Цетаганда - Буджолд Лоис Макмастер. Страница 18

— В самом деле? Тогда я свожу вас туда. Большинство моих друзей не интересуются техническими аспектами, только результатами.

Молодая женщина, слушавшая их неподалеку, подплыла на эти слова и постучала Иэнаро по руке длинным ногтем, сверкающим узорчатой эмалью.

— Да, дорогой Иэнни, результаты. Кое-какие ты мне обещал, не забыл?

Она была не самой симпатичной гем-леди из тех, что видел Майлз, но достаточно привлекательной в кружевном нефритово-зеленом одеянии, с густыми светлыми волосами, вьющимися и ниспадавшими розовой пеной на ее плечи.

— Я держу свои обещания, — подтвердил лорд Иэнаро. — Лорд Форкосиган, возможно вам будет интересно составить нам компанию и подняться наверх прямо сейчас.

— Конечно.

— Думаю, я останусь здесь, чтобы обзавестись новыми знакомствами, — кивнул самому себе Айвен из центра вечеринки.

Здесь были две самых высоких и самых потрясающих гем-женщины: длинноногая блондинка и совершенно невероятно рыжеволосая стояли рядом в другом конце комнаты. Айвен каким-то образом сумел наладить зрительный контакт с обеими, и они удостоили его приглашающими улыбками. Майлз вознес короткую безмолвную молитву божеству, оберегающему дураков, влюбленных и безумцев и отвернулся, чтобы последовать за Иэнаро и его просительницей.

Лаборатория органической химии Иэнаро была расположена в другом здании; зажегся свет, когда они приблизились к нему, пройдя через сад. Обустройство лаборатории было весьма достойно уважения, длинное сдвоенное помещение на втором этаже: кое-что из денег, которые не планировалось пустить на домашний ремонт, явно осело здесь. Майлз ходил вокруг столов, разглядывая молекулярные анализаторы и компьютеры, пока Иэнаро рылся в массе маленьких пузырьков в поисках обещанных духов. Все сырье было красиво разложено в правильные химические группы, выдавая глубокое понимание и истинную любовь владельца к своему делу.

— Кто вам здесь помогает? — поинтересовался Майлз.

— Никто, — ответил Иэнаро. — Не выношу, когда кто-нибудь мешается рядом. Они нарушают мой порядок, который я тут иногда устраиваю, чтобы вдохновиться на создание своих ароматов. Это ведь не только наука, понимаете.

Именно. Но есть несколько вопросов. Майлз позволил Иэнаро составить духи для ожидавшей их женщины, не прерывая сопутствующие этому пояснения. Она некоторое время слушала, а потом отошла в сторонку и принялась нюхать флакончики с экспериментальными ароматами, пока Иэнаро с вымученной улыбкой не спас их от нее. Как эксперт в этой области Иэнаро не был профессором, но был компетентным профессионалом. Любая коммерческая компания, производившая косметику, легко взяла бы его в свою лабораторию разработок новой продукции. Так-так, ну и как это вяжется с образом человека, заявляющего, что «руки нанимаются»?

Да никак, решил Майлз с тайным удовлетворением. Несомненно, Иэнаро был художником, но художником ароматов. Никак не скульптор. Кто-то другой предоставил четкие технические инструкции и произвел тот фонтан. А не э тот ли самый кто-то также предоставил техническую информацию о личных слабостях в здоровье Майлза? «Назовем его… лорд Икс». Факт первый о лорде Икс: имеет доступ к самым подробным отчетам цетагандийской службы безопасности о барраярцах военного или политического значения… и их сыновьях. Факт второй: обладает изощренным умом. Факт третий… Факта третьего нет. Пока что.

Они вернулись на вечернику и застали Айвена, устроившимся на диване между двух женщин. Он их развлекал; во всяком случае, они воодушевляюще смеялись. Эти гем-женщины не уступали леди Гелл в красоте. Блондинка вполне могла быть ее сестрой. Рыжая была еще привлекательнее: каскады ниспадавших по плечам янтарных кудрей, идеальной формы нос, а губы, которые так и хотелось… Майлз оборвал свою мысль. Нет такой гем-леди, что была готова пригласить его в путешествие по своим снам.

Иэнаро отошел чтобы наскоро присмотреть за своим слугой — он у него, похоже, был единственным — и ускорить гладкое прибытие свежих закусок и напитков. Он вернулся с маленьким прозрачным кувшином бледно-рубиновой жидкости.

— Лорд Форпатрил, — кивнул он Айвену. — Уверен, вы ценитель напитков. Вам стоит попробовать вот этот.

Майлз тут же навострил уши, сердце его забилось чаще. Иэнаро мог и не быть скульптором-убийцей, но, несомненно, из него вышел бы отличный отравитель. Иэнаро налил жидкость из кувшинчика в три маленькие чашечки, стоявшие на лакированном подносе, и протянул поднос Айвену.

— Благодарю. — Айвен наугад выбрал одну.

— О, «златый эль»! — пробормотал один из молодых гем-лордов. Иэнаро передал поднос ему, а сам взял последнюю чашку. Айвен пригубил и с удивлением поднял брови. Майлз пристально наблюдал за Иэнаро, чтобы удостовериться, проглотит ли тот напиток. Он проглотил. Пять различных способов подать смертельный напиток точно таким маневром, и все с гарантией того, что жертве достанется нужный бокал, включая уловку, когда хозяин предварительно принимает антидот, — промелькнули в голове Майлза. Впрочем, если он собирался быть таким параноиком, им вообще не следовало сюда приезжать. Но сам он пока ничего не ел и не пил. «Ну и что ты собираешься делать, подождешь и посмотришь, не свалится ли сперва Айвен замертво, а потом будешь пробовать?»

На этот раз Иэнаро не стал посвящать дам, окруживших Айвена как две скобки, в отталкивающую историю его биологического рождения. Черт. Возможно, инцидент с фонтаном действительно был несчастным случаем, и этот человек искренне сожалеет и, как может, старается дать это понять барраярцам. Тем не менее, Майлз переместился, пытаясь поближе взглянуть на чашку Айвена через его плечо.

Айвен как раз был в процессе проведения над сидевшей справа от него рыжеволосой классического теста «я всего-то кладу руку на спинку дивана», чтобы выяснить: отдернется ли она или же пригласит его на дальнейший физический контакт. Айвен повернул голову, чтобы прогнать своего кузена зубастой улыбкой:

— Иди и развлекайся, Майлз, — промурлыкал он. — Расслабься. И не дыши мне в затылок.

В ответ Майлз поморщился, не одобрив «тонкость» юмора, и отошел прочь. Некоторые люди попросту не хотят, чтобы их спасли. Вместо этого он решил попробовать пообщаться с некоторыми мужчинами из числа друзей Иэнаро, несколько из них кучковались на противоположном конце комнаты.

Вызвать их на разговор о них самих оказалось делом несложным. Похоже, ни о чем другом они говорить и не могли. Сорок минут отважных усилий по искусству ведения беседы убедили Майлза в том, что у большинства друзей Иэнаро мозгов как у блохи. Единственная область, в которой они проявляли компетентность, заключалась в ехидном комментировании личной жизни таких же праздных, как они, соотечественников: их одежды, различных любовных интрижек и неумения их проводить, спорта — все были зрителями, никто не участвовал, причем главный интерес касался исключительно заключения пари на то, кто победит, и разнообразных новинок из числа коммерческих виртуальных снов, включая эротические. Этот побег от реальности, казалось, полностью поглощал весь объем времени и внимания гем-лордов. Никто из них ни единым словом не проявил каких-либо политических или военных интересов. Черт, у Айвена и то больше умственных склонностей.

Все это малость удручало. Друзья Иэнаро, как один, были потерянными прожигателями жизни. Никого из них не прельщала ни карьера, ни служба — у них этого не было. Даже к искусству интерес был поверхностным. Они были исключительно потребителями, а не создателями виртуальных снов. Правда, может, оно и к лучшему, что у этих юнцов отсутствует интерес к политике. Люди такого типа начинают революции, но не способны их закончить, их идеализм будет предан их же некомпетентностью. Майлз встречал похожих молодых людей среди форов: третьи или четвертые сыновья, которые по той или иной причине не получили доступа к традиционной военной карьере и как пенсионеры жили на содержании своих семей. Но даже они могли надеяться на некоторое изменение своего положения к середине жизни. Учитывая же продолжительность жизни гемов, какой-либо шанс на подъем вверх по социальной лестнице путем наследования для большинства сверстников Иэнаро мог появиться лишь спустя где-то восемьдесят-девяносто лет. Глупость не была им присуща — этого не позволяли их гены, — но их умы были сужены до каких-то искусственных горизонтов. В атмосфере беспорядочной изысканности их жизни словно застыли на одном месте. Майлз почти содрогнулся.