Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена. Страница 90

Глава 31

Ключ в замке повернулся, когда мы ещё спали, я даже не услышала этого осторожного звука. Разбудил меня только вспыхнувший внезапно свет и громкие голоса.

- Ну вот, я же говорил, что они здесь!

- Конечно, куда они могли отсюда деться!

- Живые-здоровые, спят как суслики!

- Эй, сонные тетери, вставайте!

Свет резал глаза, и я никак не могла их открыть, однако с пола попыталась встать сразу же. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь над нами смеялся. Виталик опомнился быстрее – подскочил, опережая меня. На пороге стояли Ленка и Мишка. Сладкая парочка, весёлая и беззаботная, от них пахло изумительной свежестью и морозом.

- Это так сейчас модно прикалываться? – Беззлобно поинтересовался Виталик, стараясь, впрочем, придать своему голосу максимальную строгость. Надо думать, что «шутники» нисколько не смутились от этого замечания. Раскопин, дурачась, приложил руки к груди:

- Ну извините, извините, так получилось. Случайно. Хотели на часик вас запереть, а потом забыли совсем. Сами понимаете – веселье, танцы-шманцы. Как вы тут? Голодные, наверное?

Только сейчас я с удивлением вспомнила, что в последний раз ела вчера днем.

- Да нет, что вы. – Всё так же саркастически возразил Виталик. – Мы могли бы тут ещё недельку-другую посидеть. Совести у вас нету. Робинзон Крузо на необитаемом острове хоть чем-то мог питаться. А нам тут разве что столы можно было погрызть.

- Ой, да ладно тебе брюзжать! – Хихикнула Ленка, оглядывая меня с нехорошим любопытством. – Ты всю ночь с любимой девушкой провёл, как тут можно о еде думать?

Честно говоря, об этом я тоже подумала. Выходит, не настолько уж сильно Виталик потерял голову, раз даже со мной наедине ощущал муки голода. Выходит, и не случилось между нами ничего особенного. Примитивная случка – вроде тех, что любит устраивать Канарейка в физкультурной раздевалке.

Радостное настроение, с которым я вчера засыпала, исчезло без следа. Теперь, с приходом нового дня, я испытывала только жгучий стыд и досаду из-за того, что, пожалуй, слишком поспешила стать женщиной. Виталик держался скованно и, стоя вблизи, не решался посмотреть мне в глаза. Видно, и его голова к утру совершенно прояснилась. Впрочем, если разобраться, он ничего и не хотел.

Когда мы все вчетвером покидали злополучную мастерскую, было восемь часов. Школьные коридоры пустовали – как-никак, четверть уже закончилась, а, значит, начались новогодние каникулы. Однако жизнь здесь ещё шла своим, размеренным чередом. Педагоги заканчивали какие-то важные дела, уборщица мыла полы после вчерашней дискотеки. Она открыла нам дверь в раздевалку, и мы с Виталиком забрали оттуда свои куртки, одиноко болтающиеся на двух разных вешалках.

- Ничего не понимаю…- Бормотала пожилая, краснолицая женщина в поношенном синем халате, наблюдая, как мы с Виталиком одеваемся. – А я думаю, что это за вещи? Раздетые, что ли, вчера домой ушли по морозу? Или вы не уходили никуда?

- Не уходили. – Откровенно созналась Ленка. – Их вчера случайно в классе закрыли.

- На всю ночь, что ли?! – В ужасе всплеснула руками уборщица и посмотрела на нас с Виталиком с глубочайшим состраданием. – Это как же?...А я… Что ж это я не увидела? Как же родители-то ваши?.. С ума там, поди, сошли уже…

Да уж… Я представляла состояние моих родителей. И то, что меня ждало дома, даже трудно было вообразить. Лучше не думать.

Мишка и Ленка топтались у входа в раздевалку вместе с уборщицей. Они, казалось, договорились взять над нами шефство.

- Ну простите нас, ребята…

- Ничего же страшного не случилось, правда?

Правда… То, что случилось – совсем не страшно. И в какой-то степени круто. А главное, очень важно для дальнейших отношений. Интересно, догадывались ли Ленка с Мишкой о чём-нибудь?

- Ты домой сейчас?

Услышав рядом тихий вопрос Виталика, я, не оборачиваясь, пожала плечами:

- Не знаю. Страшно туда идти. А надо.

- Гулять будешь днём?

- Не знаю, Виталь. Если мамка не убьет, то выйду, скорее всего.

- Я за тобой зайду. Можно?

- Можно. Заходи.

Разговаривали мы вполголоса, и друг на друга всё это время не смотрели, однако наши освободители успели сделать для себя радостный вывод: примирение состоялось. Я заметила, как они переглянулись между собой многозначительно и сразу вдруг начали прощаться.

- Ну ладно. Раз с вами всё в порядке, мы тогда пойдём.

- Да, пошли, Миша. Дорогу домой они, думаю, найдут.

- Пока, давайте!

Они уходили, весело болтая и держась за руки, а мне почему-то было грустно. И на Виталика по-прежнему смотреть не хотелось. Я даже не знала, что ему сказать, а ведь верила всерьёз – стоит нам помириться, и я с ума сойду от счастья, и вечности мне не хватит, чтобы с Виталиком наговориться. Так что же происходит? Теперь мы вместе. По-настоящему. Но где же оно, это ликование? И почему сердце молчит как контуженное?

Из школы мы вышли молча. Утро только вступало в свои права – оно уже сейчас обещало перерасти в устойчиво-погожий денёк. Под ногами приятно похрустывал чистый снег, щёки пощипывал лёгкий морозец. Проходя через внутренний двор, я не удержалась – бросила прощальный взгляд на тёмные окна мастерской. Теперь, пожалуй, я буду долго о ней вспоминать.

На спортивной площадке, перед школой, оказывается, сидела вся наша компания. Это было полной неожиданностью для нас с Виталиком – он сразу же сбавил шаг, и я машинально последовала его примеру. В другое время я бы, безусловно, рванула к своим, не задумываясь. Тем более понимая, что именно ребят я обязана благодарить за Виталика. Но сам Виталик явно избегал недавних друзей. К тому же, в центре тусовки как всегда сидел Канарейка. Его легко было сразу узнать по неизменному «пилоту» и вечному отсутствию шапки на голове.

Никаких следов вчерашнего веселья в пьяном виде! Лицо свежо как белеющий рядом снег. Тёмные волосы небрежно рассыпаны и падают на чистый лоб. Вадим сидел с ногами на ледяной скамейке и, по своему обыкновению, курил, стряхивая пепел в ближайший сугроб. Юный король Людовик Четырнадцатый в окружении своей свиты… Он заметил нас ещё издалека, но даже вида об этом не подал, только взглянул один раз быстро и внимательно. Я тоже, в свою очередь, успела посмотреть Канарейке в глаза, и всё мгновенно поняла. Вот он, способ, который изобрёл Вадим, о котором и говорил мне тогда! Он же обещал помирить нас с Виталиком, не принимая в этой затее непосредственного участия! И почему мне сразу не пришло в голову, КТО руководил действиями ребят? Оставаясь в стороне, Канарейка, подобно режиссёру в театре, координировал игру своих актёров. Сперва с помощью Чернова и Раскопина заманил в мастерскую Виталика, затем отправил Ленку с Маринкой за мной, и те таким же обманным путем завлекли меня в кабинет труда. И никто не забыл нас оттуда освободить – так с самого начала было задумано! Мы должны были провести вместе целую ночь. Только такой долгий срок заточения мог наверняка заставить нас сблизиться. Душевно или физически – не важно. А я-то думала, что Вадиму вчера было не до нас! Когда же я, в конце концов, научусь понимать этого парня?! Когда смогу постигнуть его удивительную натуру? Что на самом деле прячется за этими, постоянно насмешливыми глазами?

Он и сейчас провожал нас ироничным, снисходительным взглядом. Я не видела его усмешки, но инстинктивно ощущала её неизменное присутствие. Потому что даже добрые дела Вадим Канаренко совершал именно с таким вот оттенком усталого пренебрежения. Так короли отдают указ о помиловании мелкого воришки – стоит ли, мол, тратить время и нервы на подобную ерунду, когда есть масса более серьёзных дел? Что ж, как бы там ни было, мысленно я всё-таки поблагодарила Вадима за помощь. Лично подойти и выразить ему свою признательность я, естественно, не рискнула. Виталик прошел мимо компании как мимо стены, глядя себе под ноги, и мне пришлось идти за ним. Никто не окликнул нас, не попытался остановить – и встретили, и проводили нас с Виталиком гробовой тишиной. Даже Ленка с Мишкой, которые до этого, перебивая друг друга, рассказывали ребятам о чём-то (вероятно – о нас), на время умолкли. Они всё понимали. Недаром же столько времени следили за нашими отношениями. И сейчас они, наверное, совсем забыли и о Шумляеве, и о том, что Виталик – предатель. Всё еще могло утрястись. Особенно теперь, когда мы помирились. Теперь я могла поговорить с Виталиком, оказать на него благотворное влияние и, дай бог, вытянуть его из неблагоприятной среды общения. Кстати, не эту ли цель в конечном итоге преследовал Вадим, взявшись нас помирить?