Копи царя Соломона - Хаггард Генри Райдер. Страница 20

Когда мы пришли в самую середину крааля, Инфадус остановился у входа в большую хижину, окруженную на некотором расстоянии целым кольцом других хижин меньшего размера.

– Войдите, сыны сияющих звезд, – произнес он напыщенно, – и удостойте отдохнуть в наших смиренных жилищах. Вам принесут немного поесть, чтобы вам не пришлось стягивать пояса и тем подавлять голод. Принесут вам немного меду и молока, приведут пару быков и несколько баранов; конечно, это немного, о владыки, но все же будет чем утолить голод!

– Хорошо, – сказал я. – Мы устали странствовать по воздушным пространствам, Инфадус; дай нам теперь отдохнуть.

Мы вошли в хижину и нашли, что в ней уже сделаны всевозможные приготовления для нашего удобства. Нам устроили постели из выделанных кож и поставили воду для омовения. Скоро мы услышали голоса и, выйдя на порог хижины, увидели целую вереницу девушек, которые несли нам молоко, мед в глиняном сосуде и маисовое печенье. За ними шли несколько отроков и вели откормленного молодого быка. Мы удостоили принять все эти дары, после чего отроки необыкновенно проворно зарезали быка, сняли с него шкуру и разрезали его на части. Лучшее мясо принесли нам, а остальное мы отдали окружавшим воинам, которые взяли его и немедленно разделили между собою этот «дар белых людей».

Омбопа принялся варить нашу порцию при помощи необыкновенно предупредительной молодой особы; около нашей хижины разложили для этого огонь, поставили на него глиняный сосуд, и кушанье скоро поспело. Тогда мы послали за Инфадусом и предложили ему присоединиться к нашей трапезе вместе с королевским сыном Скраггой. Они сейчас же пришли, уселись на низенькие сиденья, которых было довольно много в нашей хижине (так как кукуанцы не имеют обыкновения сидеть на корточках, как зулусы), и помогли нам справиться с нашим обедом.

Старый воин был все время очень приветлив и учтив, но молодой посматривал на нас очень подозрительно, что мы сейчас же и заметили.

Сначала мы его запугали своей внешностью и волшебными свойствами, так же как и остальную компанию; но мне показалось, что страх его стал проходить и сменяться очень неприятной подозрительностью по мере того, как он убеждался воочию, что мы пьем, едим и спим точно так же, как и другие смертные. Это было нам очень неприятно.

Во время нашей трапезы сэр Генри заметил мне, что хорошо бы попробовать узнать у наших хозяев о судьбе его брата и спросить их, не видели ли они его, не слышали ли чего-нибудь о нем; но я нашел, что до поры до времени лучше не говорить об этом.

После обеда мы набили свои трубки и закурили, что повергло в величайшее изумление и Инфадуса, и Скраггу. Очевидно, кукуанцы не имели никакого понятия о божественных усладах курения. Табак произрастает у них в огромном количестве; но они только нюхали его, как зулусы, и потому решительно не узнавали его в этом новом виде.

Потом я спросил Инфадуса, когда мы тронемся в дальнейший путь, и с удовольствием услышал, что уже сделаны все необходимые приготовления для того, чтобы мы могли отправиться на следующее утро; даже и гонцы уже были посланы вперед, чтобы известить короля Твалу о нашем прибытии. Оказалось, что Твала находится в своей главной резиденции, которая называется Лоо, и занимается приготовлениями к великому празднеству, происходящему ежегодно на первой неделе июня месяца. На этот праздник обыкновенно собираются все кукуанские войска, кроме нескольких отрядов, несущих гарнизонную службу; король делает им смотр, и потом происходит ежегодная колдовская охота, о которой будет речь впереди.

Нам предстояло тронуться в путь на заре. По расчету Инфадуса, собиравшегося сопровождать нас, мы должны были добраться до столицы в ночь на вторые сутки, если только нас не задержит неожиданное разлитие реки или какая-нибудь другая непредвиденная случайность.

Сообщив нам эти сведения, гости пожелали нам спокойной ночи и ушли. Мы же решили не спать поочередно всю ночь, после чего трое из нас бросились на приготовленные постели и уснули крепким сном, а четвертый остался сторожить на случай возможной измены.

IX

Король Твала

Я не буду описывать во всех подробностях наше путешествие в Лоо. На это путешествие нам пришлось употребить целых два дня, и мы шли все время по Соломоновой дороге, которая уходила все дальше и дальше, проникая в самое сердце Кукуании. Скажу только, что чем дальше мы шли, тем богаче становилась страна и тем чаще попадались нам краали, опоясанные широкими полосами обработанной земли. Все они были построены и расположены в том же роде, как и первый виденный нами крааль, и каждый охранялся значительным отрядом воинов. Выходит, что в Кукуании, так же как у немцев, зулусов и малайцев, каждый мужчина, способный носить оружие, – солдат, так что на войне – будь она наступательная или оборонительная, все равно – идут в дело силы всего народа. По дороге нас беспрестанно обгоняли тысячи воинов, спешивших в столицу, чтобы присутствовать на большом ежегодном смотре, и могу сказать, что величественнее их полков я не видывал. На второй день нашего пути, на закате солнца, мы остановились отдохнуть на вершине одного из холмов, через которые пролегала дорога, и отсюда увидели наконец столицу, расположенную среди прекрасной плодородной равнины.

Она была расположена в очень красивой местности, и через самую ее средину протекала река, может быть, та самая, которую мы видели с откоса Грудей Царицы; по-видимому, на ней было несколько мостов. Вдали виднелись три огромных горы, увенчанные снегом; вздымаясь над совершенно плоской равниной, они образовывали треугольник. По форме и строению эти горы существенно отличались от Грудей Царицы, так как они были очень круты и обрывисты.

Инфадус заметил, что мы смотрим в ту сторону, и тотчас заговорил.

– Там дорога кончается, – сказал он, указывая на отдаленные горы, прозванные кукуанцами Три Колдуньи.

– Как «кончается»? – спросил я. – Отчего?

– Кто знает? – отвечал он, пожимая плечами. – Эти горы изрыты пещерами, а посреди между ними зияет глубокая пропасть. Сюда приходили мудрые люди прошедших веков за тем, что влекло их в эту страну, и здесь погребают теперь наших королей – в Жилище Смерти.

– А за чем приходили древние люди? – спросил я.

– Этого я не знаю. Вы, дивные обитатели звезд, должны это знать лучше меня, – отвечал он, окидывая меня зорким взглядом. Очевидно, он что-то знал, но не хотел говорить.

– Да, – объявил я, – ты прав: у нас на звездах много чего знают. Например, мы слышали там, что мудрые люди прошедших веков приходили в эти самые горы за сияющими камнями, за красивыми игрушками и за желтым железом.

– Ты человек мудрый, господин мой, что и говорить! – отвечал он холодно. – Я не больше как неразумный младенец в сравнении с тобой; где же мне рассуждать о таких вещах. Ты поговоришь об этом со старой Гагулой у короля; она так же много знает, как и ты.

С этими словами он отошел прочь.

Только что он ушел, я обратился к своим и указал им на отдаленные горы.

– Там Соломоновы алмазные копи, – сказал я.

Омбопа стоял вместе с остальными моими спутниками, очевидно погруженный в один из тех припадков задумчивости, которые были ему свойственны. Однако он расслышал мои слова.

– Да, Макумацан, – подхватил он по-зулусски, – алмазы действительно там, и вы их наверно достанете, раз вы, белые люди, такие охотники до денег и игрушек.

– А ты почем знаешь, Омбопа? – спросил я резко. Мне ужасно не нравились его таинственные речи.

Он засмеялся.

– Я видел это во сне, о белые люди! – сказал он и сейчас же отошел в сторону.

– Однако что хочет этим сказать наш черный приятель? – спросил сэр Генри. – Что с ним такое? Он что-то такое знает, чего не хочет говорить; это ясно. Кстати, Кватермэн, не слыхал ли он чего-нибудь про… моего брата?

– Ничего ровно; он расспрашивал каждого встречного и поперечного, но ему неизменно отвечали, что во всей стране отроду не видывали ни единого белого человека.