Я убил Мэрилин Монро - Романовский Дмитрий Владимирович. Страница 22

Когда партия кончалась, Бобби подозвал меня коротким кивком. Я подошел. У него было праздничное выражение лица, предназначенное для публики. Не меняя выражения лица он тихо сказал:

– Поедешь с ним. Утром позвонишь мне. Скажешь, была ли она с ним. Только одним словом: да или нет. – Даже когда он говорил тихо, его слова всегда звучали тоном строгого приказа. Для меня это была сложная задача. Братья Кеннеди всегда были заодно и ничего не могли скрывать друг от друга. Без активной помощи Бобби в предвыборной кампании Джек не добился бы президентского поста. И гарды у братьев были общие, как и девушки, которых они ебли и которых им предоставлял Пит, исполняя роль сводника. Правда, с женщинами Джек был активней Бобби и, как правило, первым заводил отношения с красивыми девушками, а потом передавал их менее расторопному брату. Официально я служил у Джека. Исполняя приказ Бобби шпионить за Джеком, я нарушал лояльность по отношению к своему боссу. Мэрилин в зале уже не было. Несмотря на общее внимание она сумела уйти незаметно, – профессиональная актриса. Джек с бокалом в руке проговорил заключительные слова благодарности окружающим его людям и пошел к выходу. Я последовал за ним на почтительном расстоянии. Когда в отеле Карлайл мы на лифте поднялись на свой этаж, Джек кивнул мне и пошел в свой номер. Я пошел в свой. Номер Мэрилин был на другом этаже. Я не знал, как они договорились, придет ли он к ней, или она придет к нему. Выждав некоторое время, я прошел в общий холл этажа, сел с развернутой газетой перед невключенным телевизором так, чтобы видна была часть коридора. Вскоре из лифта вышла Мэрилин. Джек, вероятно, позвонил ей сразу по приходе. Не замечая меня, она прошла в его номер. Я тотчас прошел в свой номер и по телефону заказал крепкий кофе, чтобы случайно не заснуть, и добавил, чтобы кофе был в электрическом кофейнике на тот случай, если он будет остывать. Ведь Джек мог проебать ее до самого утра. Дежурный официант принес кофе. Входную дверь номера я оставил приоткрытой, – имею на это право, ведь я личный гард и должен постоянно следить за безопасностью босса. Попивая кофе, я смотрел телевизор не включая звука. Шел знакомый фильм с участием Элизабет Тэйлор. Я точно знал, что братья Кеннеди никогда ее не ебли. Как ей это удалось – непонятно. Мэрилин ее ненавидела, особенно после того как Элизабет получила за «Клеопатру» миллион. Такие гонорары Мэрилин и не снились. Глядя на экран, я подумал, что Элизабет действительно хорошая актриса. Мэрилин так бы играть не смогла. Но ей и не нужно было хорошо играть. Ей было достаточно появиться на экране. Объективно, у Мэрилин была небольшая грудь, а бедра были совсем не пышными, и ягодицы были умеренных размеров. Но у нее был особенный облик, при котором она казалась такой сисястой и жопастой, что при виде ее у всех мужчин вставали хуи. Прошло около двух часов. Из коридора послышался звук тихо прикрывающейся двери. Я поднялся на ноги. В коридоре был ковер, а у Мэрилин была легкая походка, так что шагов не было слышно. Но по выработанной интуиции я понял, что она остановилась у моего номера. Хотя дверь была приоткрыта, она тихо постучала. Я тотчас распахнул перед ней дверь. Мэрилин была другой. Хотя она была в том же сверкающем платье, но лицо ее было уставшим и постаревшим. На экране и в жизни я привык ее видеть яркой, а теперь она была как в черно-белом фильме. Грим с лица был смыт. Вероятно, она только что приняла душ и не подкрасилась.

– Извини, Уильям, за позднее вторжение, – сказала она хрипловатым голосом. – Но ты еще не спишь. У тебя нет чего-нибудь выпить? Я не хочу вызывать дежурного официанта.

– К вашим услугам, мисс, – тотчас отозвался я. – Только у меня не большой выбор, – и я раскрыл дверцу низкого бара. Бутылка корвуазье и бутылка содовой, и еще ваза с французским шоколадом. Я всегда любил шоколад. Ставя на стол два бокала, я спросил:

– Чего налить, мисс?

– Коньяк. Я ничего не пила на юбилее. – Наливая в бокалы коньяк, я сказал:

– Извините, мисс, но у меня нет стаканов для содовой.

– Это ничего. – Она села к столу, глотнула из бокала. Я тоже глотнул. В присутствии пьющей дамы по законам вежливости полагается тоже пить. При моей должности любая женщина босса, даже проститутка из бара, – высокопоставленная дама. Я поставил на стол бутылку содовой и вазу с шоколадом. Она еще раз глотнула коньяку, сказала: – Это мне нужно. Настроение – дрянь. – Я вежливо заметил:

– Крепкое вино снимает депрессию. Я это по себе знаю. – Она посмотрела на меня с иронической усмешкой, еще глотнула коньяку, взяла шоколадную конфету. Я тоже из вежливости глотнул. Она сказала:

– Уильям, у тебя дверь была открыта. Охраняешь покой босса?

– Это моя обязанность.

– Он сейчас спит, – сказала она безо всякого стеснения, не скрывая того, что только что была в номере Джека. Я был для нее обслуживающим персоналом, как официант или горничная, которых незачем стесняться. Я пояснил:

– Он устал. Сегодня весь день для него был напряженным.

– Напряженным, – повторила она. – Обессилен. Я тоже. – Она еще глотнула коньяку, стала жевать конфету. Я снова наполнил ее бокал, а заодно и свой. Она приподняла свой бокал и снова поставила на стол. – Уильям, может быть в ванной у тебя есть стакан для воды? – Я вынес из ванной стакан, поставил на стол. Она плеснула в стакан содовой, сделала глоток. Я присел к столу. Откинувшись на спинку кресла, она заговорила, не обращаясь ко мне:

– Проблемы. Вокруг меня. Почему у других нет столько проблем?

– У всех проблемы, мисс Монро. Только не все это говорят.

– А зачем говорить? Это и так видно. О моих проблемах все знают, все видят. Фокс. Они требуют от меня сами не зная чего. С Бэт Тейлор они не посмели бы так разговаривать. Да она и не стала бы сниматься у Фоксов на таких условиях. Уильям, тебе этого не понять.

– Я могу понять, мисс, если вы мне объясните.

– Не поймешь. Сколько тебе лет?

– Двадцать пять. – Тут она уставилась на меня, будто впервые увидела и поняла, что обслуживающий персонал тоже люди.

– Уильям, скажи честно. Только честно. Если бы ты не знал меня и впервые увидел, сколько лет бы ты мне дал?

– Скажу честно: я знаю сколько вам лет, мисс Монро. Но если бы я увидел вас впервые, какой увидел сегодня, я подумал бы, что вы или моя ровесница, или младше меня. – Она улыбнулась и отпила из бокала. Это был уже второй бокал. Она откусила от шоколадной конфеты и снова улыбнулась.

– Уильям, самый большой мой недостаток, это то, что я всем верю. От этого все мои проблемы. – Я тоже глотнул из своего бокала.

– Мисс Монро, нельзя всем верить. Просто нужно хорошо разобраться кому можно верить, а кому нельзя. – Она еще отпила из бокала и, будто вспомнив что-то, уперлась руками в ручки кресла и резко поднялась на ноги. Я тоже поднялся. Она сказала с улыбкой:

– Вот теперь я, кажется, смогу хорошо уснуть. Спасибо, Уильям. – Она сделала шаг к двери и покачнулась. Я поддержал ее за плечи.

– Мисс Монро, я провожу вас до вашего номера.

– Да, спасибо. – Она с улыбкой положила руки мне на плечи. Мы смотрели глаза в глаза. Она улыбалась явно пьяной улыбкой. Я вспомнил, что на юбилее она ничего не ела, а сейчас сразу выпила почти два бокала коньяка. – Уильям, а ты, наверное, хороший гард. Ну почему ты гард у Джека, а не у меня? – Я не люблю пьяных женщин, но близость этого красивого тела была настолько соблазнительной, что я невольно обнял ее с откровенной нежностью. Она продолжала с улыбкой смотреть мне в глаза. Я не шевелился. Только что перед этим она была в номере Джека, и он хорошо ее выеб, очень даже хорошо, потому что в эти два дня у него не было других женщин. Я знал это.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Уильям, – сказала она с той же пьяной улыбкой. – Ты думаешь, что я провела почти два часа у Джека, и у нас все эти два часа был секс. – Она перестала улыбаться и почти злым голосом сказала: – Не было никакого секса. – Она резко отстранилась от меня, подошла к столу, повернулась ко мне, уперевшись сзади руками в стол. – А еще я была с Бобби. Тоже сегодня. Перед юбилеем. Я сидела в костюмерной, миссис Уортон делала мне прическу. Бобби вошел и приказал миссис Уортон выйти. Ты сказал, что нужно разобраться, кому можно верить. Незачем разбираться! Никому не нужно верить! – Тут голос ее сорвался, лицо дрогнуло, будто дробясь на сегменты, и она разрыдалась, закрыв лицо руками. Я шагнул к ней, обнял за плечи успокаивающим жестом. Она уткнулась лицом в мою грудь, продолжая всхлипывать. Я вынул из кармана носовой платок, приложил к ее лицу, чтобы она слезами и соплями не замочила мой пиджак. Она перехватила платок, стала осушать им лицо. Оно продолжало оставаться как в черно-белом фильме, только глаза стали цветными, – красными.