Мастер меча - Чейни Дэвид. Страница 49

Воздух наполнился гудением стрел, несущихся навстречу атакующей массе. В несколько секунд авангард армии Сукенаги был уничтожен, а в это время все новые волны всадников перекатывались через мелкую реку. Смертоносный дождь из стрел не прекращался, тени за кустами снова и снова натягивали луки.

В сумерках ханван Дзо-Сукенага первым добрался до вражеского лагеря. Его конь ступал по телам имперских солдат. Только тут полководец, словно громом оглушенный, осознал весь размах устроенной ему ловушки, ощутил всю горечь позорного поражения. Отсюда для него не было возврата.

Дзо-Сукенага был смелым человеком. Он много лет провел рядом со смертью и не боялся ее. Но опала! Позор! Ему были доверены жизни тысяч людей, а он не уберег их. Его перехитрили, бой был проигран.

Слезы покатились по щекам старого воина. Он сожалел не о себе. Он сокрушался о немилости, которую навлек на свою семью. Его черно-белый жеребец ступал по пустому лагерю, широкой грудью опрокидывая шатры, валя на землю знамена. За его спиной по всей четырехсотметровой полосе шла бойня, какой не устраивали ни одной армии многие годы. Лошади пронзительно ржали и падали. Умирающие солдаты выли и хрипели, раненые ползли к зарослям, пытаясь укрыться от туч безжалостных стрел.

Несколько cot имперских воинов штурмом взяли колючие стены и схватились с врагами лицом к лицу, Сталь звенела, ударяясь о сталь. Сталь прорезала скрипящую кожу. Сталь бесшумно входила в тело. В такой тесноте трудно было отличить своего от чужого, но бойцы Кисо получили приказ убивать всех, у кого доспехи мокры от воды Хино.

Дзо-Сукенага пришпорил коня и помчался на звуки схватки. По крайней мере, он может умереть, сражаясь рядом с теми, кого не сберег. Он подмял конем одного лучника, перерезал глотку другому. Но случилось непредвиденное – его конь оступился в яму. Треск ломающейся кости и пронзительный визг животного отдавались в ушах Сукенаги, когда он, перелетев через голову жеребца, покатился по земле. Сукенага с трудом поднялся на ноги и, гневно оглядываясь по сторонам, закричал:

– Покажитесь! Сразитесь со мной лицом к лицу! Стрела пробила чешуйчатую рубаху его доспехов и глубоко вонзилась в бедро. Сукенага упал на бок и, одной рукой вытаскивая из раны скользкое от крови древко, а другой размахивая в воздухе, уже со стоном продолжал кричать:

– Покажитесь, негодяи! Покажитесь!

Лошадь, мчавшаяся мимо, с тревожным ржанием встала на дыбы и повернулась на задних ногах. Кто-то склонился к нему с седла. Сильная рука подхватила раненого военачальника и перебросила через луку седла. Это был один из молодых офицеров, вызывавшихся начать бой. Он вдавил пятки коню в бока и поскакал вместе с Сукенагой к затененной стене скалистого обрыва.

Темнота быстро заливала поле боя. Отдельные кучки солдат Сукенаги сражались против почти невидимого врага. Один за другим они умирали, захлебываясь в крови, под стрелами, мечами и нагинатами воинов Кисо. Когда молодой офицер осадил коня у скалы и спрыгнул с него, вокруг стояла уже непроглядная тьма. Он бережно стащил Сукенагу с седла и уложил на землю.

– Все погибло! Погибло! – простонал князь.

– Они не получили пока вашей головы! – сказал молодой храбрец, – Позвольте же нам лишить их хотя бы этой последней радости.

– Да! Ты прав! – сказал Сукенага, – Пожалуйста, помоги мне в этом.

Не обращая внимания на кровь, которая струей хлынула из раны, он встал на колени и оголил грудь и живот.

– Возьми мою голову. Спрячь ее. Я надеюсь на тебя! – твердо сказал побежденный военачальник.

Молодой помощник расстелил на коленях Сукенаги широкий платок. Когда все будет кончено, нужно только сложить края ткани и унести голову воина от рыщущих повсюду врагов. Кисо не получит этого трофея!

Сукенага прижал ко лбу лезвие своего короткого меча и произнес стихотворное прощание с жизнью:

На губах его заиграла слабая улыбка. Этой танки никто не узнает, но Сукенага был доволен игрой слов. «Увидеть солнце» можно понять и так: «увидеть сына» [1]. Как верно получилось! Он больше никогда не увидит сына… и жену тоже, и трех своих дочерей! Улыбка исчезла. На глазах Сукенаги выступили слезы. Но судьба велит ему умереть здесь, вдали от дома, и он покорится ей.

Больше нельзя медлить. Враг приближается. Ему пора уходить в Западный рай. Сукенага быстро прошептал: «Наму Амида Буду!» – затем с силой вонзил меч себе в левый бок, тут же повернул его и повел вправо, вспарывая живот.

Кровь едва успела показаться из разреза, когда клинок молодого офицера описал полукруг и голова Дзо-Сукенаги зарылась в складки платка, лежащего у него на коленях.

Глава 36

К полуночи от армии Сукенаги осталось лишь несколько горсточек храбрецов, которые сражались, зная, что не могут победить. Меньше полутысячи имперских воинов вырвались с поля боя, переплыли Хино и бежали на юго-восток. Вскоре после полуночи битва закончилась: последний солдат Тайра упал мертвым в лужу собственной крови.

Несмотря на все старания, воины Кисо не смогли найти голову Дзо-Сукенаги, но эта неудача мало что значила по сравнению с победой, одержанной над князем Этиго. Он приказал прекратить поиски.

По настоянию советника от Йоритомо вокруг лагеря победителей были выставлены часовые. Все остальные бойцы праздновали победу, напиваясь до бесчувствия.

Лишь двое из тех, кто входил в военный совет армии-победительницы, не пировали сегодня: Йоши, думавший о бесчеловечности устроенной сегодня с его помощью резни, и Кисо, у которого были свои планы.

«Четыре царя» веселились вовсю, особенно шумели и буйствовали Дзиро и Таро, колотя друг друга по спине и валясь от хохота на землю. Имаи и Тедзука опустошали бутыль за бутылью, громко похваляясь своими подвигами. Томое, пьяно смеясь, повторяла:

– Вы видели, как мой меч пробил доспехи их командира? Видели, какое у него было лицо? Нет бойца лучше Кисо и нет воинов лучше его четырех царей, кроме Томое, которая сражается как пантера и превосходит их всех!

– Я видел все! – крикнул Дзиро. – Его глаза чуть не вывалились из, глазниц, когда он понял, что ты женщина!

– Верно, черт возьми! Может быть, в подземном царстве он научится больше уважать дам!

Кисо делал вид, что пьет и смеется вместе со всеми. Никто не замечал, что он с начала праздника держит в руке одну и ту же бутыль, не наполняя ее. Горец внимательно следил за Йоши, который сидел с закрытыми глазами на границе ночной тьмы и света, идущего от костра.

– Идите сюда, советник! – крикнул Кисо пьяным голосом. – Садитесь с нами! Это и ваша победа!

Веки Йоши были по-прежнему опущены. На его широких скулах отражались вспышки огня, и эти блики делали его похожим на погруженного в размышления Будду, Едва шевеля губами, он ответил:

– Мы выполнили свой долг. Я не жалею об этом, но и не радуюсь. Почти четыре тысячи достойных людей умерли сегодня. Я молюсь, чтобы их души попали в Западный рай.

– Вы портите нам весь праздник, советник! Вот что…

Кисо взмахнул бутылью, делая вид, что пьян.

– Вы настояли на том, чтобы мы выставили посты! Вам с ними и возиться. Назначаю вас до утра начальником караула.

Кисо фамильярно подмигнул Йоши:

– Может быть, вы и правы. Я помню, однажды мои часовые оплошали и вы причинили нам маленькую неприятность! Верно?

Кисо хрипло рассмеялся, исподволь наблюдая за Йоши.

Советник медленно поднял глаза.

– Да. Этот праздник не доставляет мне удовольствия. Я возьму на себя проверку караулов.

Кисо мрачно улыбнулся.

– Будьте спокойны, друзья! – выкрикнул он. – Генерал Йоши позаботится о вашей безопасности!