Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 123

Я не помню, как мы оказались в лесу. Не помню, по какой тропинки бежали – наитие нас, что ли, вело? Ну а потом уже можно было без труда определить, где конкретно происходит бой местного значения – небывалый шум раздавался на всю округу. Треск веток, яростный собачий лай, исступлённые вопли вперемешку с отборным матом. Меня даже передёрнуло от ужаса, едва я представила, куда бегу.

- Не ходи за мной! – Почти приказал мне Кирилл, на что я буквально сразу же огрызнулась:

- Разбежался!

Действительно – разбежался! Там был Канарейка! НАШ Канарейка, которого мы сейчас запросто могли потерять! И об этом знала только я! ОДНА Я из всей тусовки! Почему опять одна я – в самой гуще событий?!

Продираясь сквозь кусты, мы с Кириллом практически одновременно вломились в заросли малины. Открывшуюся взору картину я успела оглядеть беглым взглядом в течение пяти секунд, но для того, чтобы её описать, потребуется гораздо больше времени и слов…

Первой бросается в глаза мощная фигура Шумляева-старшего. Громоздкой горой возвышается он прямо перед нами. В своей неизменной тельняшке, задыхающийся, потный, с большим ножом в руке, Виктор то топчется на месте, то время от времени делает судорожные рывки вперёд – туда, где под огромным раскидистым дубом, прижавшись спиной к его широкому стволу, стоит Вадим. Вернее, даже не стоит, а практически висит на спине Шумляева-младшего, обороняясь его телом как щитом.

Толстая шея Толяна несколько раз обмотана собачьим поводком. Оба конца – в руках Вадима, и он, того и гляди, сейчас затянет их с двух сторон. И тогда всё – конец Толику..

- Отпусти его! Отпусти его, сука!!! – Захлёбываясь припадком бешенства орёт Виктор, в бессилии прыгая на месте. Возле него каменным изваянием застыл Викинг, он тоже не знает, что делать в создавшейся ситуации и ждёт какой бы то ни было реакции от старшего «товарища»…

- Отпусти его!

- Бросай нож! – Парирует в ответ Канарейка.

- Отпусти!!!

- Я сказал, нож бросай, мудила, пока я его не удавил!!!

Вадим – на последнем дыхании, он еле стоит на ногах. У него разбит нос, рассечена бровь, футболка в нескольких местах порвана, и одна рука, исступлённо сжимающая поводок, вся, полностью залита кровью. Кровь бежит ручейком и капает на плечо Толяна, который хрипит и кашляет, извиваясь в смертельном захвате…

- Вить, он его кончит!!! – В ужасе вопит Викинг. И он прав: терять Канарейке в самом деле нечего. Где-то рядом, в кустах, слышится глухой вой, и я, бросая туда мимолётный взгляд, вижу ещё одну жуткую картину: на траве, корчась и дёргаясь словно в конвульсиях, лежит Генка Ковальчук. Тоже весь в крови, ободранными в клочья руками, он держится за лицо, и я представляю, что там у него, под ладонями творится. А чуть подальше – что-то бурое, шерстяное и так же пропитанное кровью… Шевелится, тяжко дышит и пытается встать… НИКА… Бедная собака, даже серьёзно раненая, она из последних сил стремится спасти своего обожаемого хозяина. Но она и так сделала всё, что могла, воющий Ковальчук – несомненно, её работа. Но это же как капля в море, и силы катастрофически не равны! Викинг и Шумляев-старший медленно, но верно наступают на Вадима, и только надёжная преграда в виде Толяна мешает Виктору бросится на Канарейку с ножом.

Всё это мы с Кириллом успеваем оглядеть в считанные секунды. Роковые секунды, вполне способные стоить Вадиму жизни…

- Вадь, держись!!! – Кричит Кирилл, сходу влетая на поле боя. Один точный удар – и вот уже нож, описывая в воздухе крутую траекторию, шлёпается прямо мне под ноги, а потерявший своё главное преимущество Виктор, прёт на Дубровина с кулаками. Кулаки у него – дай боже… Сердце моё застывает от ужаса и перестает биться, но всё-таки реакция берёт своё, и когда Викинг кидается в мою сторону за ножом, я успеваю схватить его раньше и выставляю прямо перед собой.

- Стой, урод!!! Не подходи!!! – Ору я как резанная, и Викинг замирает, глядя на угрожающе сверкающее перед собой лезвие .

А между тем рядом творится что-то страшное. Страшнее, кажется, просто не бывает. Это вам не милая детская войнушка со Звёздным Городком, это – реальный криминал из разряда тех, что потом показывают в новостях. Вот только бы без жертв… Только бы всё обошлось… Всё так же сжимая в руке нож, я панически озираюсь по сторонам. Кирилл и Виктор, сцепившись, катаются по траве. Не понятно, на чьей стороне преимущество – оба высокие, мощные, широкоплечие, и оба полны решимости идти до конца… Вовремя получивший поддержку Вадим тоже, кажется, обретает второе дыхание. С неизвестно откуда взявшейся силой он волочёт Толяна к дереву и принимается яростно и методично долбить его головой об ствол.

- На, сука!!! На!!! На!!! На, козёл!!! Нравится?! На!!! Убью тебя, тварь!!! Убью, понял?!

Сомневаться в этом причины нету…Сейчас, в состоянии аффекта, Вадим и правда способен на убийство. И кто бы, право, его за это осудил? То, что он сам до сих пор жив – настоящее чудо… Всё-таки четверо на одного – это вам не шутка…Ко всему прочему, я замечаю, что все они – пьяные, а стало быть, практически себя не контролируют… Я всё крепче и крепче сжимаю в руках заветный нож и начинаю кричать – громко-громко, насколько позволяют голосовые связки.

- Люди-и-и-и-и!!! Помоги-и-и-ите-е-е-е!!! Эй, кто-нибу-у-у-удь!!! На по-о-о-мо-о-ощь!!!

В глубине души я понимаю, что на помощь вряд ли кто-то придёт. Слишком опасная ситуация и впутываться в неё – себе же дороже выйдет….

- Бросай нож, дура! – Теперь уже Викинг пытается воздействовать на меня при помощи угроз. Но меня от его вида заклинивает ещё больше, и я чуть ли ногами не топаю как психически ненормальная:

- Проткну сейчас, только подойди!!!

Я тоже, подобно Канарейке, сейчас способна пырнуть любого, кто только посмеет ко мне приблизиться. Я, хорошая девочка Ксюша…Но иначе не получается. Порой жизнь заставляет принимать и такие решения…Хотя, дай бог, конечно, чтобы до этого не дошло! Но где же люди?! Где же милиция?! Кто, чёрт возьми, нам в этой глуши поможет?! Я продолжаю озираться…Ковальчук, к счастью, никакой угрозы не представляет – Ника здорово его погрызла. Бедная Ника…Мне очень хочется к ней подойти и посмотреть, насколько серьёзна её рана, но, к сожалению, пока что не могу себе этого позволить. Надо быть начеку… Надо держать эту сволочь…

- Серый, уйди ты от неё!!! – Слышу я вдруг отчаянный вопль Виктора, который по-прежнему не может одолеть натиск Дубровина. – Уйди, Толяну помоги!!!

Помощь Толяну действительно необходима. После череды ударов лбом об дерево, он не подаёт никаких признаков жизни – неодушевлённым мешком валяется на траве, а Вадим, размотав с его шеи поводок, теперь быстро, в спешке, связывает Шумляеву руки за спиной. На случай, если он неожиданно очнётся. Вадим почти успевает довести своё дело до конца, когда сзади на него обрушивается Викинг…Вот это уже плохо, очень плохо, потому что этот подонок цел и невредим, а у Канарейки, как я говорила, ранена рука. Я уже успела догадаться, что где-то на ладони у него серьёзный ножевой порез, именно оттуда продолжает течь кровь, однако Вадим, похоже, сейчас не чувствует никакой боли. Ему просто не до этого… Викинг опрокидывает противника на траву, прижимает всем телом (комплекция у них тоже почти одинаковая) и начинает наносить удары… Один за другим…Один за другим… И я уже не могу стоять в стороне. Я ПРОСТО НЕ МОГУ НА ЭТО СМОТРЕТЬ…

- Нет!!! Не-ет!!! Не смей!!!

Всё дальнейшее я до сих пор припоминаю смутно – словно в тумане…Эти свои истошные визги…Прыжки по траве через сучки и шишки…Недоумённо-ошарашенное выражение на бесцветной физиономии Викинга… И мой короткий жест – чёткий и точный удар ножом прямо ему в плечо. Внезапная слабость, похожая на обморок…Нож наконец-то выскальзывает из моей вспотевшей ладони и падает на траву – вместе с потерявшим сознание от болевого шока Викингом. Вадим смотрит на меня ошарашено… И я смотрю на него точно так же…Мы словно заговорщики в одном большом страшном деле, которое объединило нас теперь на всю оставшуюся жизнь…