Ставка в чужой игре - Квирк Мэтью. Страница 26

И пропустил меня.

Мои глаза заметались по вестибюлю, рассчитывая вероятности обхода службы безопасности в день кражи. Сотрудники проходили внутрь через кабинки, открываемые РЧИД, [43] запечатанными в пропуска. Да, здесь было еще хреновее, чем я опасался. Кабинки выглядели как футуристические телефонные будки с двумя дверями на противоположных концах, исполняя роль турникета с повышенной степенью надежности. Входили в них по одному, и человек оказывался в изоляции, пока проверялись его документы. В иных моделях фиксировался даже вес, чтобы не прошли сразу двое, а некоторые автоматически запирались, если пропуск вдруг не сканировался.

Мы с Джеком пошли направо. Посетители проходили через металлодетектор, а их сумки просвечивались рентгеном, после чего направлялись в такие же кабинки. Совершенно стандартная система безопасности, типичная для зданий суда, хотя местные охранники были лучше вооружены.

Джек раньше меня прошел проверку, затем и я миновал металлодетектор. Брат вошел в лифт вместе с остальными экскурсантами как раз перед закрытием дверей. Охранник указал мне на кабинку, а второй просканировал мою карточку и разрешил пройти.

– Идите с ними, – велел он.

Я пошел к лифту следом за тремя женщинами и взглянул на их пропуска. Те находились либо в пластиковых держателях, закрепленных на поясе, либо висели на шее.

Технология РЧИД значительно ускоряла проверку. Большинство работников банка предъявляли пропуска со смарт-картами, коды в которых шифровались по алгоритмам Агентства национальной безопасности, что делало их практически неуязвимыми для взлома или копирования. РЧИД хакнуть намного проще, но мне, наверное, даже не придется заходить настолько далеко. У меня были задуманы другие трюки. Я держал телефон, и, когда мы вошли в лифт, я сделал парочку снимков пропусков крупным планом.

Женщины вышли на третьем этаже. Гулять так гулять, решил я и нажал кнопку десятого этажа, где находился президент. Получилось. В лифтах не оказалось кодированного контроля доступа на разные этажи – еще один хороший знак. Но тем не менее я поступил глупо. Поднимаясь к самому сердцу ФР, я не успел придумать правдоподобное объяснение на случай, если меня остановят.

Кабина замерла на десятом этаже, двери открылись. Охраны у лифтов не было. Пройдя мимо вооруженных стражей и через пропускные кабинки, человек оказывался в обычном офисе с банкирами и экономистами. А у этих людей нет в крови той подозрительности к чужакам, какая свойственна сотрудникам Пентагона или ЦРУ.

По сторонам фойе я увидел двери, тоже с РЧИД-доступом, а за ними разглядел приемные с секретарями. Я шагнул из лифта, уронил флешку и пнул ее. Прошуршав по полу, она остановилась неподалеку от двери. Я вернулся в лифт, двери закрылись. Я нажал кнопку первого этажа.

Я вышел в старом операционном зале банка – помещении с высокими потолками и чудесными отсеками из кованых решеток, где раньше покупали и продавали облигации. Теперь это был музей финансов и место сбора гостей до экскурсии. Я отыскал там Джека перед самым началом программы.

Собравшись вокруг золотого слитка, вращавшегося в витрине за двенадцатью дюймами стекла, мы стали слушать, как доброжелательная женщина-экскурсовод азиатской наружности развеивает расхожие мифы о банке Федерального резерва. Джек не отрывал взгляда от слитка.

Меня же больше интересовали камеры и гостевые пропуска-беджики, которые я заметил на нескольких проходивших мимо людях. Экскурсантам пропуска не выдавались, поэтому их легко заметить, если кто-то отобьется от группы. Другие посетители – контракторы, друзья и родственники – получали красный временный пропуск. Именно такой мне и понадобится.

Мы вернулись к лифтам, пройдя через главный вестибюль на южной стороне здания. Возле них дежурили четыре копа, еще двое сидели за столом охраны. Я понаблюдал за тем, как люди с гостевыми пропусками выходили из лифта. Их никто не сопровождал и не проверял, действительно ли они вышли из здания, когда их отправили вниз.

И это явится брешью в системе охраны.

Группа туристов оказалась довольно большой, и нас разделили по двум лифтам.

– Нажмите кнопку «Е» и удерживайте, – сказала экскурсовод.

Вот и все, что требовалось, чтобы попасть в хранилище пятью этажами ниже. А я-то представлял нечто потрясающее: одна непреодолимая дверь за другой и каждая защищена круче предыдущей. Но никаких кодов не понадобилось. Мы просто спустились и вышли в тесный подвальный коридор. Я едва обращал внимание на информационное видео, спроецированное на стену. У меня создалось впечатление, что его озвучивал тот же тип, что бубнил за кадром в фильмах по сексуальному просвещению, которые нам крутили в седьмом классе.

Все мое внимание было обращено на узкий коридор и самый большой в мире золотой запас всего в сорока футах от меня. Экскурсовод попросила убрать телефоны и внимательно проследила, как мы выполняем ее просьбу, а затем предупредила, что здесь нельзя фотографировать, делать заметки или зарисовки. И мы направились к хранилищу.

Глава 24

Взгляните на деньги из вашего кармана, на любую купюру. В ее верхней части указано, что? вы на самом деле носите с собой: «Банковский билет Федерального резерва». ФР и есть причина, благодаря которой ваши доллары хоть чего-то стоят.

ФР тратит много времени на разоблачение теорий заговоров, что вполне логично для учреждения, основанного на частном острове кучкой нью-йоркских банкиров и предназначенного для контроля экономики США. Это чистая правда. И она становится только чище. А то место называлось остров Джекилл.

На протяжении почти всего девятнадцатого столетия в США не было центрального банка, а экономика шарахалась то на подъем, то на спад. Наконец, после паники 1907 года, банкирам это надоело. Джон Пирпонт Морган устал дирижировать спасением американской экономики в одиночку и собрал группу нью-йоркских финансистов и политиков. Под покровом ночи они выехали из города в частном железнодорожном вагоне с одной малоиспользуемой станции. Затем уединились на острове у побережья Джорджии, где в дальнейшем воздерживались называть друг друга по именам, чтобы слуги не проболтались о цели их сборища, пока они создавали то, что позднее стало системой Федерального резерва. Потом, когда в конгрессе шли дебаты по этому поводу, некоторые банкиры делали вид, будто возражают против такого плана, чтобы он не выглядел слишком уж откровенным сговором.

Как результат, ФР по своей сути очень благосклонен к крупным нью-йоркским банкам. Когда комитет в Вашингтоне решает, какими должны быть процентные ставки, они не могут просто диктовать их банкам. Они принимают решение по целевым процентным ставкам, а после посылают в торговый отдел ФР в Нью-Йорке директиву с инструкцией о том, как этих ставок достичь. Главные трейдеры выходят на рынки и заключают сделку с крупными банками, покупая и продавая казначейские векселя и другие правительственные долги – по сути, долговые расписки от Дяди Сэма. Когда ФР покупает много этих долговых расписок, они наводняют экономику деньгами, а когда продает – выводят деньги из обращения.

Фактически они создают и уничтожают деньги. Уменьшая или увеличивая поставку денег в мировую экономику, делая их более или менее доступными, они также делают более или менее дорогими ссуды – за счет процентной ставки. Таким способом они, проводя торговлю с крупнейшими банками мира, направляют процентные ставки в нужную сторону.

Количество реальной наличности в обращении – не более четверти от общего количества денег. Остальное – всего лишь цифры в каком-то компьютере. Когда говорят, что правительство может напечатать столько денег, сколько захочет, то речь идет о том, что этот отдел проводит обыденную работу по изменению величины того денежного запаса – добавляя нолики к нескольким электронным счетам, – который крупным банкам разрешено одалживать нам с вами.