защитить его от атак террористов-смертников. Государства типа Нигерии, Йемена, Сомали и ряда других едва справляются со своими функциями, но в них в изобилии присутствуют локальные военизированные формирования. Палестинцы, особенно в секторе Газа, втянуты в непрерывную волну насилия, протестуя против своего нынешнего положения, но никак не идут на компромиссы между различными группировками своего протестного движения, хотя это необходимо для создания независимого и жизнеспособного палестинского государства. То же с «Хезболлой» в Ливане – военизированной шиитской организацией, которая запросто может смести правительство в Бейруте, но по какой-то причине этого не делает. Государство должно жить по определенным законам и правилам, что, в свою очередь, делает его довольно легкой мишенью. Стало быть, в век мегаполисов и массмедиа мы сталкиваемся с новым феноменом: властью «безгражданства». «Государство – это тяжелое бремя, – пишет Григиел, доцент Университета Джонса Хопкинса, – поэтому эти полугосударственные группировки ищут власти, избегая, однако, ответственности управления». Современные средства коммуникаций и военные технологии позволяют таким группировкам организовываться, искать помощи за рубежом, вооружаться, да так, что государство теряет монополию на применение силы. Как я уже упоминал, в случае с промышленной революцией мы имеем дело с большими размерами: самолеты, танки, авианосцы, железнодорожный транспорт, фабрики и прочее. А вот в случае с постиндустриальной революцией мы имеем дело с уменьшением масштабов – маленькие бомбы, пластид, которые не требуют от государства значительных территорий для размещения. Небольшие неправительственные группировки расцветают именно за счет подобных технологий. На самом деле появляется все больше причин отказаться от государства. Григиел пишет:

Государство является неподходящей формой, продолжает он, для тех, чьи абсолютистские цели, подогреваемые религиозным фанатизмом или идеологическим экстремизмом, недостижимы ни в одной из существующих форм государственного правления. Массовый исход из сельской местности в трущобы способствует радикализации взглядов на территориях вдоль южного побережья «Римленда». Средства массовой информации, к которым у этих группировок есть доступ, публикуют их манифесты, привлекая тем самым к ним внимание. У группировок появляются массы сторонников, которых отнюдь не характеризует преданность государству. В общем и целом, если мы на минуту отстранимся и обдумаем сложившуюся ситуацию, то увидим, что карта Евразии представляет собой огромный единый массив, не раздробленный на более мелкие фрагменты отдельных регионов, к которым мы привыкли в период холодной войны. Карта перегружена узлами связи, которые едва ли существовали ранее. В дополнение к разросшимся городам, перекрещивающимся траекториям ракет и различным идеологиям, которые находят отражение в средствах массовой информации, мы получим новые дороги, порты и магистральные трубопроводы, соединяющие Ближний Восток и Центральную Азию с остальной территорией Евразии, от России до Индийского океана и Китая. Когда мы видим на одной территории слишком тесное нагромождение совершенно разных цивилизаций, притом что СМИ выражают как их взаимные оскорбления, так и давление со стороны угнетенных народных масс, нужда в тихой, закулисной дипломатии становится настолько огромной, как никогда прежде. Один кризис будет сменяться другим, и крайне важно, чтобы все сохраняли спокойствие. Из-за связей и сужения карты понятия «Хартленда», «Римленда» и «пограничных зон», которые подразумевают горизонтальные деления на большие части, с одной стороны, частично потеряют свою актуальность. Но, с другой стороны, такое деление чревато последствиями ввиду постоянного взаимодействия между структурными частями. Часы или компьютерный чип в данном контексте ничем не сложнее, так как, чтобы понять, как работает весь механизм, нужно разобраться, как та или иная его составная часть влияет на соседнюю. Авиация, интернет, концентрация политических фигур в городах, которые становятся все более похожими друг на друга, рано или поздно нивелируют важность географической карты. Использование языка в презентации информации в интернете сводит любые баталии к столкновению идей (вот почему мы все будем вынуждены ссылаться постоянно на гуманистические идеи Берлина). Но по мере того как сами государства, несмотря на все вооружение, ослабевают в зависимости от того, насколько внутригосударственные и наднациональные силы освоили и демократию и киберпространство, на первый план будут выходить все меньшие образования, как это было в Средние века, после развала Римской империи.