Любовники (На Ревущей горе, у Лимонадного озера.Царство покоя.В другой стране) - Уинзор Кэтлин. Страница 26

— Я чувствую себя так, — проговорила Джасинта полным восторга голосом, — словно умерла, а потом возродилась к жизни вновь.

Он, опершись на локоть, посмотрел на нее сверху вниз, и улыбка не сходила с его уст.

— Не думаю, что теперь у тебя будут особые проблемы с твоей гордостью.

Она с удовольствием рассмеялась.

— Уверена, что их не будет. — Потом медленно повернула голову и нежно коснулась губами его руки, лежащей возле ее головы. — А знаешь… — По выражению ее лица было видно, что говорит она совершенно искренне. При этом ее огромные глаза смотрели на него с некоторой нерешительностью. — Вначале я была очень напугана. Пришла в ужас… Еще ни разу в жизни я так сильно никого не боялась…

Он наклонился и ласково поцеловал ее, а как только она собралась ответить ему, его губы задержались на ее губах, заставив молчать, а он произнес:

— Если женщина не ощущает хоть какого-нибудь страха, она никогда не получит истинного наслаждения.

Она закрыла глаза, чувствуя на губах его теплое дыхание и глубоко втягивая его аромат, погружаясь в непреодолимую и сладкую дремоту.

— Я ведь только боялась, что могу наскучить тебе, — проговорила она шепотом, но уже почти засыпая, словно кто-то незаметно поднес к ее лицу платок с хлороформом.

Он негромко рассмеялся, этот смех прозвучал для нее успокаивающе, и она провалилась в сон.

Джасинта понятия не имела, сколько времени проспала, ибо когда проснулась и испуганно осмотрелась вокруг, то все в зале оставалось таким же, как и прежде, — даже затейливый калейдоскоп красок, медленно прыгающий где-то высоко над головой. Однако его уже не было рядом, одежды — тоже, как и его самого.

Сразу же пришли неприятный холодок и испуг, а вместе с ними появилось чувство, что ее бросили в каком-то незнакомом месте. Ведь проснуться без него, будучи уверенной, что он все время, пока она спала, находился рядом, и обнаружить, что она совершенно одна, оказалось для Джасинты сильнейшим ударом. Ибо все ее существо было как бы пронизано им, причем это ощущение оказалось настолько сильным и абсолютным, что чувство, когда-то испытанное ею с Дугласом, казалось теперь тривиальным и поверхностным. С таким же успехом ей могли предложить леденец на палочке.

Она встала и прошлась по зале, двигаясь легко, с какой-то воздушной грацией.

Сейчас Джасинта ощущала себя посвежевшей и переменившейся. Безудержный оптимизм так и бил в ней через край. Она подняла руки над головой и сладко потянулась, ощущая свое тело гибким и тянущимся, как ириска. Она хорошо отдохнула и была переполнена искрящейся силой. Все ощущения сейчас дарили новизной, казались удивительными и необыкновенными, и ей подумалось, что, может, это он, уходя, оставил в подарок часть своей могучей силы, которую влил в ее кровь и мышцы. И она радостно рассмеялась, словно нашла запретный клад в лесу.

Джасинта посмотрела на свое обнаженное тело. Она всегда восхищалась своей красотой, но сейчас казалась самой себе особенно красивой, нежной и желанной. Это он полностью изменил ее, сделав еще более любимой в собственных глазах. До чего же фантастичен этот человек и какой мощью он обладает! Да как же смели такого мужчину назвать омерзительным и гадким эти глупые, недалекие и ничтожные людишки, с которыми она зналась в том мире!

«Да это они мертвы, а не мы!» — вдруг мелькнуло у нее в голове.

Она быстро заходила по зале, двигаясь легко и стремительно. Она искала его, заглядывая во множественные альковы, за колонны, в аркообразные дверные проемы. Теплилась надежда, что он спит где-нибудь на одном из бархатных диванов. Однако его нигде не было. Зала была пуста, и Джасинта находилась в ней совершенно одна.

Вдруг неожиданно до нее донесся какой-то звук. Она резко обернулась и увидела, как дверь в залу распахнулась и вошел Грант. Она вздрогнула и машинальным, чисто женским движением попыталась прикрыть свое обнаженное тело руками.

— Убирайся отсюда! — закричала она. — Как ты смеешь стоять тут и пялиться на меня?

Да, он смотрел на нее, это правда, однако в его взгляде отсутствовал какой бы то ни было интерес к ней. Точно так же он смотрел на нее и тогда, когда она была одета.

— Поторапливайся, собирайся живее! — приказал он, сделав несколько шагов по направлению к ней. — А ну, живо одевайся!

— Убирайся прочь! — снова крикнула она. — Я прикажу, чтобы тебя выпороли! Все изменилось со времени нашей последней встречи. Так вот!

На эти слова он ответил издевательским смехом, который прозвучал для нее, как выстрел. В нем звучало что-то зловещее, за ним скрывалось нечто явно скверное. Во всяком случае, намерения Гранта были откровенно дурными. Он наглой и чванливой походкой направился к ней, и, понимая, что своими словами вовсе не испугала его, Джасинта бросилась к своей одежде, валяющейся на полу, схватила ее в охапку и забежала за высокое кресло, где и остановилась, чтобы одеться. При этом она постоянно поглядывала на Гранта из-за спинки кресла своими блестящими черными глазами.

Ожидая, пока Джасинта оденется, он расхаживал по зале, с презрительной миной засунув руки в карманы, пиная ногой мебель, грубо наступая на ковры. Сейчас он напоминал подростка-хулигана.

— Все в порядке! — прокричала она вскоре, приводя в некоторое подобие порядка прическу и встряхивая волосами, чтобы они рассыпались по спине. — Я готова!

Он тут же остановился, взглянул на нее, когда она выходила из-за кресла, а затем, шаркая ногами, направился к огромной двери, через которую привел ее сюда по приказу своего хозяина.

Она приблизилась к Гранту, сейчас более уверенная в себе, чем когда-либо в жизни.

— Я сделаю все, что ты скажешь, — сказала она, обращаясь к нему таким тоном, как разговаривала бы королева с самым презренным своим подданным, — но после я все расскажу ему.

Грант с совершенно равнодушным видом выслушал ее слова, сделал гримасу и пожал плечами. Он открыл дверь и кивнул на нее, показывая Джасинте, чтобы та следовала за ним. Она с надменным видом миновала дверной проем, а он двинулся вперед по темному узкому коридору, освещая дорогу фонарем. Очень быстро они подошли к подножию лестницы. Тут она внезапно остановилась, почувствовав холод, и побледнела, словно у нее остановилось сердце.

Шерри.

Ведь наверху ее ожидала Шерри.

Она совершенно забыла о ней, а теперь к ней вернулась память, и испытанное потрясение оказалось намного сильнее того, которое пришлось испытать при встрече с матерью после почти двадцатилетней разлуки.

Ибо Джасинта с мучительной отчетливостью вспомнила, как страстно не хотела Шерри того, что недавно произошло с ее дочерью. Она воочию видела маленькое светлое лицо Шерри, которая смотрела на него, когда они втроем стояли в вестибюле. Она словно наяву ощущала встревоженный взгляд матери, обращенный прямо ей в глаза, когда мать уводила ее обратно в их комнаты. Слышались слова Шерри, веселая беспечная болтовня, когда она изо всех сил пыталась не выдать своего жгучего, отчаянного волнения.

А потом за ней явился Грант, и она ушла… против своей воли, при этом решительно намереваясь сдержать обещание, данное Шерри и себе самой.

Но она ведь не только нарушила это обещание, но и совершенно забыла о нем.

Джасинта постояла несколько секунд в полнейшем оцепенении. Все ее существо бунтовало против низкого предательства, на которое она оказалась способна. Она устыдилась бы своего поступка, будь эта женщина просто ее подругой… Но Шерри!

Тут Джасинта ощутила грубый толчок в спину и чуть не упала. К счастью, она успела упереться руками в лестницу.

— Поторапливайся! — проговорил Грант.

Она повернулась и увидела его нелепую, бесцветную и бесформенную физиономию, нависавшую прямо над ней. Он ожидал ее, и на его лице застыло обычное для него нетерпеливое раздражение.

— Я не могу туда подняться! — нервно произнесла она. — Не заставляй меня возвращаться туда, умоляю тебя! Я отдам тебе все мои драгоценности! Я отдам тебе…