Живой товар - Хазарин Андрей. Страница 16

— ?.. — уставилась я на него.

Он снова кивнул — серьезно и озабоченно:

— А если это не случай?

— То есть как не случай?

— Вы говорите «случай», подразумевая, что недобросовестные зарубежные деятели злоупотребляют электронной системой знакомств: закидывают удочку и ждут, пока глупая рыбка клюнет на их наживку.

— Ну да, а как иначе?

— А как в фильме: Никулин сидит на берегу с удочкой, а Папанов с аквалангом под водой ему на крючок рыбу сажает.

Я не сразу поняла эти его рыболовные параллели, а потом вскочила, как ошпаренная:

— Да вы что — с ума сошли?!

Я обычно себе такого не позволяю. Но он меня просто вывел!

— Вы соображаете, что говорите? Что, по-вашему, я, своими руками, отдала эту девчонку в лапы какому-то грязному скоту? Так, да?!

— Присутствующих в виду не имеют, — он усмехнулся чуть на одну сторону. — Послушайте, Анна Георгиевна, вы можете на сто процентов исключить возможность в этом деле преступления? Я никого ни в чем не обвиняю — но предположите на миг, что какие-то люди отсюда сознательно поддерживают этот бизнес. Как вы думаете, понравится им ваш интерес?

Он поднялся.

— Простите, что расстроил с утра пораньше. Хотите искать — ищите. Но извещать о своих поисках всех вокруг не торопитесь. Времена сейчас такие, когда слушать и смотреть надо побольше, а рот раскрывать поменьше… Впрочем, о других временах наука история не упоминает.

Глава 10

Найти то, не знаю что

Я понимала, что его вопросы были чисто риторическими и никаких ответов не требовали — он просто призывал к осторожности. Да и в любом случае ответить мне было нечего. Как-то скомкала разговор, проводила Колесникова до дверей и вернулась к себе.

Что он имел в виду? Какую сознательную поддержку? Да и возможно ли такое вообще — не с нравственной точки зрения, а с чисто технической?

И я мысленно вернулась назад, помолодев на несколько лет. Вспомнила тот день, когда в «Курьере» прочитала объявление о том, что в фирму требуются офис-менеджеры. К тому времени я уже от домашних стен просто выла — ещё бы: больше двух лет шить, не поднимая головы, не видя ничего вокруг. Нет, заработок был приличный — на все хватало и даже чуть больше… Но сама мысль, что и дальше так, из года в год… В общем, навела я на себя марафет по полной программе — от колгот до лица — и пошла.

Принимал и беседовал сам шеф. Я заполнила анкету, как положено… На разные вопросы отвечала, кокетничала даже немножко.

А через неделю позвонили и пригласили на работу. И стала я офис-менеджером в недавно открывшейся фирме «Татьяна». На первых порах приходилось делать все, что только может делать в офисе женщина: и переписка, и бухгалтерия, и клиенты… Хорошо хоть все умела. Чему-то в старой конторе научилась, чему-то на курсах. Даже будущих сотрудников на работу принимала. У меня до сих пор в тамошней дирекции куча подружек осталась.

Потом из одной комнаты стала фирма разрастаться. Сначала занимались только недвижимостью, но делали это умно и старались — по закону. Потом директор наш, Манохин, бюро переводов открыл — я и там работала, правда не переводчицей, а на бумажках — заказы принимала. Потом появился отдел туризма, потом газетка… Всего понемножку печатали — и рекламу, и рецепты тортов, и светские сплетни. Такой «Херкимеров справочник необходимых познаний». Удачно получилось — она, газетка наша, недорогая, и покупают её с удовольствием до сих пор…

А потом, чуть больше двух лет назад, появился у нас Лаврук. Они с Манохиным с давних комсомольских времен знакомы, вместе в науке работали когда-то… Так и появилось наше агентство «IFC» — международный клуб знакомств.

Идея эта давно за Манохиным ходила, а теперь он директора нашел. Потом мне, как «аксакалу», предложил стать старшим менеджером. Я и согласилась.

А что — хоть и дальше от дома, но ездить удобнее, метро чуть ли не до дверей, и работа приличная… Вот уже второй год тут заканчивается.

Кому-то из «Татьяны» даже пару нашла — это ещё до Юлькиного появления было. Когда я одна с клиентами работала. До свадеб дело пока не дошло, но живут вместе — и на том спасибо. Выходит, есть у меня в гендирекции не только подружки, но и должники. Образно выражаясь.

Во всяком случае, если мне какая-то тамошняя информация понадобится, я и к Витке подойти могу, и к Оксане. Оксанка у нас сейчас большие люди, секретарша генерального. Через нее такие сплетни проходят, что нам и не снилось. А с Генкой у них уже все нормально, и Генку, между прочим, я ей нашла. Недавно вместе на майские на вылазку ездили — теперь уже они меня с каким-то Генкиным приятелем знакомили, глупенькие…

За стеной что-то грохнуло — судя по звукам, упал Сережа. Он у нас немножко неуклюжий, вечно спотыкается о ножки столов и стульев. А когда один метр и девяносто два сантиметра костлявого мужика падает (или хотя бы собирается упасть), это всегда довольно шумно, и звук специфический.

Значит, он уже всю информацию распечатал и к Валюхе в кабинет принес.

Вот так у нас работа организована: все начинается с Сереги. Он умело и успешно заклинает свой «Пентиум» и, как через мясорубку, гонит через него всю переписку и информацию — или, более красивый образ, через это сердце протекает вся кровь нашего агентства. А ещё бухгалтерию вместе с нашей Галиной ведет, они и сидят вместе — в бункере, за немногими у нас капитальными стенами.

Рядом с бункером — вышеописанный кабинет шефа, но о начальстве или хорошо, или ничего, тем более, что на технологии нашей работы оно мало сказывается.

Анечка, наш черноглазый цербер-автоответчик, сидит при входе и воспроизводит две фразы: «Вам и-фэ-цэ? Проходите, первая дверь направо» и «Его нет, что передать?».

А мы, все остальные, то есть Валя, Юлька и я, помещаемся за хлипкими пластиковыми перегородочками, создающими иллюзию уединения. Если у меня клиента нет, я запросто могу услышать, о чем откровенничает с Валентиной очередная невеста.

Валя у нас уже года полтора психологом работает — грех жаловаться. И людей вполне толково консультирует, и нам помогает, особенно когда мы зашиваемся с бумажками. Вот Сережка ей распечатки понес — а это, в принципе, не её дело их по заявкам раскладывать, а наше с Юлькой, только без её помощи мы бы точно в бюрократии утонули, и так еле-еле поспеваем с людьми разговаривать, а то бы ещё пришлось в выходные дни бумажки по папкам раскидывать…

Вот сидела я так, перебирала наших, думала… О каком таком Папанове говорил Колесников, как тут можно химичить, что-то там на крючок насаживать, когда все на виду?.. Глупости все это.

Может, только в одном есть смысл: не болтать пока, чтобы никого не обидеть. В конце концов, я и сама многое могу сделать.

Ну, почти сама. Сначала надо будет с Сережей посидеть — посмотреть, как он из сетей информацию добывает. Вовсе не требуется особых шпионов искать, и так ясно, что какие-то козлы включаются, а мы их обрабатываем как всех порядочных.

Допустим — а как этих козлов вычислить? Единственная ниточка компьютерный адрес женишка, который обязательно должен быть в деле этой дуры несчастной… И если кроме него, есть ещё и другие, можно искать по аналогии: какие особые требования предъявляют…

Для начала я сунулась в картотеку — она у нас самая обыкновенная, как в библиотеке, длинный ящичек с каталожными карточками по алфавиту — но, как и ожидала, никакой Гончаровой не нашла. Задвинула ящик обратно в шкаф, дверцу прикрыла, вернулась на родное рабместо.

Что и следовало доказать: у нас их добрая треть под псевдонимами. Люди постарше, обремененные благоверными, не спешат объявлять направо и налево, что ищут отдушину на стороне или достойную замену, молодые, особенно девчонки, от папы-мамы прячутся, чтоб не лезли с попреками и советами, а некоторые — просто так, для романтичной загадочности…

Тут мои размышления прервала Юлия, влетевшая в комнату как тайфун. При её габаритах невольно возникают мысли о необратимых последствиях и катастрофических разрушениях.