Похищение Евразии - Болдырев Юрий Юрьевич. Страница 16
Здесь, естественно, возникает несколько вопросов.
Во-первых, как такие соглашения вообще могли быть заключены страной, считающей себя не просто более или менее цивилизованной, но еще и претендующей на участие в «восьмерке» наиболее экономически развитых стран мира и даже на статус «сверхдержавы»?
Во-вторых, являются ли эти соглашения исключением из общего правила или же, напротив, — типичными? И, соответственно, поставлены ли на будущее какие-либо законодательные заслоны подобному, или же аналогичные соглашения по бессмысленному для страны растранжириванию наших природных ресурсов с легкостью могут подписываться и в дальнейшем?
Часть 3. РОССИЙСКИЙ «ГАРАЖ-СЭЙЛ»
Глава 1. ОТСИДЕТЬСЯ В КУСТАХ — МОЖЕТ ЛИШЬ МАЛЕНЬКИЙ
«Гараж-сэйлами» (распродажей в гараже) или «Ярд-сэйлами» (распродажей во дворе) в США называют массовые распродажи за бесценок старых и ненужных вещей. Часто такие мероприятия проводятся массово — с благотворительными целями. Иногда, например, если хозяин продает дом и переезжает, задача — получить хотя бы минимальные деньги, но очень быстро. Чаще главное — избавление от накопившегося ненужного — того, что еще вполне может пригодиться кому-то другому. И типичная черта: хозяин, как правило, сильно не торгуется. Действует логика: мне нужно продать это быстрее и потому, в конце концов, сколько дадите — столько и хорошо.
Но можно ли подобный подход распространять на то, что вам нужно и даже очень нужно? И особенно — если точно потребуется завтра? Тем более, если это — не ваша личная собственность, а достояние государства? К достоянию государства, даже если оно сиюминутно не особенно необходимо, в США, разумеется, относятся совершенно иначе. А у нас?
У нас в 1995-м году, перед надвигавшимися президентскими выборами, когда было далеко не ясно, удастся ли удержаться Ельцину и, соответственно, что будет дальше, похоже, тоже решили на всякий случай быстренько все распродать...
Но начнем по порядку. Схема соглашений о разделе продукции (СРП) предусматривает, что государство, не имеющее денег и технологий для разведки и разработки своих месторождений полезных ископаемых или же имеющее иные приоритетные направления расходования средств (дающие большие прибыли или решающие какие-то жизненно важные задачи), или по каким-то иным причинам не желающее рисковать своими деньгами, передает своим или зарубежным компаниям какие-либо участки территории на особых условиях. Условия таковы. Компании осуществляют разведку или разработку полезных ископаемых на свой страх и риск. Если разведка или разработка не принесет результата — деньги потеряли зря лишь частные компании-недропользователи. В случае же успеха частью добытого сырья («компенсационная» часть) покрываются все затраты инвестора-недропользователя, а оставшаяся часть сырья («прибыльная» часть) делится в заранее оговоренной пропорции (в натуре или в денежном выражении) между государством (как собственником природных ресурсов) и недропользователем-инвестором. Плюс, в соглашениях обычно оговариваются фиксированные налоговые и иные выплаты недропользователя государству. Схема простая, ясная и сама по себе не являющаяся однозначно хорошей или плохой.
Для государств, особенно слаборазвитых, не имеющих средств и технологий, хорошо, что они, ничем не рискуя, в случае успеха могут получить существенные доходы. Правда, при условии, если жестко оговорят в соглашениях ограничения на расходы недропользователя и обеспечат надлежащий контроль за ними. Для инвесторов хорошо то, что меньше риски, так как налоговые и иные условия, зафиксированные в соглашении, стабильны. Кроме того, налоговые и иные платежи в случае СРП, как правило, значительно ниже, чем при традиционном «лицензионном» варианте недропользования. И основная их доля, в случае успеха проекта, по существу, просто заменяется передачей государству части добытого сырья или соответствующих денежных средств.
В Советском Союзе — как государстве с достаточно развитой промышленностью — ни схема СРП, ни близкая к ней концессионная схема после НЭПа («новой экономической политики» в двадцатые годы), разумеется, уже не применялись. Но к концу восьмидесятых — началу девяностых годов выяснилось, что ни необходимых технологий, ни средств для разработки новых месторождений у нас, якобы, нет. Это, конечно, абсурд. Сами посудите: самые наисовременные атомные подводные лодки делать можем, а стационарные или плавучие буровые платформы — нет? Тем не менее, начали разрабатываться планы перевода наших месторождений на режим СРП.
В обоснование допустимости и целесообразности перевода российских месторождений полезных ископаемых на режим СРП приводился и такой аргумент: мол, даже США используют близкие схемы! И действительно: в разнообразных специально подготовленных агитационных материалах, посвященных особенностям организации СРП и концессий в разных странах, можно найти и США. Так что же, неужто и правда американское государство использует подобные схемы?
Конечно, нет. Это — типичный пример большой лжи, основанной на маленьком умолчании. Ларчик открывается просто. В США при добыче природных ресурсов концессии и СРП действительно используются. Но только используются они не государством, а частными собственниками земель, которые не имеют ни средств, ни технологий для самостоятельного освоения запасов полезных ископаемых, находящихся на принадлежащих им землях. Государство же на федеральных землях (которых, кстати, в США вполне достаточно, особенно на северо-западе страны и на Аляске) и, тем более, на своем континентальном шельфе никаких концессий и СРП категорически не использует — только единый национальный лицензионный режим.
Тем не менее, стоит отметить, что в самой возможности перевода в нашей стране каких-то месторождений полезных ископаемых на режим СРП ничего страшного нет. Но только при условии, что, во-первых, на режим СРП будут переведены лишь в порядке исключения одно или несколько месторождений (там, где это действительно обоснованно) и, во-вторых, если при заключении соглашений будут надлежаще защищены интересы нашего государства, в том числе и некоторые специфические интересы — те, которых небольшие и слаборазвитые государства не имеют.
Разумеется, на финансируемых заинтересованными корпорациями дискуссиях о проблемах недропользования акцент применительно к соглашениям о разделе продукции (СРП) и концессиям стараются делать на выгодах государству: не рискует своими деньгами, но получит часть прибыльной нефти (или денежный эквивалент), рабочие места и загрузку своих машиностроительных мощностей.
Но при принятии любого решения, тем более о переводе недропользования на режим СРП или близкий к нему концессионный режим, необходимо особое внимание обращать на опасности, а также негативные последствия таких решений для интересов страны.
В чем здесь наши интересы? И в чем возможные опасности и вред перевода месторождений на режим СРП?
Прежде всего, в нашем случае речь идет не о каком-то одном месторождении, которое нужно побыстрее с пользой выкачать и делу конец, а о полезных ископаемых суммарной стоимостью во многие триллионы долларов. Кроме того, Россия — в целом промышленно развитая страна, и хотя на данном этапе отставшая от наиболее развитых стран мира, тем не менее, имеющая в машиностроении значительный технологический и производственный потенциал. Соответственно, есть все основания рассматривать привлечение инвестиций в модернизацию машиностроения и вывод его на передовые в мире позиции (как это сделала Норвегия) — как важнейший приоритет при организации недропользования и, в частности, при допуске к национальным природным ресурсам иностранных инвесторов.
То есть, как мы говорили выше, приоритетной должна быть логика: вы можете добывать наши природные ресурсы и часть из них взять себе, но пользуйтесь при этом оборудованием и иными товарами и услугами, произведенными в России. Как может реализовываться этот подход — мы уже видели. И если не оставить недропользователю никаких обходных путей, под гарантированный заказ на машиностроительную продукцию — инвестиции придут.