Московская история (СИ) - Сокольников Борис. Страница 7

- Возьмете такси, - сказал Сережа.

- Какое такси! Там никогда нет никакого такси.

- Да, да, конечно! Я помогу. Я вам донесу, - сказал Сережа.

Правда, сначала вышла небольшая заминка с бутылкой коньяка, которую Сереже некуда было положить. Сначала Ирина взяла ее в руки, но потом сказала:

- Подождите, у меня есть пакет.

Термос с коньяком она уместила в большом белом полиэтиленовом пакете.

Когда они шли через зал где было много людей и подходили к выходу на платформу, Ирина, увидев турникет, пошла быстрей вперед и на какое-то время потеряла Сергея из виду. Тут она остановилась, и повернулась, высматривая его.

Сергей плохо знал Киевский вокзал столицы, так как был на нем только в детстве. Поэтому теперь ему было неизвестно расположение всех входов-выходов и турникетов. Он шел в толпе пассажиров и сначала потерял направление. Тут он остановился, развернулся и пошел назад. Вертя головой в разные стороны, он наконец увидел Ирину, которая постучала рукой по ноге, издалека призывая его к себе.

Тут, на выходе на пригородную платформу, Сергей на минуту задержался у турникетов, так как у него не было билета. Он быстро сообразил что нужно делать и сунул сторублевую ассигнацию стоящему на входе охраннику.

В вагоне Сергей сидел напротив Ирины, прижимаясь к ее ногам коленями. Ее полные сильные красивые колени с маленькими редкими красными крапинками на белых внутренних сторонах ног его волновали. Ему и верилось, и не верилось что он сможет иметь эту интеллигентную и взрослую и стильную женщину. И хотя Сергей имел до этого немало женщин и девушек, но в основном это были молодые женщины или девушки 22-26 лет приехавшие покорять Москву и работавшие в Москве, с которыми он знакомился со своими друзьями, и они как правило никогда не отказывались от небольших приключений. Были среди них и москвички.

А тут перед Сергеем была женщина старшего возраста, которую он еще никогда не имел, приятная, с виду очень приличная, еще ему незнакомая и это предстоящее приключение приятно волновало его кровь.

Тут Сергей хорошо ее разглядел.

У Ирины было приятное чуть-чуть широкоскулое лицо, белые, словно бы выгоревшие на солнце брови, и легкие чуть заметные рыжие крапинки шли по всему ее лицу, особенно легко выделяясь на носу и под глазами. Ей было намного больше сорока лет. Все ее полное сильное тело дышало теплом наступающего лета и женским здоровьем.

Ирина была вежлива и осторожна. Она выслушивала его, предпочитая отвечать на вопросы и предоставив инициативу в разговоре Сергею. Когда доехали до остановки Кокошкино, она сначала как будто бы хотела отделаться от Сергея, но потом все-таки позволила нести сумку до своей дачи.

Это был полутора этажный обитый зеленой вагонкой дом за большим синим забором. От станции до дома пришлось идти полчаса.

Сначала они прошли в обратном направлении вдоль линии железной дороги, а через 15 минут свернули направо и двумя зелеными переулками подошли к даче.

Это было старое дачное место. Напротив дачи стояли дома местных жителей. Некоторые из них уже давно были выкуплены или выменяны на квартиры москвичами и использовались ими под дачи. Напротив дома был большой широкий переулок, поляна, заросшая травой. Прямо напротив дома Ирины, на противоположной стороне переулка, стоял старый "Камаз", который неизвестно сколько времени тут ремонтировался.

- А кто ваши соседи? - спросил Сергей.

- Я не знаю, - сказала Ирина, - Я с ними не разговариваю. Знаю только, что соседний дом купил какой-то банкир. Видите, у него стройка.

Участок Ирины был немного отделен от других домов, такое у него было расположение, и только сзади имел одну общую границу с соседним садом. Во всяком случае, подход к нему был не с улицы, не с переулка, где был сплошной забор, а сбоку, где были железные ворота и калитка.

Ирина открыла калитку и Сергей поставил сумку на крыльцо. Прямо перед ним была веранда, в которую вели широкие красные дощатые ступени. Перед верандой и сзади дома расстилался сад. Вся передняя часть участка перед домом была засажена клубникой и кустами смородины. И веранду обвивал виноград "Изабелла", - единственный сорт, который живет зимой и ночует в северной России.

Повсюду были видны земляные и частично выложенные кирпичом и тротуарной плиткой дорожки.

Дверь веранды приоткрылась и оттуда вышла южная женщина в платке, плохо владеющая русским языком. "Ага, она смотрит за домом", - догадался Сергей.

Так и оказалось.

Они были одни вдвоем с Ириной на веранде.

Эта застекленная веранда стояла напротив железных ворот и калитки, пристроенная к дому сбоку, прямо к входной двери, как у многих русских домов. Эта веранда имела только ту особенность, что одним своим, передним, краем она выступала за границы здания, примерно на один метр вперед к переулку. Эта веранда была пристроена таким образом специально, чтобы человек, вошедший в калитку, сразу попадал к входу в здание, к крыльцу. За счет этого площадь веранды становилась больше а из бокового окна кухни через стекла веранды были хорошо видны пришедшие люди и через верхнюю зарешеченную часть железной калитки можно было наблюдать: кто там стоит на улице?..

На широких деревянных ступеньках этой высокой веранды летом можно было удобно сидеть, перебирая грибы, принесенные из леса, или перебирать смородину, или чистить яблоки на компот, или разговаривать с почтальоншей или с соседкой.

На деревянном крашенном полу веранды лежали разноцветные плетеные дорожки, середину занимали овальный, покрытый тонкой скатертью стол, легкий плетеный стул, два кресла, а вдоль оштукатуренной побеленной стены стояла лавка. К стене вдоль этой лавки прямо под квадратным окном выходящим с кухни была прибита широкая деревянная доска на которую было удобно опираться спиной сидя на лавке. Вообще эта выкрашенная изнутри белой краской веранда производила тот непередаваемый уют и московской, а вместе с тем уже и деревенской жизни, который так характерен для многих старых подмосковных дач и домов. В этой веранде была та непередаваемая красота случайно подобранных вещей и предметов, которые хозяева все-таки хотели оформить и расставить "красиво", со вкусом, но у них ничего не получалось, потому что бегали дети и куда-то постоянно забирались и выносились вещи и предметы. На этой веранде с ее двумя кошками ( дочкой и мамой ) и с котятами и с белой люстрой посередине была та непередаваемая анархическая красота и эстетика, которая характерна вообще для всей русской жизни. На этой большой белой веранде с ее легкими открытыми в ветки сирени створками окон хотелось стать Валентином Серовым, сесть и написать "Девочку с персиками." Короче, это была старая московская дача.