Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 32

- Не рано тебе ещё курить? – Спросила подозрительно.

- Нет, что вы. У меня паспорт уже есть. – Для пущей убедительности Вадим даже руки к груди приложил. Я заворожённо наблюдала за его мимикой и просто глаз не могла оторвать от этого лица, освещённого кроткой, ангельской улыбкой. Бабуля и все остальные торгашки смотрели туда же.

- Знаете, вы не первая мне это говорите. Многие считают, что я выгляжу слишком молодо для своих лет. – Вадим говорил быстро и складно, речь его лилась соловьиной трелью, голос ласкал слух. – Вы не представляете, как я из-за этого страдаю. В кино «детям до шестнадцати» попасть не могу – в кассе билетов не дают, говорят, не дорос ещё. В магазинах даже пиво не продают, паспорт требуют показать. Обидно, правда? Вот и вы туда же – курить рано, говорите. Ну почему мне так не везёт? Вчера девушке предложение сделал – от чистого сердца, вы поверите? А она мне: ты школу сначала закончи, потом поговорим. Неужели я так похож на школьника?

От подозрительности не осталось и следа: и старушка в шапочке с помпоном, и все остальные торгаши вокруг улыбались, слушая Вадима. Даже если кто-то из них и не верил в правдивость его слов, всё равно было приятно просто смотреть на этого тактичного, вежливого юношу, решившего развлечь себя и окружающих таким безобидным образом. Я стояла неподалёку, возле газетного киоска. Со стороны следить за этой сценкой было не менее интересно, чем в ней участвовать. Похоже, Канарейка передумал грабить бабушку, и теперь по-своему обыкновению, дурачится и всех смешит. Вот и хорошо. Тяжёлый осадок от недавнего разговора исчез сам собой, настроение приподнялось на десять баллов вверх. Жизнь была прекрасна и удивительна…

- Ладно, ладно, разжалобил. – Донёсся до меня голос старушки, в нём теперь слышалась только открытая доброжелательность. – Продам я тебе «Мальборо». Только не говори потом родителям, что у меня сигареты покупал, ладно? Всё-таки закон есть закон.

Ну конечно, так я и думала: она не приняла всерьёз историю Вадима, ей просто понравилось его поведение.

- Да ладно… - Канарейка смущённо опустил ресницы, по-детски улыбнулся. – Я пошутил, вы уже, наверное, и сами догадались. Я вообще не курю, тем более «Мальборо». Откуда у меня деньги? Но всё равно спасибо.

- Тебе тоже спасибо. – Со смехом откликнулась женщина, торгующая сладостями напротив навеса. – Хоть повеселил нас от души. Приходи ещё, мы тебя с удовольствием послушаем.

- Обязательно приду. – Клятвенно пообещал Вадим, развернувшись к ней всем корпусом. – А если вы меня сейчас батончиком угостите, буду каждый день сидеть с вами и работать на полставки Шахерезадой.

И вновь все вокруг дружно рассмеялись

- Ну шустрый! – Восхитилась продавщица конфет, и, тем не менее, выудив из коробки два батончика, протянула их Канарейке. – Держи, артист! С голода, вижу, не умрёшь!

Радушно распрощавшись со своими благодарными зрителями, Вадим возвратился ко мне – не останавливаясь, вручил одну конфету и кивнул на угол магазина:

- Пойдём.

- А как же Виталик? – Спрашивая, я шла за Канарейкой как зачарованная, до сих пор было весело вспомнить сцену у сигаретного прилавка.

- Да куда он денется, Ромео твой? Скажи лучше, как тебе моё маленькое шоу?

- Здорово! Но где же ты теперь сигареты найдёшь?

- Какие сигареты? – Вадим остановился сразу же, как только мы зашли за угол магазина и, к моему глубочайшему изумлению, извлёк из кармана «пилота» знакомую мне красно-белую пачку «Бонда». Ловко, привычно содрав защитную плёнку, вытянул одну сигарету.

- Не может быть… - Я просто глазам своим поверить не могла. – Когда ты успел её взять?!

- Что значит – когда? – Изобразил непонимание Вадим. – Времени, по-моему, было достаточно.

- Но… Ты же просто стоял! Я же всё время за тобой следила! Почему я ничего не видела?!

- А куда ты смотрела?

- На тебя, я же говорю!

- А конкретно – на что?

Я задумалась на миг. В самом деле, на что я смотрела, когда Канарейка разговаривал с бабулькой? Я слушала его красивую речь и любовалась выражением его лица…Короче, в центре моего внимания явно были не руки. А чем отличаются от меня другие люди – те, что сидят там, где навес?.. Все они там, между прочим, преимущественно женщины, и значит, мыслят так же, как и я. Вот почему Вадиму так легко удаётся воровать сигареты – он прекрасно знает силу своего обаяния и бессовестно пользуется им в корыстных целях.

Пока я ошалело хлопала глазами, Канарейка закурил. Предложил, было, и мне, но я с ужасом отмахнулась:

- Нет, пожалуй, не стоит.

- Чего так? С утра, вроде, энтузиазма в тебе было больше.

- Зачем привыкать? – Попыталась я оправдаться. – Где я буду потом брать, если привыкну? Тебе легко – пошёл, заговорил всех, заворожил – и дело в шляпе. Не жалко тебе эту старушку? Она вроде ничего.

- Ну да, ничего. – Канарейка хмыкнул. – Дерут в три дорога эти старушки. Ты пойди, посмотри, сколько то же «Мальборо» в магазине стоит, и сколько здесь, у них. По пятёрке с каждой пачки они себе как минимум в день наваривают, пенсионерки неимущие.

- Естественно, ради чего ещё им тогда сидеть тут целыми днями? Они и так всю жизнь работали.

- Слушай, мать Тереза, у тебя просто мания какая-то всех защищать. В следующий раз, когда Марго меня к себе вызовет, я тебя с собой возьму, ладно? Хочется послушать, что ты скажешь в моё оправдание.

- Ничего не скажу. – Я нахмурилась, приняв язвительный тон Вадима на свой счёт. – Я не адвокат, к твоему сведению.

- Нет? А жаль. Я бы тебе на полном серьёзе советовал после школы на юриста учиться. Твоё призвание.

Я почему-то вспомнила вчерашний вечер в гостях у Ворониной. Она нам говорила о призвании самого Канарейки. Сейчас выпал шанс уточнить его планы на будущее.

- А ты-то после школы куда пойдёшь? – Спросила я как можно более невозмутимо.

- Я? Не знаю. Не решил ещё. – Вадим задумчиво выпустил губами аккуратное колечко дыма. – Отец хочет, чтобы я по его стопам пошёл в лётчики. Мама спит и видит меня в МГУ. А Татьяна Евгеньевна – так та кричит: только в театральный, больше никуда.

- Ну а сам ты к чему тянешься?

И вновь Канарейка беспечно пожал плечами:

- Да не знаю я. Рано ещё об этом думать. Два года целых впереди. – Затушив сигарету о кирпичную стену, он швырнул окурок на землю. – Ладно, пойдём что ли? Виталька нас заждался, небось, там.

Виталик, оказывается, нас уже не ждал. Мы застали его на том же месте, правда, увидели не сразу – за горой продуктов он скрылся полностью и выныривать из своего убежища категорически не хотел. Я сразу же сообразила – почему: громкий, звенящий голос Маруси за соседним прилавком не умолкал ни на минуту, с тех пор, как мы с Вадимом ушли, он, похоже, достал Виталика основательно.

- Я думал, вы не придёте уже. – Наше долгожданное появление заставило Виталика высунуться, наконец, наружу. – Чего вы так долго?

- Почему – долго? – Возмутился Вадим. – По-моему, нормально уложились. А ты что, торопишься куда-то?

- Не тороплюсь. – Взгляд Виталика напряжённо метался от моего лица к лицу Канарейки. Конечно, он боялся отпускать меня со своим лучшим другом, а теперь пытался понять, произошло ли между нами что-нибудь за это время. Вадим тоже это понял, и он, в отличие от меня, оказался более прямолинейным:

- Сделай лицо попроще, Павлецкий, твоим кислым видом только покупателей отпугивать. Не приставал я к твоей девушке, в подъезде не зажимал и свиданий ей не назначал. Видишь, какая она сердитая? Обиделась, наверное, на меня за это.

Я вздрогнула, будто меня током внезапно шарахнуло от этих слов. Господи, да он ясновидящий что ли?! Я же вроде бы ничем себя не выдала, ни разу не проявила своего недовольства, как же он смог догадаться о моих мыслях там, во дворе?!

- С чего ты взял, что я об этом думал? – Виталик был уязвлён не меньше моего прозорливостью Канарейки. – Просто сидеть тут надоело.