Белый вереск - Рединг Жаклин. Страница 42

— Теперь тебе придется пригнуться, — проговорила Катриона. — Свод пещеры нависает здесь очень низко, так что вверх придется пробираться, согнувшись.

Вскоре воздух стал холоднее, их шаги гулко застучали по каменному полу. Роберт понял, что они у цели. Стало казаться, что море шумит где-то очень далеко. А здесь было тихо и спокойно. Молодой человек поднял голову и увидел, будто сквозь туман, что прямо перед ним тускло мерцают свечи, которые Катриона держала перед собой. Роберт потянулся к девушке, но не мог найти ее в темноте.

— Что ты здесь делал? — спросила Катриона. — Если бы я случайно не наткнулась на подсвечник со свечами, то ни за что не догадалась бы о том, что ты здесь. Тебе известно, что ты мог утонуть?

— Я догадался об этом за несколько секунд до того, как ты, к счастью, пришла за мной, — промолвил Роберт. Он помолчал, почувствовав, как ее теплая ладонь дотронулась до его руки. Она здесь. Теперь можно не опасаться этого Деймона — он не посмеет и приблизиться к ней. И прилив не унес ее с собой. Только сейчас Роберт осознал, какая опасность нависала над ними. Обхватив девушку руками, герцог крепко прижал ее к себе. — Я пришел сюда за тобой, — прошептал он ей, поглаживая волосы. — Я не знал, куда ты делась, и подумал, что ты можешь быть только тут.

Катриона молчала, вцепившись пальцами в его руку. Ее тело сотрясала дрожь, но, похоже, вовсе не от холода, стоявшего в пещере.

— Катриона! В чем дело? — спросил герцог.

— Мой отец, Роберт… — глухо проговорила она. — Боюсь, мы потеряли его…

— Как потеряли? — не понял Роберт. Девушка слегка отстранилась от молодого человека.

— Кажется, прилив сделал свое черное дело, Роберт. Я нашла его плед. Рядом, почти увязнув в песке, был его фонарь. Ох, Роберт, это все я виновата! — с горечью воскликнула девушка. — Он не знал об этом месте. Он не смог бы найти выхода из бесконечных темных лабиринтов, ведь этот уголок — единственный в пещере, который не заливает водой во время прилива. Я должна, должна была рассказать ему об этом! — Голос ее дрогнул, и девушка в отчаянии покачала головой. — Вода, наверное, все прибывала, а он не знал, куда идти.

Снова прижав Катриону к себе, Роберт провел подбородком по ее голове.

— Давай все-таки надеяться, что он сумел выбраться отсюда еще до начала прилива, — вымолвил он. — Может, он уже дома и ждет твоего возвращения.

Закрыв глаза, Катриона пробормотала:

— Надеюсь, что так оно и есть, Роберт, но пройдет несколько часов, прежде чем мы сумеем пройти по коридорам. Теперь вся пещера затоплена. Мы заперты здесь и сможем выйти, лишь когда начнется отлив.

Мэри помешала тлеющие угли кочергой, чтобы огонь посильнее разгорелся — она только что поставила в очаг котелок с едой. Надо было приготовить побольше еды — ведь Энгус не ужинал вчера и наверняка вернется домой голодным как волк.

Впрочем, ему будет чем полакомиться. С тех пор как Роберт ушел, Мэри почти все время что-то готовила, стараясь отвлечься от грустных мыслей. И от беспокойства.

Свежевыпеченные овсяные булочки и имбирные пряники, уже вынутые из печи, остывали на большом блюде, наполняя дом изумительным ароматом. Очищенные ракушки, собранные Катрионой, томились в небольшом котелке, висящем над очагом. Бульон будет готов только через час. А пока следует принести еще немного торфа: огонь в очаге того и гляди погаснет, а ведь надо еще столько всего приготовить.

Мэри оглядела пустой дом. «Хоть бы девочки скорее вернулись!» — подумала она.

Мерид пришла домой вскоре после ухода герцога. Сестру она с собой так и не привела, и Мэри попросила дочь сходить к полковнику и узнать, не вернулся ли он. А потом Мерид должна была отправиться на поиски Иена Александера, который мог что-то знать об Энгусе. Мэри не сомневалась: если ее муж заподозрил слежку, то он мог схорониться где-нибудь хоть на несколько месяцев, лишь бы не доставить неприятностей своей семье.

Но ведь была еще и Катриона! Как же Мэри молила Господа, чтобы герцог разыскал дочь и сейчас вез домой, к родным!

Женщина подумала о визите молодого хозяина. Да уж, ничего не скажешь: герцог оказался хорошим человеком. Мэри знала, что он никогда не позволит злодею Деймону причинить Катрионе вред. Она была довольна, что рассказала герцогу Девонбруку правду о Катрионе: как будто с плеч упала тяжесть, давившая на нее долгие годы.

Лишь одному человеку до этого была известна правда — мужу Мэри, Энгусу. Мэри вспомнилась та страшная ночь, когда она принесла крохотную, только что появившуюся на свет Катриону к себе домой. Ей тогда было семнадцать; с Энгусом они были только помолвлены. Родители Мэри понимали, что их дочь не могла поступить иначе, но все же они беспокоились. Энгус ухаживал за молоденькой Мэри, однако до женитьбы хотел обзавестись собственным хозяйством. А невеста очень любила своего жениха, но не думала, что он согласится воспитывать чужого ребенка. Так что в ту же ночь Мэри отправилась к Энгусу и сообщила ему, что не сможет стать его женой.

И лишь тогда Мэри узнала, что недооценивала своего жениха, Энгуса Макбрайана.

Он отказался даже выслушать ее. С молоком матери Энгус впитал древние традиции клана Макбрайанов, с младых ногтей он твердо знал, что каждый шотландец должен быть порядочным человеком и что он имеет обязательства не только перед своим лордом, но и перед окружающими. Поэтому Энгус и заявил, что забота о новорожденной дочери сэра Чарлза, которого в их местности все любили и уважали, вовсе не обременит их семью. Он почтет за честь для себя вырастить осиротевшую девочку.

Задумчиво посмотрев на огонь, Мэри еще раз возблагодарила Господа за то, что их семья пребывает в добром здравии.

Поставив кочергу на место, Мэри отправилась в кладовую, где стоял большой деревянный ящик, который Энгус сделал специально для хранения торфа. Наклонившись, женщина стала вытаскивать из него кирпичики жирной земли, как вдруг в дверь постучали. Мэри с облегчением вздохнула: видно, Господь услышал ее молитвы.

— Мерид! — крикнула она. — Это ты? Узнала что-нибудь о полковнике? А может, ты и Иена разыскала? — Подхватив корзину с торфом, Мэри поспешила в кухню. — Я как раз хотела посильнее разжечь… — Женщина резко осеклась, увидев, что в дверях стоит вовсе не Мерид. И не Энгус.

Мэри, оцепенев, смотрела на человека, чья богатая одежда смотрелась так нелепо в ее скромном жилище.

Да, он, конечно, постарел, но время не потушило злобного огня в его дьявольских глазах. Сколько она молилась о том, чтобы никогда больше не видеть этого лица! Он холодно улыбнулся, и Мэри показалось, что мимо нее пронесся порыв леденящего ветра; от этой улыбки по ее телу побежали мурашки.

— Ну здравствуй, шотландская колдунья, — заговорил он. — Ждала, что я приду за тобой?

Ничего не ответив, Мэри выронила из рук корзину с торфом и бросилась в глубину дома.

Пламя свечей таинственно плясало в полумраке, освещая пещеру, где на полу сидели Роберт и Катриона. Две из четырех свечей погасли; две оставшиеся постепенно тоже догорали. Катриона задумчиво смотрела на них. Скоро они окажутся в кромешной тьме. Да, их будет окружать полная темнота, а тишину нарушит лишь отдаленный гул морского прибоя.

Море забрало к себе ее отца.

Слезы беззвучно текли по щекам девушки, она чувствовала полное опустошение. За что все это? Ведь отец хотел всего лишь прокормить семью, обеспечить родным скромное, но достойное существование. Он не хотел мириться с нищетой, не желал, чтобы они жили, как многие фермеры, оставив надежду на лучшее. Можно не сомневаться: если бы был другой способ заработать на жизнь, Энгус непременно выбрал бы его. Но этого способа не было, и гордый шотландец не опустил руки.

Он делал все возможное, чтобы его семья ни в чем не нуждалась. И вот теперь он погиб.

Роберт не видел слез девушки, но чувствовал, в каком она состоянии. Протянув к ней руку, он погладил ее по щеке. Катриона крепко ухватилась за него. Она надеялась, что есть еще что-то, кроме этой устрашающей пустоты внутри, и едва сдерживалась, чтобы не вскочить на ноги и не закричать от сжигающей ее боли утра, ты.