Ельцин - Минаев Борис Дорианович. Страница 11
Будущие строители поневоле должны были получать довольно широкий спектр знаний: и уметь «читать проект», то есть знать архитектуру, и досконально разбираться в технической документации, и привязывать здание к местности, и подводить коммуникации, и работать с самыми разными, порой совершенно новыми материалами.
Но, пожалуй, самое главное, что оказывало влияние на интеллект будущих специалистов, — сама философия строительного дела: его конкретность. Строитель ведет объект от самого начала, от плана на бумаге и закладки фундамента до самого конца — сдачи в эксплуатацию. Он мыслит «проектами», он ясно видит цель и знает средства, он — творец новых зданий и конструкций, окружающего пространства.
Эта философия явно пришлась Ельцину по душе.
«Борька, тебе бы родиться на сто лет позднее» — эту фразу он часто слышал от своих друзей-однокурсников.
Что это значит — «на сто лет позднее»? На сто лет позднее — там же будет коммунизм!
Послевоенная молодежь наивно верила в то, что через 100 лет у людей будут совсем другие отношения, что люди станут честнее, исчезнут корысть, зависть, жадность, ненависть, лень, карьеризм, двурушничество, лицемерие, взяточничество, воровство и прочие человеческие пороки. Им казалось, что мир развивается именно в эту сторону.
И еще одну фразу он слышал постоянно: «Борька, с твоей головой — быть тебе министром».
Если с этой оценкой еще как-то можно примириться — ну да, уже в юности он производил впечатление очень солидного, уверенного и умного, легко находил контакт с людьми, — то первая вызывает вопросы. Почему на 100 лет позднее?
У него нет слабостей? Недостатков?
Вряд ли. Огромная тяга к лидерству, острое самолюбие — нет, с таким непросто. Он необычен другим: ставит перед собой задачи, порой невыполнимые, запредельные, и решает их.
Без двух пальцев на руке стать лучшим волейболистом.
Без денег объехать полстраны, от Урала до Черного моря.
Занимаясь в основном ночами, после изнурительных тренировок, — получать почти одни пятерки.
Скрыть от всех свой главный роман — и придумать такую необычную, романтическую помолвку.
Ему остро хочется невыполнимого, красивого, огромного, яркого. При этом он вовсе не наивный романтик, вовсе не человек не от мира сего — этот конкретный мир он завоевывает очень успешно, толково.
Но внутри себя он мечтатель, у него всё в жизни должно быть другим, более значимым по масштабу.
И еще: несмотря на огромное самолюбие, он щедрый, доброжелательный, открытый. В нем нет злости, часто присущей людям, мечтающим о карьере.
Он не вписывается в привычные жизненные схемы. И друзья считают его родившимся слишком рано.
В своей книге «Исповедь на заданную тему» он напишет, что его дипломная работа была невероятно сложной: проект телевизионной башни. В другой своей студенческой работе Ельцин проектировал угольную шахту.
И та и другая тема оказались для него глубоко символичны. Глубоко вниз, высоко вверх. Вертикаль.
«Вообще это было какое-то необыкновенное поколение, — рассказывает Наина Иосифовна. — Удивительные ребята были на нашем курсе. Наверное, это оттого, что мы выросли детьми в то придавленное мрачное время, когда ничего вообще не было, ощущалась эта тяжесть послевоенных лет. А потом, ну не случайно же говорят: оттепель наступила. Мы все чувствовали, что так не может продолжаться, что-то должно меняться. Обязательно».
После защиты диплома семьдесят шестая группа, группа Ельцина (факультет промышленного и гражданского строительства), около сорока человек, собралась в условленном месте, возле памятника в студгородке. Решили, что будут встречаться каждые пять лет. «Первая встреча была в 1960 году в Свердловске. Кто-то приехал из других городов, мы бродили по институтским аудиториям, потом поехали за город. А затем решили, что этой встречи — на три — пять дней — нам мало и что теперь раз в пять лет мы будем вместе проводить наши отпуска». Эта традиция сохранилась на всю жизнь. Люди, которые, вопреки всем временам и обстоятельствам, решили не расставаться до конца жизни и выполнили в точности свое решение, — безусловно, максималисты. Люди не из нашей эпохи и из какого-то другого человеческого материала.
У Бориса и Наины Ельциных было целых три свадьбы: одна студенческая, в кафе при Доме крестьянина, где гуляло человек сто пятьдесят, с шуточными тостами и подарками, розыгрышами, стенгазетой, все как положено у молодежи тех лет. Затем в Оренбурге, у родителей Наины, и в Березниках, у родителей Бориса.
Но чтобы выйти замуж, Ная должна переехать в Свердловск. К кому? «Боря жил в то время в мужском общежитии, я там оставаться не могла, и тогда он предложил мне пожить у его родителей». Она взяла отпуск и отправилась в дом к Клавдии Васильевне и Николаю Игнатьевичу.
Почти месяц она провела среди Ельциных. Это был важный месяц в ее жизни. Она познакомилась с Николаем Игнатьевичем, с двумя его братьями: дядей Дмитрием и дядей Иваном (четвертый брат Ельциных, Андриан, погиб на войне). С дедушкой и бабушкой — Василием и Афанасией Старыгиными. Ну и, конечно, с братом и сестрой Бориса — Михаилом, который был младше ее жениха на шесть лет, и Валентиной, которой в ту пору, в 1956-м, было 12 лет.
Хотя Березники, напомню, город, в котором есть даже драматический театр и большие заводы, жизнь в доме родителей Ельцина его невеста ведет вполне деревенскую, отпускную. Да и то сказать — лето, чудесная пора.
По средам топят баню. Ходят купаться на пруд. Домашней работой невестку не загружают, но иногда Клавдия Васильевна и Ная готовят вместе. Благо обе любят и умеют готовить. На огороде прекрасные огурцы. Их можно есть прямо с грядки.
— Какое первое впечатление было у вас от семьи Ельциных? — спросил я Наину Иосифовну.
— Вы знаете, их дом был очень похож на наш. Тоже много детей, какая-то удивительная доброжелательность, забота. Мне очень понравился отец Бориса Николаевича, умный, сдержанный человек. Да вообще все Ельцины были глубокими, интересными людьми.
— Борис Николаевич приезжал вас навестить?
— Нет, он работал на стройке, сдавал объект, я месяц жила в Березниках, с его родителями, и это было как-то совершенно естественно.
…В то лето в Березниках Ная Гирина впервые услышала от Клавдии Васильевны ту часть семейной истории, о которой раньше не принято было говорить. Раскулачивание, ссылка.
Теперь, в 1956-м, будущая свекровь рассказывает об этом своей будущей невестке — уже спокойно, не таясь. Свои подробности добавляют и дед Василий, и бабушка Афанасия.
Характерно, что в изложении Наины Иосифовны семейное предание обретает иные краски и полутона.
В нем есть интересный мотив — отрицание семейного греха перед советской властью. Вот, например, рассказ о раскулачивании Старыгиных:
— Конечно, никаких рабочих он не нанимал. Это были молодые парни, которые учились у него плотницкому ремеслу, ученики. Они строили дом или сарай, а потом уже, вместе с
Василием, как бригада плотников, получали за это деньги или какую-то иную оплату, продукты, не знаю что…
Талантливые руки были не только у деда Василия, но и у бабушки Афанасии.
Афанасия Старыгина в молодости была очень красивой женщиной и даже после всех испытаний сохранила женственность, у нее были пышные волосы, коса…
Что касается Ельциных, то, по версии Клавдии Васильевны, после революции четыре брата, молодых, крепких, смышленых парня, построили мельницу, сначала четырехлопастную, потом появились еще две лопасти, потом еще две… Другие крестьяне, побогаче, ездили торговать в Шадринск, братья же просто мололи муку для басмановских крестьян. Вот за это их и раскулачили.
А вот про арест Николая, отца Бориса Ельцина, Клавдия Васильевна не рассказала ни слова. Не захотела рассказать?