Учитель (СИ) - Демченко Антон. Страница 60

— Честно говоря, уважаемый Иван Архипович, у меня нет каких?то специальных поставщиков. — Пожал я плечами. — А столь понравившаяся вам рыбка, это небольшой презент от одной моей хорошей знакомой. Узнав о скором представлении в гимназии, она великодушно помогла решить мне вопрос с некоторыми рыбными блюдами и соленьями, подготовить которые самостоятельно, я не мог в силу отсутствия соответствующих помещений, как в гимназии, так и дома.

— Хм… — Мой собеседник чуть скис, но напора не утратил. — Понимаю. А могу я узнать имя этой вашей знакомой?

— Разумеется, это вовсе не секрет. Елена Павловна Филиппова. — Улыбнулся я, а толстый и тонкий одновременно поперхнулись. Один очередным завитком из сига, а второй квасом, которым, наравне с соками и минералкой, пришлось обходиться всем присутствующим, вместо вин и прочего алкоголя, ввиду полного запрета последнего на территории гимназии.

— Кхм… Речь идёт о боярыне Посадской, я полагаю? — Придя в себя, осведомился Иван Архипович.

— Разумеется. — Кивнул я. Приятель моего собеседника хотел было что?то уточнить, но тот не дал вымолвить ни слова.

— Извини, Игорь мы тебя оставим на пару минут… — И подхватив меня под локоть, потащил в сторону, не переставая тараторить о своей удаче и благодарности юному Бестужеву за помощь.

— Вы так радуетесь, Иван Архипович… просто удивительно. Неужто, найти в Москве ладожскую рыбу, такая проблема?

— Экранопланы, совершающие рейсы из Старой Ладоги в Москву, есть только у рода Посадских… — Вздохнул толстяк. — И они не коммерческие. Так что, возможность разжиться по — настоящему свежей рыбкой из тех мест, выпадает нечасто…

Но тут мы удалились на достаточное расстояние от заполонившей холл толпы, и мой собеседник вдруг резко изменился.

— Кирилл, прошу прощения за этот спектакль. — Толстяк поднял вокруг нас купол приватности, каких вокруг и без того было немало и, выудив из внутреннего кармана пиджака письмо, протянул его мне. А на немой вопрос, только развёл руками. — Сами понимаете, некоторые вещи не стоит афишировать. А уж неформальное общение лица замешанного в следствии, с ведущим его главой Пятого Стола, тем более. Здесь кое — какая информация по известному вам делу, несколько рекомендаций и… на словах, Анатолий Семёнович велел передать, что, в отличие от него, у вас полностью развязаны руки. Единственная просьба: не наломайте дров. Это всё… А теперь, с вашего позволения, вернёмся к рыбе…

И купол над нами исчез.

Глава 9. Любой план живёт ровно до первого столкновения с реальностью

В очередной раз развернув лист исписанный мелким, но уверенным и твёрдым почерком, я хмыкнул. Какие тайны плаща и кинжала, однако. Можно подумать, что всё написанное нельзя было передать посланием на браслет? Впрочем, если учесть, что уважаемый Анатолий Семёнович не знает о наличии у меня «левого» коммуникатора, и не доверяет защите официального, «громовского», подобная передача информации, вполне логична. Да и то, что он не пожелал передавать письмо через дочь, тоже понятно. Кому захочется втягивать своих детей в дела, попахивающие кровью и грязью… А в том, что здесь прямо?таки воняет, я не сомневаюсь ни на секунду. Такие вот убийства приказных, просто не могут обойтись без соответствующего душка. М — да уж. Надо будет сообщить Вербицкому номер «левого» браслета, чтобы впоследствии обходиться без этих игр в «штирлицев».

Я вспомнил лысого гурмана и невольно ухмыльнулся. Забавный дядечка… а как он вцепился в тему поставки ладожской рыбки… и ведь не играл ни капельки. Уж, чтобы определить это, моего чутья хватит за глаза. Но вот лёгкость, с которой он скрывал реальную суть нашей встречи за гастрономическим интересом, меня, если не поразила, то удивила, точно. Неужто все выпускники этой гимназии, в будущем могут превратиться в таких вот монстров лицедейства, как этот любитель свежей рыбы?

Мысль непроизвольно перескочила на тему «поставщиков» этой вкуснятины, а точнее на встречу со старшей внучкой Филипповой — Посадской, заглянувшей в мой дом накануне школьного представления, во исполнение договорённости с её замечательной, во всех отношениях, бабушкой. Впрочем, думаю, в свете найдётся мало храбрецов, кто отважился бы так назвать новгородскую боярыню. Несмотря на то, что сама она себя спокойно называет старой каргой, я ни на секунду не сомневаюсь, что любой кто позволит себе назвать её так же, поимеет очень большие неприятности. И внучка от неё не отстаёт. Это, и Лина с Милой могут подтвердить.

Когда система наблюдения оповестила о приближающемся автомобиле, я как раз заканчивал чистить морковь, а девчонки всё ещё отсыпались после визита Пантелея Громова. Ольга дома, гостей я не ждал, так что повод напрячься у меня был, и встречать незваных я вышел во всеоружии. А когда увидел флажки с гербом Посадских на капоте вездехода, затормозившего у ворот… в общем, «красиво» встретил гостью… об обещанном визите которой, я, честно говоря, уже успел позабыть.

Впрочем, Елизавета даже бровью не повела, увидев у меня на поясе кобуру с «Беррером». Милое спокойное лицо, в глазах любопытство и интерес, подтянутая фигурка в брючном костюме… естественно, очень немалой стоимости. Именно такой я и представлял себе старшую внучку Посадской, возможную наследницу боярыни. Разве что, не чувствовалось в ней той уверенности и силы, что так и сквозила в каждом жесте и слове её бабки. Ну да, какие её годы… приложится, усвоится…

Поприветствовав гостью, я провел её в дом, где двадцатилетняя особа, увидев мои приготовления, тут же, без всяких намёков и просьб, нацепила фартук и принялась помогать, выстреливая при этом под сотню вопросов в минуту, обо всём подряд. Начиная от обучения контролю Эфира и заканчивая названиями блюд, которые я готовился подать на стол в перерывах меж частями демонстрации проектов в гимназии. И про сами проекты, и об одноклассниках и…

В общем, к тому моменту, когда Мила с Линой проснулись и выбрались из спальни, мы с Елизаветой уже общались словно старые добрые знакомые. Весьма располагающая к себе особа… была до того момента, пока Лина не смогла удержать за зубами свой острый язычок и осведомилась, где я поздним вечером умудрился найти себе кухарку…

Вот тут?то я и смог понаблюдать практическое воплощение поговорки о яблоне и яблоках. Елизавете понадобилось два взгляда, один жест и пять слов, чтобы заставить Лину замолчать. В фирменном стиле Посадских… коротко, доступно и не стесняясь жёстких выражений на грани приличия, очаровательная внучка Елены Павловны разъяснила Лине всю глубину её заблуждений, за что и заработала овации от меня и Милы. А когда услышала наши аплодисменты, вдруг покраснела и, пробормотав невнятные извинения, попыталась смыться. Ага, как же… от близняшек так просто не скроешься. Елизавету тут же ухватили в четыре руки и усадили за стол, на котором, словно по мановению волшебной палочки появились все принадлежности для чаепития… Пришлось отрываться от шинковки овощей и идти ставить самовар.

К моему удивлению, девушка легко и естественно вписалась в компанию близняшек, так что по окончанию чаепития, эта троица, вместо того, чтобы разъехаться по домам ввиду позднего времени, принялась помогать мне с готовкой. Что не могло не радовать, поскольку ещё с курсантских времён я терпеть не могу чистить картошку. Ну, как тут было не воспользоваться подвернувшейся возможностью? Я и воспользовался.

А следующим утром, когда я ждал заказанную машину для перевозки продуктов в гимназию, посыльный от Посадских привёз туеса с теми самыми ладожскими деликатесами и запиской от Елены Павловны, в которой старая боярыня с присущим ей… хм… юмором, скажем так, поблагодарила за участие в судьбе внучки… Плюс ещё одна ученица. Хм… если так пойдёт и дальше, то школу Эфира впору будет назвать женской. М — да…

Впрочем, если дела действительно и дальше пойдут именно так, то вполне возможно, что до открытия школы я просто не доживу. Особенно, учитывая ту информацию, что передал мне в письме Вербицкий.