Две могилы - Чайлд Линкольн. Страница 31

Он обернулся и увидел в дверях улыбающегося агента Гиббса. Д’Агоста подавил вскипающее в груди раздражение:

— Доброй ночи, агент Гиббс.

Между ними установись формальные, чисто профессиональные отношения, и лейтенанта это полностью устраивало.

— Вы позволите? — Гиббс жестом попросил разрешения войти.

Д’Агоста не нашел причины для отказа:

— Разумеется, прошу вас.

Гиббс вошел в кабинет, заложив руки за спину, кивнул в сторону стенда:

— Каменный век. Мы давно уже такими не пользуемся. У нас в Квонтико вся обработка ведется на компьютерах. — Он опять улыбнулся. — А в последнее время я составляю все схемы на своем верном айподе.

Он показал на кожаный портфель.

— А мне больше нравится старый испытанный способ, — сказал д’Агоста.

Гиббс внимательней пригляделся к стенду:

— Неплохо. За исключением того, что я не могу разобрать ваш почерк, весьма недурно.

«Он просто пытается завязать разговор», — сказал себе д’Агоста.

— Увы, добрые сестры из Холи-Кросс [41]так и не сумели вдолбить в меня привычку писать разборчиво.

— Очень жаль. — Гиббс, похоже, не оценил юмора, но через мгновение вдруг просиял. — Я очень рад, что застал вас в столь поздний час. Я заехал просто так, занести кое-что.

Он взгромоздил портфель поверх всего того беспорядка, что был на столе у д’Агосты, щелкнул замками, вытащил увесистую папку и с невероятно гордым выражением лица протянул лейтенанту.

Д’Агосте пришлось принять ее. Папку украшали печати ФБР и поведенческого отдела. Далее было написано следующее:

— Однако вы быстро, — сказал д’Агоста, взвешивая папку в руке. — Значит, вы назвали его Убийцей из отеля?

— Вы же знаете, как это принято в ФБР, — с легким смешком ответил Гиббс. — У любого дела должно быть название. В бумагах значилось множество имен — мы выбрали самое подходящее.

Д’Агоста не был уверен, что отель имеет в деле настолько важное значение, чтобы стать прозвищем убийцы, но решил не возражать. Это лучший способ сохранять хорошие отношения с ФБР.

— Мы бросили на это дело наши лучшие силы, — продолжал Гиббс. — Как вы узнаете из отчета, мы полагаем, что Убийца из отеля только начал серию преступлений и она вскоре продолжится. Вдобавок ко всему мы имеем дело с исключительно умным и подготовленным преступником. Это дело уже можно назвать важным, но оно станет делом особой важности, если мы не поймаем убийцу в ближайшее время.

— Это моя копия отчета?

— Да, конечно. Читайте на здоровье.

Гиббс повернулся к выходу и чуть не столкнулся с худым, почти изможденным мужчиной в черном костюме, неизвестно откуда нарисовавшимся в дверном проеме.

Д’Агоста обернулся.

Пендергаст выглядел как настоящий зомби. Другого слова тут не подобрать: одежда висела на нем, как погребальный саван, глаза выцвели почти до белизны, лицо было невыразительное и неподвижное, мертвое.

— Простите, — обеспокоенно пробормотал Гиббс, пытаясь пройти.

Но Пендергаст вытянул руку, преграждая ему дорогу. Тонкая, жутковатая улыбка появилась на его лице, больше похожем на посмертную маску.

— Старший специальный агент Гиббс? Я специальный агент Пендергаст.

Гиббс встал как вкопанный, торопливо приводя мысли в порядок.

— Рад с вами познакомиться, агент Пендергаст. Мм… или мы уже встречались?

— Увы, нет.

Странный, незнакомый тон в голосе друга встревожил д’Агосту.

— Ах вот как? Хорошо, — пробормотал Гиббс. — И что привело вас сюда?

Пендергаст зашел в кабинет и молча указал на папку в руках у лейтенанта.

Гиббс несколько растерялся:

— Вас назначили расследовать дело Убийцы из отеля? Я крайне удивлен: меня никто не предупредил об этом.

— Вас и не могли предупредить, поскольку я еще не назначен. Но буду. Да, непременно буду назначен.

Хаос в голове старшего агента все нарастал, он из последних сил старался встретить неприятные новости так, как подобает профессионалу.

— Ясно. А позвольте узнать, из какого вы отдела и каков круг ваших полномочий?

Вместо ответа Пендергаст притворно-дружеским жестом положил руку на плечо коллеги:

— Я надеюсь, агент Гиббс, что мы с вами не только сможем работать в паре, но и станем добрыми друзьями.

— Было бы замечательно, — по-прежнему беспокойно отозвался Гиббс.

Пендергаст похлопал его по плечу. И как показалось д’Агосте, слегка подтолкнул к двери.

— Мы увидимся завтра, коллега?

— Да, — ответил Гиббс. К нему постепенно возвращалось самообладание, но, судя по хмурому лицу, он был смущен и расстроен. — Конечно увидимся. И тогда я буду рад предъявить вам бумаги, подтверждающие мои полномочия, и взглянуть на ваши. И обсудить порядок взаимодействия между нашими отделами.

— Мы будем взаимодействовать, сколько вам заблагорассудится, — сказал Пендергаст и повернулся к нему спиной, показывая, что разговор окончен.

Через мгновение Гиббс покинул кабинет.

— Что за хрень? — проворчал д’Агоста. — Вы только что нажили себе врага. Какая муха вас укусила?

— Вот именно, что за хрень? — повторил Пендергаст. Ругательство в его исполнении прозвучало неестественно. — Вы попросили у меня помощи. Я пришел.

Он выхватил папку из рук д’Агосты, рассеянно пролистал и небрежно бросил на захламленный стол лейтенанта.

— Как же звучит то очаровательное выражение, которое вы так любите употреблять? — спросил он. — Ах да, кусок дерьма. Так вот, даже не читая отчет, я могу с уверенностью сказать, что это чистейший, натуральнейший кусок дерьма. Еще тепленький, только что вылезший из клоаки.

— Мм… почему вы так решили?

— Потому что я знаю, кто этот убийца. Мой брат Диоген.

18

Человек, именующий себя Альбаном Лоримером, утер пот со лба рукой в кожаной перчатке. Он сидел по-японски, на пятках, дыхание его было тяжелым и прерывистым. Расчленять такое крупное тело сравнительно небольшим ножом — работа не из легких. Но он находился в прекрасной форме и получал удовольствие от физической нагрузки.

Этот отель ему понравился больше. «Ройял-Чешир» был действительно великолепен. Изысканная отделка холла, выдержанная в черно-белых тонах, так восхитила его, что даже несколько затруднила ему работу. Но Альбан принял этот вызов. Определить индивидуальный характер отеля оказалось труднее, чем в прежние разы. Пожалуй, он напоминал члена палаты пэров, за спиной у которого множество поколений аристократических предков, богатого и элегантного, но не стремящегося к вульгарной роскоши. Его пятнадцатиэтажный силуэт был действительно изящен.

И молодая женщина — Альбан был уверен, что это будет молодая женщина, — тоже оказалась лучшей из всех жертв. Она сопротивлялась отчаянно, даже после того, как Альбан вскрыл ей ножом горло. И он отблагодарил ее за упорство, расположив части тела в некоем подобии «Витрувианского человека» Леонардо да Винчи. Некоторые органы изображали стрелки компаса, а жемчужину экспозиции Лоример разместил на лбу жертвы. Наконец он глубоко вдохнул, обмакнул палец в лужу крови на полу и очень аккуратно написал на обнаженном животе новое послание, а затем вытер кончик пальца чистым краем ковра.

Альбан догадывался, кто будет расследовать эти убийства. Какая восхитительная ирония судьбы.

Внезапно он поднял голову. Все было тихо, тем не менее он почувствовал, что в его распоряжении осталось лишь несколько секунд. Быстро собрал инструменты, сложил их в кожаный футляр, вскочил, выбежал из спальни и спрятался в ванной.