Ком - Злотников Роман Валерьевич. Страница 15

– Ты это… побереги воду-то. Ты ж хасса не владеешь, так что проверить воду «водным нюхом» не сможешь. Мне уже все равно не поможешь, – все так же хрипло произнесла Иллис, – а тебе еще пригодится.

Андрей криво усмехнулся. Да уж, пригодиться… как будто для него так уж много изменится, если он сдохнет не от жажды? А другого варианта нет. Если уж бродники, самый слабый из которых имел третий уровень, а Иллис – даже четвертый, топтавшие Ком годы и годы, были один за другим убиты им, чего тогда ждет его, обыкновенного земного парня, бывшего студента, а ныне арендатора секции на Митинском радиорынке, узнавшего о Коме только шесть дней назад?..

Пост «Комкодий» они покинули чуть позже, чем собирались сначала – через полтора ски, основательно выспавшись и подкрепившись. Но все равно, перед выходом пришлось принять энергетик, потому что отошедшие за время сна от запредельных нагрузок мышцы тут же начало страшно ломить. Однако энергетик сделал свое дело, и в путь они тронулись довольно бодро. Даже девица-готица, которую, как выяснилось, звали Дарьей, немного повеселела и шустро переставляла ноги, держась поблизости от Пашки. В принципе, шансы на то, что они доберутся до Самиельбурга, после поста «Комкодий» выглядели даже более предпочтительными, чем в тот момент, когда они тронулись с одиннадцатого горизонта. Пост располагался на седьмом горизонте, а здесь, в Коме, каждый следующий горизонт считался более опасным, чем предыдущий. Так что, несмотря на то, что их возможности к обороне сократились с того времени на двух бойцов, отсутствие необходимости волочь тушку Слийра и уменьшавшаяся на четыре единицы численность откровенной обузы, каковой являлись земляне, явно работали на повышение шансов их сборной команды. Впрочем, никто особенно не обольщался. Ком – есть Ком. И сдохнуть здесь куда проще, чем выжить. Даже на первом горизонте, не говоря уж о седьмом.

До перехода на шестой горизонт они добрались довольно быстро, всего часа за четыре. Или, если уж пользоваться единицами измерения времени, принятыми здесь, за полтора ниса. И тут Андрей, который уже считал, что немного разобрался в том, что такое Ком, снова осознал, что он еще ни хрена не знает.

Все началось с того, что висящая в воздухе дымка, обычно ограничивающая видимое пространство радиусом где-то в километр, начала заметно сгущаться. Так что уже через десять минут и несколько сотен метров видимость упала метров до ста, а то и меньше. Затем, шедший впереди метрах в десяти-двенадцати Таслам, тот самый татуированный «инопланетянин»… то есть, конечно, не татуированный, а сделавший себе узор, внезапно сдвинулся влево и встал на боковую поверхность скальной щели, через которую они пробирались. Андрей от изумления аж остановился. Между тем Таслам сделал еще шаг и выпрямился, отчего его тело… повисло горизонтально поверхности.

– Э-э… Иллис, – изумленно начал Андрей, но она требовательно вскинула руку, и он мгновенно замолчал. Несколько секунд ничего не происходило, а затем Таслам сделал еще несколько шагов вперед. Причем, как выяснилось, дальше боковая поверхность скальной щели изгибалась под сильным углом, так что когда «инопланетянин» сделал эти несколько шагов, его тушка стала смотреться еще более сюрреалистично. Потому что ноги Таслама вознеслись выше головы, а тело было наклонено под углом градусов двадцать относительно горизонта, так что его затылок оказался ближайшей к поверхности точкой тела «инопланетянина».

– Осторожно идите вперед, – приказала Иллис. – И ничему не удивляйтесь.

Андрей, сглотнув, кивнул, продублировал команду Пашке и Дарье, так же пребывавшим в полном ступоре, и, задержав дыхание, двинулся вперед.

Когда он преодолел некую невидимую границу, после которой Таслам полез на боковую стену, ничего особенного не произошло. Только появилось этакое головокружение, и тело потянуло на сторону. Восстановив равновесие, Андрей оглянулся и полюбовался на ошалелые физиономии земляков. Причем и Пашка, и Дарья относительно его положения стояли где-то под углом градусов в двадцать пять, отчего Андрея слегка замутило. Странно, когда он пялился на Таслама, этого не было. Может, все дело в том, что Пашка и Дарья были гораздо ближе? Он поспешно отвернулся и сделал еще несколько шагов вперед, дойдя до точки, с которой снова стал различим довольно далеко ушедший вперед Таслам. Тот так же стоял под углом, но под обратным относительно того, под которым располагались земляне. Все это заметно сбивало с толку вестибулярный аппарат, поэтому Андрей поспешно двинулся вперед, стараясь побыстрее достигнуть той точки, с которой хотя бы в одну сторону все будет нормально.

Когда эту странную зону преодолели все, Андрей повернулся к Иллис и спросил:

– Что это было?

– Переход с седьмого на шестой горизонт, – спокойно объяснила она.

– Но… раньше-то такого не было.

Иллис усмехнулась:

– Это – Ком. Тут нет понятия «как обычно». Здесь возможно все. Например, многие переходы с четвертого на пятый горизонт представляют из себя водные сифоны. Причем большинство – длиной около трех тисаскичей. Поэтому плыть сквозь них приходится не менее лука. А до кучи, в середине сифона гравитация вообще исчезает и вполне возможно запутаться и развернуться в противоположную сторону. Что, если учесть одностороннюю межгоризонтальную проницаемость сифонов, почти всегда приводит к гибели заблудившегося.

– Угу, – понимающе кивнул Андрей, хотя что из себя представляет этот самый тисаскич, он даже предположить не мог. Пожалуй, на следующем привале стоит разобраться с мерами веса, длины, расстояния и так далее.

На шестом уровне их первый раз атаковали только через полниса после того, как они покинули столь необычный переход между горизонтами. Причем саму атаку Андрей прозевал. Еще мгновение назад он просто шел, стараясь сохранять дыхание и двигаться в ритм идущему впереди, как вот он уже летит вбок, отброшенный сильным тычком кого-то из «инопланетян». А впереди раздается грохот взрывов.

Когда Андрей сумел-таки очухаться от сильного удара о поверхность, перевернуться на пузо и осторожно приподнять голову, все уже было закончено. На утоптанной земле валялись три здоровенных туши, напоминавшие кошмарную помесь ящерицы и кошки. Над первой из них наклонился Таслам, орудуя длинным клинком, напоминающим то ли длинный нож, то ли короткий меч.

– Чего это он, Андрюх? – удивленно произнес Пашка, когда «инопланетянин» вырезал из внутренностей валявшейся зверюги нечто, по внешнему виду напоминающее печенку, только этакого фиолетового, баклажанного оттенка, и принялся быстро пожирать ее, отрезая по кусочку своим клинком.

– Откуда я-то знаю? – отозвался Андрей, удивленный не меньше Пашки. До сих пор «инопланетяне» питались только пайками, а тут… и ведь даже не пожарил и не запек, там, на углях либо своем сухом горючем – прям сырятину жрет.

– Иллис, а чего это Таслам делает?

Та еле заметно улыбнулась:

– Существует поверье, что если съесть свежую слисси ординарной твари, то это может повысить чувствительность к хасса.

– Поверье? А как оно на самом деле?

Иллис пожала плечами:

– Не знаю.

– Не сомневайся, парень, – внезапно обратился к нему Таслам. – Все правда. Я вот когда сделал себе первый узор, поперся сразу на второй горизонт и завалил стаю восьмипалых. А потом вырезал у них все слисси и сожрал.

– Ну да, – с явной насмешкой в голосе произнесла Иллис, – а потом, небось, десяток ски валялся в коме от отравления.

– Ну и что? – невозмутимо отозвался Таслам. – И провалялся. Зато у меня одна из самых сильных чувствительностей к хасса среди всех, у кого есть третий узор. Скажешь, нет?

– Это – да, – согласно кивнула Иллис, – только я не уверена, что между твоим ритуальным поглощением слисси у любой ординарной твари, которую нам удается завалить, и твоей повышенной для третьего узора чувствительностью есть хоть какая-то связь. Скорее всего, это просто твоя индивидуальная особенность, не имеющая никакого отношения к поеданию слисси.