Нью-Йорк - Резерфорд Эдвард. Страница 102

Она увидела Нолана. Увидела в тот момент, когда он не подозревал о ее присутствии. Увидела его таким, какой он есть, без грима. Увидела в гневе. Но никакой гнев – даже если причиной была она – не давал ему права поступить так, как он поступил. Дело было не в силе удара – в Файв-Пойнтс бывало и похуже. Дело было в проявившейся хладнокровной, целенаправленной жестокости Нолана.

И это был человек, за которого она подумывала выйти замуж! Человек, который ее целовал! Человек, который считаные часы тому назад прижимался к ней телом! И может быть, это было глупо, так как ударили не ее, однако она испытала ужасное, муторное чувство, будто сама подверглась насилию.

Когда на следующей неделе Нолан вновь объявился в Грамерси-парк, Мэри велела передать ему, что нездорова. Спустя несколько дней она обратилась за помощью к миссис Мастер. Не углубляясь в подробности, она просто сказала, что Нолан ухаживал за ней, а она узнала о нем кое-что нехорошее. Миссис Мастер задала несколько осторожных вопросов и заявила, что обо всем позаботится. В субботу, когда Нолан явился проведать Мэри, Хетти Мастер без обиняков сказала ему, что Мэри больше не желает его видеть и пусть он больше не приходит в их дом.

– Он остался не очень доволен, – сообщила она потом Мэри не без некоторого удовлетворения.

Мэри боялась одного: только бы Нолан не нажаловался ее брату. Шон, чего доброго, явится к Мастерам. Но к счастью, этого не случилось. Правда, в субботу она отправилась навестить Гретхен и не удивилась при виде Шона, который караулил ее на улице.

– Что ты сделала с Ноланом? – спросил он. – Ты меня опозорила!

– Мне тошно с ним рядом, – ответила она и откровенно рассказала обо всем, что видела.

– Ладно, Мэри, – сказал Шон и больше ни разу не заговорил о Нолане.

Однако сегодня ей удалось полностью выкинуть Нолана из головы. Она встретилась с Гретхен в лавке, и они рука об руку пошли по улице в сопровождении Теодора.

– Куда мы идем? – спросила Мэри.

– О, просто захватим Ганса, – весело ответила Гретхен.

У Мэри екнуло в груди, но она решила, что никто ничего не заметил.

– Сто лет его не видела, – сказала она.

И вот, забрав его из фортепианного магазина, они прогулялись вдоль Ист-Ривер до самого Бэттери-парка. Ели мороженое у большого развлекательного павильона и любовались видом из бухты на Стейтен-Айленд. Кто-то разбил небольшой кегельбан, и они немного поиграли в кегли. Ганс превзошел всех, а Мэри украдкой наблюдала за ним. Потом они обошли мыс и полюбовались Гудзоном. Один раз Мэри чуть не задохнулась, когда Ганс взял ее руку в свою, чтобы показать лодку, но сохранила самообладание, и он вряд ли заметил.

На обратном пути он обронил, что в следующий раз возьмет с собой молодую особу, которая ему нравится. А Гретхен шепнула Мэри, что Ганс и эта юная леди наверняка поженятся. Мэри же улыбнулась и ответила, что будет ждать с нетерпением, а про себя, преодолев внезапное сосущее чувство под ложечкой, сказала, что рада и счастлива за него.

Уже на подходе к дому она заметила человека, который вошел в парадную дверь. Она увидела его мельком, но могла поклясться, что это был ее брат Шон.

Но зачем, во имя всего святого, Шон заявился к мистеру Мастеру?

После неприятного разговора с женой о рабстве Фрэнк Мастер был рад укрыться в библиотеке. Он сел в кожаное кресло со свежим выпуском «Нью-Йорк трибьюн» и принялся читать отчет ее нового лондонского корреспондента, некоего Карла Маркса.

Фрэнк был изрядно удивлен, когда дворецкий принес визитную карточку, на которой значилось имя: Фернандо Вуд. И удивился еще сильнее, когда услышал, что прибыл не сам мистер Вуд из Таммани-холла, а его представитель.

Вражеский визит! Фрэнк нахмурился. Однако после секундного колебания решил, что лучше выяснить его причину, а потому приказал дворецкому пригласить посетителя. И вскоре уже рассматривал Шона.

Ирландец был одет в дорогой костюм, который, на вкус Мастера, был слишком узким, а бакенбарды топорщились несколько агрессивно, но обувь, по крайней мере, начищена до блеска и заслужила одобрение Мастера. Он жестом предложил молодому человеку сесть.

– Насколько я понимаю, вы прибыли от главного сахема Таммани-холла.

– От мистера Фернандо Вуда, сэр, – учтиво ответил Шон. – Так оно и есть.

Если бы Фрэнка Мастера попросили указать главного негодяя в Нью-Йорке – а выбор был богат, – он без запинки назвал бы Фернандо Вуда. Тот родился в Филадельфии, но это место оказалось слишком изысканным для его талантов. Он прибыл в Нью-Йорк и теми или иными путями сколотил скромное состояние, когда ему еще не исполнилось тридцати, а затем связался с Таммани-холлом. После этого он превратился в политика.

Спору нет, Таммани-холл был гениальной выдумкой. Прошло пятьдесят лет с тех пор, как его основал презренный Аарон Бёрр, который метил в вице-президенты и усмотрел в нем подходящее политическое орудие. А после того как президентом стал Эндрю Джексон, успешно поддержанный Таммани-холлом, машина Демократической партии заработала с пугающей эффективностью.

Таммани-холл провел Вуда кандидатом от демократов в конгресс. Затем его выдвинули в мэры Нью-Йорка и чуть было не преуспели и в этом. Скоро этот прохвост снова пойдет на выборы. Пока суд да дело, Вуд при содействии дружков из Таммани-холла приложился ко всем лакомым кускам, какие имелись в городе.

– Могу я спросить ваше имя, сэр?

– О’Доннелл, сэр. Но все, что я скажу, будет говориться от имени мистера Вуда.

– И что же у вас за дело ко мне? – осведомился Мастер.

– Можно сказать, политическое, – ответил ирландец.

«Не может быть, – подумал Мастер. – Ему не могло взбрести в голову, что я поддержу кандидатуру Вуда на должность мэра».

– Полагаю, вам известно, мистер О’Доннелл, – сказал он ровно, – что я не большой поклонник Таммани-холла.

– Я знаю, сэр, – хладнокровно ответил молодой человек, – и все-таки считаю, что у вас с мистером Вудом есть общие интересы.

– Например?

– Земельные участки на Тридцать четвертой улице, западнее Бродвея.

Мастер удивленно взглянул на него. Он приобрел эти участки полгода назад и еще не решил, как их осваивать.

– Вы хорошо осведомлены, – сухо заметил он.

– Мистер Вуд тоже подумывает вложиться в этот квартал, – продолжил ирландец. – Но есть затруднение. Похоже, один джентльмен, владеющий там недвижимостью, намерен построить завод по переработке отходов.

– Завод по переработке отходов?

– Да, сэр. Перемалывать скелеты со скотобойни. Даже дохлых лошадей. Удивительно, сколько из них можно выжать. Говорят, выгодный бизнес. Но грязный. Неприятный для соседей.

– Весьма неприятный.

– Для вас неприятный, сэр. И для мистера Вуда.

– И что же нам делать?

– Бороться, сэр. Мы считаем, что существуют законные способы, хотя адвокаты стоят дорого, а суды отнимают время. Гораздо проще убедить пару олдерменов отказать в разрешении.

– Провалить голосованием?

– Нам кажется, проблему можно решить.

– Понимаю, – задумчиво произнес Мастер. – Но это обойдется недешево.

– Тут, сэр, вы подошли к самой сути дела.

– И мой вклад…

– Тысяча долларов.

Фрэнк Мастер запрокинул голову и расхохотался:

– Сигару, мистер О’Доннелл?

Фрэнк Мастер не был ярым противником коррупции. Устрой на работу сына нужного человека, и он отплатит тебе добром. Подскажи директору театра, во что ему лучше вложиться, и он пришлет тебе билеты на премьеру. Это любезности, которые правят миром. С какого момента коррупция превращается в зло? Трудно сказать. Все дело в степенях.

Он считал, что знает основные уловки Таммани-холла. Помимо мелкого подкупа ради тех или иных разрешений и более серьезного, когда речь шла о подрядах, солидный куш приносили откаты. Взять для примера поставки продовольствия для бедноты. Накинуть процент и поделить разницу с тем, кто предоставил тебе контракт. Заниматься этим из года в год. Отследить нелегко, доказать еще труднее, предъявить обвинение – почти невозможно, если допустить, что кто-то вообще захочет встревать. Со временем накопятся огромные деньги.