Живой товар - Хазарин Андрей. Страница 20

Рабочий день благополучно заканчивался. Хлопнула дверь в офисе напротив — они в семь шабашат. Значит, и нам домой скоро… А Колесников что-то не появился. Ну и не надо. Начнет ныть, почему я его к Юльке переправила…

Дело «Ирэн» я к себе в стол положила. Завтра посмотрю на свежую голову.

Слышно было, как Галка с Лавруком опечатывают сейф и переругиваются что-то наши замки шалят, те самые, которые никогда не ломаются.

В воздухе явно витало настроение выходного дня. Юлька жаловалась Вале, что ребенок все время вялый. Та советовала созвониться с педиатром и дала телефон своей бывшей сотрудницы. Анечка мечтала увильнуть от генеральной уборки дома — её приятели на вылазку звали, а матушка борьбу за чистоту затеяла.

Я переводила Сереже аннотацию нового корма для котов — у нашего Шварца хорошо только с техническим английским, а животное, понятно, надо не файлами и схемами, а белком да витаминами кормить.

Бездельничали, в общем…

Наконец зарубежная ныне станция «Маяк» пропищала восемь вечера. Пора домой. И мы поодиночке стали выползать из опостылевшего за день офиса.

Глава 14

Июньский вечер

Хоть и выходили из офиса поодиночке, но у подъезда все равно все встретились. Шеф сажает в машину девчонок — Галка почти рядом с Лавруком на Новоалексеевке живет, а Анечке лестно два квартала прокатиться. Новоалексеевка — это у нас в городе спальня такая, тысяч на двести народа.

Валентина давала Юльке последние указания. Серега журавлиными шагами удалялся в сторону метро. Я поправила ремешок на туфле: что-то натирать стал. Или просто ноги за день устали.

В этот самый момент за спиной раздался голос:

— Добрый вечер, Анна Георгиевна!

Ничего себе! Я в позе номер шесть, перекореженная вся, а он «добрый вечер» говорит. Но теряться в моем возрасте уже как-то неприлично.

— Здравствуйте, Вадим Андреич! Что же вы поздно так?

— Да вот, раньше не отпустили.

— Жаль.

— И мне. А что, сейчас нельзя ваши каталоги полистать?

А в два часа ночи не хочешь? Ну, такого у меня ещё не было, чтобы под подъездом караулили!

— Извините, Вадим Андреич, но наша информация — это наш хлеб. Поэтому каталоги мы из офиса не выносим — не полагается.

— Я понимаю, ноу-хау.

— Вроде того.

— Ну тогда разрешите мне вас хоть до дому проводить, раз уж побеспокоил зря.

Проводить — это хорошо. Меня давненько никто не провожал. Опять же, будет на кого сумку повесить. И хихикнула сама себе — чего выделываешься? Ведь он-то именно для этого пришел, а не в чужие фото пялиться. Большая уже, понимать должна.

— Спасибо, Вадим Андреич, проводите.

И какой прекрасный повод, чтобы не стирать весь вечер! У меня уже много лет так: пятница — стирка, суббота — закупки и уборка… А по натуре я лодырюжка, поэтому стараюсь от обязательной программы хоть на день, а увильнуть.

Я с чистой душой отдала Колесникову свой пакет. Сегодня он был особенно тяжелым — Валюша книжки вернула. Она фантастику очень любит и глотает просто тоннами. Вот эти тонны я и волокла бы сейчас домой на себе, если б носильщик не подвернулся.

Я усмехнулась.

— Ну, Дима, что же мы стоим? Пошли?

— Вы в метро собрались? — спросил он, видя, что я повернула влево.

— Да.

— А, может быть, пешочком пройдемся? Хоть немного… Вечер сегодня какой!

Вечер был чудесный — это правда. Из скверика по соседству доносился запах акации — поздновато в этом году расцвела, наверное, прохладно ей было. Темнеть ещё не собиралось, но у метро уже зажглись фонари. Воздух становился чуть прохладнее, однако от домов и асфальта ощутимо лучился жар, накопленный за целый день.

Идти мне было приятно. Во-первых, без сумок все-таки, а во-вторых, не одна…

— Ну, Вадим Андреич, как развлекать будете?

— Да вот, подумал было вас к себе позвать… Обещал же показать, как из хрущевки что-то жилое сделать можно. Но…

— И правильно. Не пойду я к вам — не хочу. Сами же сказали — вечер хороший.

— Воля ваша. Тогда через Сад пройдемся — подышим. А там я вас в центре и на метро посажу…

— Согласна.

— Знаете, Анна Георгиевна, только давайте о работе не говорить. Я устал за целый день, вы тоже…

— Хорошо, не будем.

Он прав — чего о ней в свободное время говорить…

— Давайте, Анна Георгиевна, я вам лучше о рыбалке расскажу.

— Почему? Почему именно о рыбалке?

— Очень люблю рыбку ловить.

Ну, это пожалуйста. Я люблю слушать, когда говорят о любимом деле. Особенно, если самой помолчать можно.

Вышли на площадь. Она у нас большая и довольно красивая. Какая-то там в мире и Европе по размерам. Посередине — памятник социалистических времен. Смотрит на бывший обком, а рукой (без кепки, правда) на парковый сортир указывает.

Парк тоже неплохой — его Садом у нас называют. Рядом — университет. И биологи тут периодически всякие шедевры высаживают — упражняются. Получается довольно красиво.

Площадь брусчаткой выложена, на каблуках по ней идти — сплошная мука.

— Анна Георгиевна, обопритесь на мою руку, тяжело идти ведь…

— Спасибо. И знаете что, зовите вы меня попроще — не в департаменте же.

— С удовольствием. А как вас называют: Аней или Нюсей?

— Вообще-то Асей. Но за Нюсю спасибо. Все же не Нюра.

— Не стоит благодарности. А я — Дима.

— Я помню.

Вечерами в Саду довольно многолюдно — гуляют, сидят в кафе — пиво пьют или чего покрепче… Музыка играет, красота…

— Слушайте, Ася, я за целый день проголодался, как собака. Да и вы, подозреваю, тоже — двенадцать часов на одном кофе не высидишь.

— Нет, не очень…

— Давайте в «Хрусталь» зайдем…

— Не хочу — душно.

Знаю я вашего брата: ужин в ресторане вы воспринимаете как ключик к спальне.

— А мы на веранде останемся. Мороженого съедим, может…

«Хрусталь» в нашем городе — заведение знаменитое. Первый кооперативный кабак. Мороженое там — закачаешься, сортов тридцать. И десерты всякие, и салаты фруктовые — рай для женщины, одним словом.

— Уговорили, Дима. Против мороженого устоять не могу. Только вы о рыбалке своей ещё ни слова не сказали.

— Успею еще.

Он нашел столик на веранде, усадил меня, свалил все сумки и исчез где-то у стойки. Я сидела спиной, но повернуться не возникало ни малейшего желания. Пусть делает, что хочет — большой мальчик. А я посижу — сто лет уже нигде не была.

Появилось у меня пока только одно желание — снять надоевшие за день туфли. И с колоссальным удовольствием я вылезла из кожаных лодочек. Только теперь почувствовала, как устали ноги.

— Ася, чего вы хотите на сладкое?

Братец Колесников, откуда такие замашки? Я-то думала, что съедим по разноцветному мороженому и по домам разойдемся, а у него, оказывается, грандиозные замыслы. Напору столько, словно не химиком был, а танкистом! Ну и ладно, злоупотребим… И я высказала свою давнюю мечту:

— Наполеон хочу…

Глаза у меня полуприкрыты и поворачиваться не хочется. Кути, как хочешь, Вадим Андреич…

— Знаете, Ася, вы сейчас на лису похожи, которая на солнышке греется…

И этот туда же! Ну что мне со своей мастью делать? В вузе красилась в брюнетку. Но ни веснушки, ни глаза спрятать я не могу. В группе все уважительно Патрикеевной звали. А бывший мой — так тот даже Рыжей Мордой… А, пусть. Да, рыжая.

— За сравнение спасибо, уважили. Только греюсь-то я под луной. А где обещанное мороженое?

— Сейчас принесут.

Ого, как барственно! Я кивнула: хорошо, мол. А Дима тем временем действительно начал рассказывать о рыбалке. О голавле с вот такой глоткой, «как метро». Как ужик через реку плавает. Как его одна плотичка гоняла, шестнадцать раз он закидывал в одно окошко между кувшинками, пока вытащил (а я-то думала, эти рыбаки закинут свои удочки и ждут часами, что приплывет, — а тут, выходит, есть какое-то единоборство!). Потом о лягушечках вспомнил, о том, что зрачки у них, оказывается, не вертикальные, а горизонтальные, как у козы…