Путь меча - Чейни Дэвид. Страница 47

— Наши судьбы как-то таинственно связаны, — сказал он. — Я чувствую, что увижу тебя скорее, чем ты думаешь, и, может быть, тогда ты войдешь в Совет и поможешь мне бороться с Тайра.

— Это маловероятно, мой старый друг, — Йоши усмехнулся. — Желаю тебе успеха в борьбе с твоими врагами. Да защитит тебя Амида Будда!

Йоши повернул лошадь и поскакал к городским воротам. Он взглянул назад: Айтака стоял одиноко — маленькая фигурка, несмотря на его рост, — посреди улицы и махал рукой.

Йоши невольно вздрогнул, его охватило недоброе предчувствие.

ГЛАВА 42

К четвертому месяцу 1180 года страна оказалась во власти засухи и голода. Весной не было посевных работ; урожаи пяти злаков погибли во время наводнений.

В Киото люди покидали дома, и грабители уносили все, что оставалось. Люди, принадлежавшие когда-то к высшим классам, бродили среди мусора, босиком, с непокрытыми головами, и дрались за объедки. На улицах лежали покойники, объеденные собаками и крысами. Запах гниющих тел распространялся по городу. Дома, которые еще оставались, постепенно исчезали, по мере того как их ломали и продавали на дрова.

Сначала горожане ежедневно молились в храмах, окружавших город. Но когда молитвы не принесли облегчения, в дровах появились ярко-красные и золотистые доски; в отчаянии люди ломали горные храмы, чтобы извлечь оттуда хоть что-нибудь полезное. Все население превратилось в толпу босоногих нищих, одетых в лохмотья, едва прикрывавшие их истощенные тела.

В академии, за пределами Сарашины, был сравнительно хороший запас зерна. По возвращении из Киото Йоши предусмотрительно сделал запас. Кладовую охраняли вооруженные учащиеся: горожане разграбили бы запасы, если бы не боялись сторожей с мечами. Перед концом четвертого месяца у Йоши возникло беспокойство о судьбе семьи, которой угрожали голод и смута. Опять он сел на лошадь и поехал на юг. На этот раз он решил обязательно разыскать их в Фукухаре.

Ходили слухи, что правление Тайра близится к концу, что переезд Кийомори из столицы был признаком слабости, что многие остававшиеся нейтральными знатные люди готовы были поддержать принца Мочихито и встать на сторону Минамото. Домочадцам Фумио могла понадобиться помощь и защита в предстоявшей борьбе.

Йоши насыпал в дорожные сумки столько зерна, сколько он мог везти, не привлекая внимания. Разбойники стали правилом, а не исключением, а представители закона не занимались удаленными территориями, предпочитая охранять свои владения. Даже самый лучший фехтовальщик страны не смог бы справиться с голодной толпой, готовой умереть за горстку риса.

— Сэнсэй, пожалуйста, будьте осторожны в пути, — сказал Коджима, обеспокоенно хмурясь. Тофуши присоединился к Коджиме.

— Вы хорошие люди, — сказал Йоши; голос его звучал хрипло от волнения. — Я знаю, что могу на вас рассчитывать, пока отсутствую. Раз я знаю, что дело поручено вам, я буду спокоен, уезжая на юг. И не бойтесь, я буду осторожен.

Оба помощника подарили Йоши пакет с лакомствами, которые они сэкономили из своих пайков.

У Йоши сжалось горло, когда он принял подарок; он знал ему цену.

— Спасибо, — пробормотал он, будучи не в состоянии сказать еще что-нибудь, не поставив себя в неловкое положение.

Фукухара была зажата между океаном и горами. Когда Йоши приблизился к предгорьям севернее новой столицы, он услышал рев прибоя Внутреннего моря, разбивающегося о берег к югу от города. Чувствовался сильный запах солевой воды: ее несли морские ветры и туман, поднимавшийся с пенистой поверхности океана.

Йоши направил лошадь мимо нового дворца. Он был плотно прижат к горам и поражал суровой простотой. Стены были сделаны из круглых бревен, расщепленных на углах, так, чтобы их можно было соединить. Это было странное здание, массивное и в то же время изысканное. Вокруг ограды дворца ездили самураи на лошадях, покрытых броней; и лошади, и люди изнывали от жары в броне под весенним солнцем. Морской ветер несколько облегчал жару, но зато приходилось дышать сырым обволакивающим воздухом. На главной улице воздвигали дома из тех частей зданий, которые были доставлены сплавом по реке Йодо прямо яз Киото. В узких улицах суетились люди в рабочей одежде. Среди них были и рабочие, и придворные, сменившие парчу и шелк на хлопчатобумажные платья в соответствии с обстановкой. Фукухара приготовлялась к предстоящему прибытию Кийомори и двора в полном составе.

Йоши остановил лошадь перед почти законченным зданием. На крыше возились рабочие, укладывавшие последние куски красной черепицы. Дом был велик — три этажа, — для Фукухары это было высоко, — и, очевидно, принадлежал важному лицу.

— Вы здесь главный? — спросил Йоши рабочего, по-видимому, распорядителя. Это был высокий человек с толстым животом, выдававшимся под его оби.

— А кто спрашивает? — спросил толстяк таким тоном, как если бы обращался к низшему.

— Тадамори Йоши, наследник князя Окитсу, — рявкнул Йоши.

Толстяк мгновенно сменил высокомерный тон на подобострастную манеру.

— Я — Курандо, старшина, слуга великого князя Чикары. К вашим услугам.

Чикара? Здесь? Йоши перевел дыхание.

— Где твой господин, Курандо? — спросил он.

— Он в Киото, по делам службы, пока мы приготавливаем новый дом.

— А ты знаешь, где дом князя Тадамори-но-Фумио?

— Конечно, господин. Князь Фумио с семьей живет во дворце Кийомори.

Йоши коротко кивнул головой и повернул лошадь к бревенчатому дворцу.

Ему удалось передать записку на имя Фумио только во второй половине дна. Подкупить самураев стражи оказалось удивительно трудно. Золото их не интересовало. Только обещанием некоторой толики зерна удалось соблазнить одного из них, он снес письмо Йоши к Фумио и вернулся с ответом.

Через час Йоши сидел в роскошно обставленной комнате и пил сакэ с дядей. Тяжелые китайские гобелены защищали от ветра и смягчали постоянный шум моря. Запах благовоний за нарядной ширмой своеобразно смешивался с соленым запахом моря, ощущавшимся во всем дворце.

Фумио сначала был неразговорчив. Он сердился, что Йоши не написал ему после приезда в Сарашину. Почтовая служба была дорога и ненадежна, но все-таки можно же было послать письмо. Йоши ответил, что письмо он послал, но, видимо, оно не было доставлено.

Это объяснение успокоило Фумио. Ему было также приятно, что Йоши проявил заботливость и привез в подарок зерно, хотя везти его было опасно. Фумио выразил глубокую благодарность Йоши и объяснил, что, хотя этот подарок очень ценен, у него нет недостатка в пище, так как несчастья, свалившиеся на Киото, лишь слегка задели Фукухару, и двор в состоянии поддерживать обычный уровень роскоши. По мере того как оставалось все меньше сакэ в бутыли, Фумио задавал бесчисленные вопросы о Сарашине и академии. Пока Йоши отвечал, Фумио внимательно разглядывал его. У племянника был, безусловно, вид сильного и уверенного в себе человека. Он заметил его предплечья с развитыми мышцами и мозолистые руки.

— Йоши, ты переменился после выздоровления. Ты стал выше и крепче по сравнению с тем, когда я тебя видел в последний раз. Жизнь учителя фехтования тебе полезна.

— Спасибо, дядя. Да, верно, жизнь у меня приятная. Я много работаю и с удовольствием выполняю свои обязанности. Выполнять свой долг — в этом моя награда.

— Очень зрелый взгляд, — одобрительно сказал Фумио. — При том, что у тебя так много работы, требующей физического напряжения… Твои старые раны тебя не беспокоят?

— Иногда, когда я устаю, болит бедро. Я приучил себя не обращать внимания на это. — Йоши налил себе чашу. — Хватит говорить обо мне, — сказал он, отхлебнув. — Как моя мать?

— Госпожа Масака изменилась, и боюсь, эта перемена не к лучшему. Она годами вела отшельническую жизнь. А после отъезда из Окитсу она еще больше ушла в себя. Ты должен побыть с нею прежде, чем уедешь. Бедная женщина! Мало удовольствий у нее в жизни, и я думаю, возможность повидаться с тобой приободрит ее.