Белый вереск - Рединг Жаклин. Страница 35

Герцог едва сдерживался. Ему хотелось немедленно овладеть ею, чтобы потушить испепеляющее пламя страсти, но он понимал, что не стоит торопиться в эту волшебную ночь. Приподняв ее юбки, он стал ласкать стройные ноги девушки, подбираясь к самому сокровенному ее месту.

Затем, оторвавшись от нее на мгновение, Роберт быстро избавился от своей одежды, а затем снова заключил девушку в свои объятия. Катриона дрожала, все ее существо было охвачено негой, ощущением настолько новым и острым, что она громко застонала.

— Катриона, я… — пробормотал герцог. Он безумно хотел немедленно взять ее, но понимал, что невинная девушка ничего не знала о том, что происходило между ними.

— Прошу тебя, Роберт, не говори ничего, — взмолилась она. — Просто покажи, научи меня…

Эторо он и ждал. Приподнявшись, Роберт одним рывком быстро вошел в ее лоно.

Катриона вздрогнула от боли, но не закричала. Медленно и ритмично двигаясь, Роберт осыпал ее поцелуями, ласкал ее грудь и шею. Катриона приподняла бедра, чтобы он глубже вошел в нее, судорожно схватила его за плечи.

— Ох, Роберт, — хрипло прошептала она, — я больше не могу.

— Да, любимая, — прерывисто дыша, проговорил герцог.

Вскоре его движения стали быстрее и резче, и через несколько мгновений Роберт низко зарычал, празднуя победу любви. Ему вторила опьяневшая от страсти Катриона…

Несколько минут они лежали не шевелясь. Наконец Роберт отодвинулся в сторону. Катриона медленно села и дотронулась рукой до его щеки.

Еще никогда в жизни она не испытывала такого полного счастья. Даже в самых смелых своих мечтах Катриона и предположить не могла, что может быть так прекрасно. Ей нравилось чувствовать на себе его тяжесть, нравилось ощущение удивительного единения с другим человеком. Да, это было великолепно. Роберт был ее рыцарем. Ее телохранителем. И она по-настоящему полюбила его.

— Тебе было больно? — спросил он, взяв ее руку и прижав ее к своей щеке.

— Нет. — Катриона смотрела на его сильное, мускулистое тело. И вдруг в лунном свете она заметила, что подол ее платья осыпан высохшими лепестками белого вереска, выпавшего из кармана.

Вереск! Катриона закрыла глаза. Ей ведь надо было развеять растертые лепестки на ветру. Так сказала ее мать. А она совсем забыла об этом. Только сейчас девушка вспомнила слова Мэри: «… Ты распылишь растертые лепестки над головой господина. Их разнесет исцеляющий ветер, посланный полной луной».

Что, если волшебная сила белого вереска утеряна? Что, если он уже не сумеет вернуть Роберту зрение? Взяв в руку несколько лепестков, она осторожно растерла их между пальцами над головой герцога. Они как снежные хлопья рассыпались на его темных волосах, а потом легкий порыв ветра поднял их, и они упали ему на грудь и ниже…

— Роберт, ты же весь в крови! — воскликнула она, следя за парящими в воздухе и упавшими на тело герцога растертыми лепестками.

— Знаю. Но это ерунда, Катриона. Это кровь твоей девственности, — кивнул головой молодой человек.

Опустив глаза, девушка только сейчас заметила, что и ее бедра с внутренней стороны измазаны кровью.

— Ой! — испугалась она. — Кровь и на мне тоже! Встав, герцог протянул ей руку.

— Ты можешь отвести меня к озеру? — попросил он. — Там мы вымоемся.

Катриона медленно подвела Роберта к озеру, и они вошли в воду до пояса. Повернувшись к ней, герцог привлек девушку к себе и нежно поцеловал ее в лунном свете. Только теперь Катриона вспомнила, что еще сказала ей мать:

«А потом герцог должен войти в озеро. Волшебные воды Линнангласа вернут ему зрение… Но ты должна войти в озеро вместе с ним».

Когда поцелуй прервался, девушка загадочно улыбнулась. Подняв руку, она бережно поправила прядь темных волос, упавшую Роберту на лицо. Как хорошо, что ей не пришлось ничего придумывать, чтобы заманить герцога в воду!

… Они не знали, что озверевший от ревности и злобы Иен Александер, спрятавшийся за деревьями, наблюдает за тем, как его принцесса, его ангел гладит своими нежными ручками этого голого англичанина!

— Греби вон за тот утес, сынок, — обратился Энгус к Иену. Он сидел напротив своего воспитанника в грубо сколоченном ялике. Над ними сияла полная луна. Совсем неподходящая ночь для контрабандистов. Энгус указал на узкую полоску берега, видневшуюся невдалеке. — Думаю, пролив, ведущий к Россмори, где-то здесь.

Молча налегая на весла, Иен повел ялик к темной линии берега. Следом за ними по неспокойной поверхности моря скользили еще три лодки, изредка выдавая свое присутствие лишь случайным, едва слышным шлепаньем весел по воде.

В этих лодках сидели люди, составлявшие команду Макбрайана, люди, которых он знал всю жизнь. Он доверял им, как самому себе. Они должны помочь ему разгрузить катер, а потом с их же помощью товар, доставленный на берег, разойдется тайными путями по всей Шотландии.

Когда ялик приблизился к берегу, Энгус ловко выскочил в воду и, утопая ногами в песке, повел суденышко к скале, на которой высился величественный Россмори. Килт старого шотландца весь вымок, но он упорно продолжал путь к темному силуэту замка, четко вырисовывающемуся на небе в лунном свете.

Не по душе было Энгусу выгружать товар так близко от дома. Мало того, что он вообще многим рисковал, занимаясь контрабандой, так теперь он еще опасался навлечь на себя гнев хозяина, поселившегося в замке. Одно дело нарушать законы, установленные королем, но совсем другое — посягнуть на доверительные отношения, веками складывающиеся между лордом и его вассалами. Это было равносильно предательству.

Однако у Макбрайана не было выхода. Если они попытаются разгрузить товар в другом месте, их тут же заметит стража, потому что скалы Россмори окружены болотистой равниной. Зато здесь, в темноте, среди скал и утесов никакой патруль их не увидит.

— Будем дожидаться сигнала здесь, — заявил Энгус, когда остальные люди подплыли к ним. Он заметил, что его друзья передают из рук в руки бутылку с виски и жадно прихлебывают из нее, чтобы хоть немного согреться на пронизывающем ветру. Кто-то предложил пустить бутылку по второму кругу, и это предложение было встречено тихим смехом.

Энгус нахмурился. Чем дольше они будут сидеть здесь, тем больше виски выпьют его спутники, а Значит, забыв об осторожности, они будут громко смеяться и говорить, рискуя привлечь внимание бдительных стражников.

Капитан, дородный моряк, прозванный Le Poisson note 6 за поразительное умение избегать встреч с таможенными службами, обладал удивительными способностями и умел скрываться, как никто другой; говаривали, что однажды он умудрился провести свой корабль прямо под носом у таможенного судна. Кстати, свое судно «Хамелеон» он распорядился выкрасить зеленой краской, чтобы его меньше было заметно на морской воде.

Опустившись на песок, Энгус заметил прятавшегося в тени Иена Александера.

— Я уж было решил, что тебя сцапали стражники — что-то больно долго ты не возвращался из дома, хоть и обещал прийти пораньше, — заметил Макбрайан.

Не отвечая ему, Иен смотрел на воду. В лунном свете Энгус успел заметить, как молодой человек сердито стиснул зубы.

Видно, ночью с Иеном что-то случилось. Что-то нехорошее, от чего в его глазах горит дикий, жестокий огонек.

— Знаешь, мне показалось, что ты всего-навсего отправился за трутом, чтобы мы могли зажечь фонарь, — продолжал Энгус. — Где ты был так долго, сынок?

Помолчав еще некоторое время, Иен наконец процедил сквозь зубы:

— Просто я долго не мог найти его. Вот и все. Что-то в нем изменилось. Когда паренек в первый раз пришел к нему, чтобы сопровождать на дело, Энгус обратил внимание на веселый, задорный огонь в его глазах — казалось, Йен готов бросить вызов всему королевскому флоту. Но сейчас… Сейчас он стал совсем другим. Раздраженным, издерганным. Почему-то все время старался держаться в тени.

Энгус наблюдал, как молодой человек отпил солидный глоток из бутылки, переданной ему товарищами, которые вполголоса посмеивались над ним. Макбрайан старался не обращать на это внимания, списывая все на возрастающую нервозность, вызванную долгим ожиданием.