Юность Розы (сборник) - Олкотт Луиза Мэй. Страница 47

– Если нашему Принцу нравится какой-нибудь мальчик, который играет на бильярде, больше, чем Арчи, то я не очень высокого мнения о его уме, – сказала она строго.

– Конечно нет, но, видите ли, Чарли и Арчи оба горды до невероятности, и ни один не хочет уступить. Я думаю, что Арчи прав, но я не могу бранить Чарли, потому что, знаете, иногда хочется побыть в компании веселых товарищей, – Стив покачал головой, а глаза его заблестели при мысли о приятном обществе.

– Ах, Боже мой! – сказала Роза со вздохом. – Право, не знаю, что я могу сделать, но надо, чтобы мальчики помирились. С Чарли никогда не случится ничего дурного, если он будет дружить с Арчи. Арчи такой хороший и умный.

– В том-то и дело, что Арчи всем читает нотации, а Принц не хочет его слушать. Он назвал Арчи педантом, а тот сказал, что Чарли не джентльмен. Господи! Они оба точно с ума посходили. Была минута, когда я думал, что они подерутся. Да, пожалуй, это было бы и лучше, чем дуться друг на друга столько времени. Мэк и я всегда решаем свои ссоры схваткой, а потом опять все идет как по маслу.

Роза не могла удержаться от смеха, когда Стив начал комкать диванную подушку, чтобы наглядно продемонстрировать Розе свои слова. Он несколько раз сильно ударил по подушке и снисходительно улыбнулся Розе, как бы сожалея, что она, по своему женскому невежеству, не знает, как мужчины решают споры.

– Какие смешные эти мальчики! – заметила Роза со смешанным выражением тревоги и удивления на лице. И эти слова Стив принял за комплимент сильному полу.

– Мы очень изобретательны, мисс, и вы не можете обойтись без нас, – ответил он, задирая нос. А потом, вспомнив о деле, прибавил: – А как насчет денег, которые вы мне обещали? Я вам все рассказал.

– Конечно, я дам. Сколько вам надо? – Роза вынула свой кошелек.

– Не могли бы вы дать мне пять долларов? Мне надо уплатить долг чести, – и Стив принял очень озабоченный вид.

– Разве не все долги – долги чести? – спросила Роза самым невинным тоном.

– Да, конечно, но это – пари, которое я проиграл и должен уплатить долг немедленно, – начал Стив, путаясь в словах.

– Ах, как дурно заключать пари! Я знаю, что это было бы очень неприятно вашему отцу. Обещайте, что вы не будете больше этого делать. Пожалуйста, обещайте! – и Роза крепко сжала руку, в которую положила деньги.

– Хорошо, я не буду. Если б вы знали, как это меня беспокоило. Очень вам благодарен, кузина, теперь я спокоен, – и Стив поспешно удалился.

Решив помирить кузенов, Роза искала удобного случая, который не замедлил представиться.

Она была в гостях у тетушки Клары, которая пригласила к себе на обед нескольких молодых гостей и желала, чтобы принимала их Роза, так как находила, что ее застенчивой племяннице пора уже появляться в обществе. Обед закончился, и все гости разъехались. Тетя Клара пошла отдохнуть, прежде чем ехать на какой-то вечер, а Роза ожидала Чарли, он должен был проводить ее домой.

Она сидела одна в изящной гостиной, чувствуя себя особенно красивой и хорошо одетой. На ней было ее лучшее платье, на голове красовалось модное украшение – золотистое бандо [27], которое ей только что подарила тетушка, а на груди приколота чайная роза, как у мисс Ван Тессэл, которой все восхищались. Роза удобно устроилась в большом кресле и любовалась своими новыми туфлями с пряжками, похожими на георгины. Тут вошел Чарли, и, судя по его походке и заспанному виду, Роза предположила, что он очень устал. Увидев ее, он сказал с улыбкой, которая превратилась в зевок:

– Я думал, что вы с мамой, и немного подремал после того, как проводил девочек домой. Теперь я к вашим услугам, Роза.

– Кажется, у вас болит голова. Если это так, то не беспокойтесь обо мне, я не боюсь идти домой одна, ведь еще рано, – ответила Роза, заметив, что щеки ее двоюродного брата горели, а глаза были совсем сонными.

– Нет, я этого не допущу. От шампанского у меня всегда болит голова, но на воздухе мне будет лучше.

– Зачем же вы его пьете? – спросила Роза с беспокойством.

– Не могу не пить, я же хозяин. Ну, пожалуйста, не начинайте вашей проповеди. Я много выслушал этих старомодных речей от Арчи, и с меня довольно.

Чарли говорил все это сердитым тоном и вообще держался совсем не так, как обычно – просто и весело. Роза отметила это про себя и сказала мягко:

– Я не буду проповедовать, но скажу только, что когда один человек любит другого, то ему тяжело видеть этого другого страдающим.

Эти слова несколько образумили Чарли, тем более что губы Розы дрожали, хотя она старалась скрыть это, нюхая цветок, приколотый к ее груди.

– Я настоящий медведь, простите меня, Роза, – проговорил Чарли своим обычным откровенным тоном, который так располагал к нему окружающих.

– Я бы хотела, чтобы вы попросили прощения у Арчи и опять сделались добрыми друзьями. Вы никогда не бывали таким сердитым, когда были с ним дружны.

Чарли, наклонившийся было к Розе, мгновенно выпрямился, глаза его засверкали гневом, и он заметил высокомерно:

– Вам лучше не вмешиваться в дела, в которых ничего не понимаете, кузина.

– Нет, я понимаю, и меня очень беспокоит, что вы так холодны друг с другом. Я привыкла всегда видеть вас вместе, а теперь вы едва говорите с братом. Вы же сразу согласились просить у меня прощения, и я не понимаю, почему не хотите попросить его и у Арчи, когда вы не правы.

– Я прав!

Эти слова были произнесены так отрывисто и резко, что Роза вздрогнула, а Чарли прибавил более спокойно, хотя так же надменно:

– Джентльмен всегда должен просить извинения у леди, если он обошелся с нею невежливо, но мужчина не должен унижаться перед тем, кто его оскорбил.

«О, Боже мой! Каким он стал вспыльчивым!» – подумала Роза, и, желая рассмешить его, прибавила лукаво: – Я говорила не о мужчинах, а о мальчиках, и один из них – Принц, который должен служить хорошим примером своим подданным.

Но Чарли не улыбнулся и, решив переменить тему разговора, сказал с важностью, снимая серьгу со своей цепочки:

– Я нарушил свое слово и потому возвращаю вам серьгу. Вы свободны от нашего уговора. Мне очень жаль, но я нахожу, что мое обещание было очень глупым, и я не намерен его исполнять. Выберите себе пару серег, которые вам больше идут, – это мой штраф. Теперь вы имеете право их носить.

– Нет, я могу носить только одну, потому что Арчи сдержал свое слово, я в этом уверена, а одну сережку носить не принято!

Роза была так огорчена, осознав, что ее надежды рухнули, поэтому говорила резко и не хотела брать сережку у того, кто изменил своему слову.

Чарли пожал плечами и бросил серьгу ей на колени. Он старался казаться холодным и равнодушным, но это ему плохо удавалось, потому что он стыдился самого себя. Розе хотелось заплакать, но гордость не позволяла ей этого. Она была очень рассержена, и не слезы, а резкие слова принесли ей некоторое утешение. Бледная и взволнованная, она встала со стула, отбросила серьгу в сторону и, пытаясь сохранить спокойствие, проговорила голосом, дрожащим от гнева:

– Вы совсем не тот мальчик, каким я вас считала, и я вас больше не уважаю. Я старалась помочь вам быть хорошим человеком, но вам это не нужно, а я больше не буду и пытаться. Вы много говорите об обязанностях джентльмена. Но вы не джентльмен, потому что не сдержали своего слова, и я никогда более не буду вам верить. Я не хочу, чтобы вы провожали меня. Я охотнее пойду с Мэри. Прощайте!

Произнеся эту речь, Роза вышла из комнаты, оставив Чарли в глубоком изумлении. Она очень редко сердилась и потому, когда выходила из себя, производила сильное впечатление на мальчиков. Как правило, это бывала не простая вспышка ребяческого гнева, а неудовольствие, основанное на чем-нибудь серьезном.

Роза облегчила свою душу, поплакав немного, пока собиралась идти домой. Поспешно простившись с тетушкой Кларой, которую в эту минуту причесывал парикмахер, она отправилась искать служанку Мэри. Но та куда-то вышла, равно как и лакей, и Роза выскользнула за дверь, радуясь, что избежала помощи Чарли.