Армия древних роботов - Шакилов Александр. Страница 33

– Ларисса, можно мне твоего чудодейственного средства?

Она протянула ему кувшинчик. Траст откупорил крышку и двинул к торговцам, подпирающим стенку. Как он и думал, пахучее вещество из кувшинчика – знаменитая речная мята из Щукарей! – заставило торговцев позабыть о товаре и припустить прочь от него. Оказавшись рядом с тележками, Траст не стал там задерживаться – по выложенным на них лепешкам и колбаскам, по фруктам и сладостям ползали мухи, вся еда давно протухла и скисла. К тому же он заметил, как из-под тележек выползло и втянулось в улочку рядом нечто длинное, похожее на толстый древесный корень. Траст не стал туда заглядывать. Он прекрасно знал, что это за «корень», он помнил гостеприимный прием в логове колдуна Родда, откуда лешего, его и блондинку вызволил Майдас.

И тут Траст почуял запах грядущей смерти.

Он схватил Лариссу за плечо, не позволив ей высунуть голову из-за угла дома, чтобы заглянуть на соседнюю улочку. Блондинка удивленно моргнула и поморщилась, покосившись на его пальцы, впившиеся в нее. Сделал больно?.. Траст тут же отпустил Лариссу и быстро поднес указательный палец к губам. Сделав большие глаза, она кивнула – мол, поняла, шуметь не буду, рта не раскрою. И хоть она и спряталась от него за ментальным щитом, сотканным из множества нитей-связей, на ее красивом лице явственно отразилось недовольство Трастом. Неужели вздорная девчонка наивно решила, что он чересчур опекает ее, прошедшую огонь и воду странствий и сражений, горечь утрат и сладкий вкус побед?.. Покачав головой, Траст приблизил губы к ее ледяному уху и едва слышно прошептал:

– Там вестники смерти.

Эти слова произнес не какой-то там рыжий здоровяк, до ужаса уважающий властолюбивую мать и по глупости изгнанный из Моса. Рыжему недотепе-здоровяку такое в голову бы прийти не могло. Так что не позволил подруге сделать роковой шаг опытный некромант, самый могучий ментал Разведанных Территорий. Действительно, вестники смерти – самое подходящее название для существ, орудовавших на соседней улице.

Осторожно одним глазом выглянув из-за угла, он не столько увидел вестников, сколько ощутил их. Что-то едва уловимо изменилось слева. И вроде бы стена, сложенная из битого кирпича, булыжного камня, кусков бетона, глины и крупных звериных и человеческих костей, осталась прежней – серой, пыльной и унылой, и старая скамейка рядом с ней, покрытая облупившейся краской, не стала вновь молодым деревцем, и те, кто сидел на скамейке, – трое седовласых старцев, припорошенных тонжерром, – не то что не вскочили, не пошевелились даже. Но будто бы тень от пролетающего по своим делам воробья промчалась над улицей и сгинула. Только вот птиц небе над городом не было вообще – всех вспугнули птеры, парящие над центральным районом.

А потом Траст вроде как различил размытые, сливающиеся с общим фоном очертания двух мужчин, замерших возле почтенных старцев. Один мужчина рывками, судорожно, по-птичьи, покрутил головой по сторонам, высматривая, есть ли еще кто поблизости, и не заметил Траста, как раз спрятавшегося за угол. Когда Траст следующий раз выглянул, мужчины уже полностью проявились во всей своей красе – перестали сливаться с фоном.

Замерев до полной неподвижности, оба держали в руках что-то вроде шлемов, и оба были одеты в обтягивающие с головы до ног комбинезоны из блестящего, будто пронизанного множеством стальных нитей, материла. А вот лица у обоих мужчин были самые обычные, разве что похожи они были точь-в-точь. Близнецы? У обоих впалые бледные щеки, высокий с залысинами лоб, нос как нос, глаза как глаза, немного водянистые, слегка навыкате. Ничего примечательного, взгляду не за что зацепиться.

Было не за что, но уже есть.

Как по команде, мужчины запрокинули головы и, не моргая, уставились в небо. Тут же их носы – самые обычные, не кривые и без горбинок, не картошкой и не изящно тонкие – начали удлиняться, превращаясь в подобие клюва аиста, на конце которого располагалось нечто вроде свиного пятачка, окантованного щеточкой из мелких зубчиков. Бритвенно острых, как вскоре выяснилось, зубчиков. И вот носами этими, этими клювами, странные мужчины прижались к старцам, сидящим на лавке неподвижно и безучастно, – сначала каждый к своему старцу, а потом вдвоем к оставшемуся третьему. Лица их при этом сделались красными и потными от напряжения, а кадыки их мерно задвигались вверх-вниз. Когда они закончили и носы их вновь стали обычного размера, втянувшись в лица, старцы остались сидеть в тех же позах, что и раньше.

Надев на головы шлемы, вестники смерти вновь стали почти неразличимыми на фоне стен, особенно в тени, где увидеть их смог бы разве что филин, замечающий на луговнике мышь за три киломеры от себя. Когда же они двигались, Траст улавливал-таки краем глаза их присутствие, но только замирали – точно мед в кипятке, растворялись без остатка в воздухе.

Все, свернули в узкий темный переулок.

Траст немного подождал, до рези под веками вглядываясь туда, где в последний раз видел вестников, – и ничего, и никакого больше намека на судорожные рывки.

– Ушли, – с облегчением выдохнул он. – Мамочка рассказала мне как-то перед сном сказку про особых людей, живших в древности. Те люди по ночам нападали на других и выпивали из них всю кровь. И назывались они вампиры, и убить их было трудно – надо было застрелить их пулями из серебра и проткнуть им сердце колом из осины.

– Осина – это обязательно? – уточнила Ларисса.

Чуть подумав, Траст кивнул.

Едва сдерживаясь, чтоб не хихикнуть, Ларисса покачала головой.

– Да, Траст, добрые сказки тебе мамаша рассказывала. Аж завидно.

– Да, – якобы не заметив подколки – ни одна мышца не дрогнула на его лице, – согласился с ней Траст. – В ту ночь, помнится, мне кошмар приснился: будто бы вампир из меня всю кровь выпил, а потом я сам в вампира превратился и укусил соседскую девчонку, а она… – Он замолчал, напоровшись на насмешливый взгляд блондинки. – Но это было давно. Больше мне кошмары не снятся.

Вовсе не для того, чтобы доказать ей, что он ничего не боится, а потому что на самом деле ничего не боялся, Траст отправился к старцам. Обычно при его приближении рабы Родда старались побыстрее убраться подальше, но не эта троица. Старички как сидели, так и продолжили сидеть на лавке, чем сильно удивили Траста. Ему даже почудился в этом какой-то подвох. Не ловушка ли?..

– Они мертвы, – услышал он и вздрогнул.

Пока он ожидал пакостей от сидящих трупов, самостоятельно передвигающаяся мертвечина – очень симпатичная, кстати, – подошла к нему сзади и сразу определила, что тут произошло. Она толкнула ближайшего к ней старика в плечо, и он, бездыханный, как и прочие, упал под лавку.

– Траст, смотри, у всех стариков на горле одинаковые ранки.

Он уже заметил надрезы, формой напоминающие цветок с тремя лепестками, если лепестки бывают такими тоненькими.

– И, похоже, Траст, мамаша рассказывала тебе правильные сказки. В телах нет ни капли крови. Эти носатые все высосали и выпили, как комары… Как, говоришь, они в сказке назывались?

– Вампиры.

– Во-во, Траст, они и выпили, вам-м… ну, эти. Нам с тобой надо догнать их и разобраться с ними. – Ларисса взялась за рукоять Кары и недобро осклабилась. – Нельзя, чтобы по городу бродили эти твари и пили из людей кровь, пусть даже эти люди – послушные игрушки Родда.

– Надо догнать, надо разобраться, – согласился с ней Траст. Он вообще предпочитал с Лариссой не спорить, потому что переубедить вздорную девчонку было невозможно. Особенно когда она была не права. – Обязательно надо!

На лице Лариссы появилась улыбка – мол, это хорошо, Траст, что ты со мной согласен, это очень хорошо.

– Конечно, надо! – с воодушевлением продолжил Траст, каждым словом потихоньку меняя улыбку на лице блондинки на растерянно моргающие глаза, а потом и на поджатые презрительно губы. – И мы, Ларисса, не теряя времени, догоним их и разберемся с ними. Но потом. Сейчас же – ты, верно, позабыла? так я напомню тебе – у нас другая цель. Мы здесь для того, чтобы помочь нашему другу Зилу. Зил попал в беду, понимаешь? Сначала Зил, а остальное все – потом.