Прорыв в Пангею - Атаманов Михаил Александрович. Страница 24

Мы с дварфом просидели до утра у костра, он научил меня нескольким видам игры в кости и даже успел проиграть мне горсть медяков и пару серебряных монет. При первых признаках рассвета дварф принялся будить своих товарищей – путь до следующей стоянки предстоял неблизкий.

День ожидался солнечный и жаркий, но дварфы все как один надели кольчуги и шлемы и держали наготове топоры и арбалеты. Увидев их приготовления, Петька также надел кольчугу и достал свой топор.

– Нам сегодня предстоит переправа через реку, это довольно опасное место, – пояснил Суртак Тяжёлый. – Речной паром перевозит только по одной повозке за раз, а на любом берегу может быть засада. Семь лет назад на этой переправе я потерял убитыми трёх бойцов, которые должны были переправляться последними. И одну телегу у нас увели разбойники.

– Мы с Пузырём можем проверить лес вокруг, – предложил я.

– А я могу с помощью магии поискать жизнь в лесу, – неожиданно предложила Фея.

Раньше Ленка отказывалась рассказать, чему её научила жена Турика, ссылаясь на то, что ей нужно ещё тренироваться. Сейчас же наша подруга впервые решила продемонстрировать свои новые навыки. Ленка встала, поправила чёлку, подняла руки вверх, ладонями вместе, и начала бормотать какое-то заклинание. Её голос становился всё громче, и под конец фразы Фея почти кричала: «…Нэугар вифинас уморто! Перенас асорман гаррор уморто!»

И… ничего не произошло.

– Ну что, сработало или нет? – спросил заинтригованный Петька.

Фея молчала и сосредоточенно смотрела мимо нас на стену ближайшего дома.

– Получилось! – в конце концов выдохнула она. – В этом доме спят трое взрослых и, похоже, ребенок. А в том сарае напротив никого живого нет. У меня ещё не всегда срабатывает, да и недолго вижу, но это заклинание у меня получается.

– А какие ещё заклинания ты знаешь? – спросил Пузырь.

– Пока только это получается, – призналась Фея. – Я пробовала ещё три, вызубрила уже наизусть слова, но пользоваться ими не получается пока. Не знаю почему.

– И какие заклинания ты еще пробовала? – настала моя очередь задавать вопросы.

– Свет, отражающий щит, и… не скажу, – смутилась почему-то Фея.

Мы не стали у неё выпытывать – бесполезно, всё равно наша подруга ничего не скажет. Поселковый стражник снял тяжёлый брус на воротах и раскрыл створки. Фея опять забралась в одну из телег, а мы пошли рядом.

Раскисшая глиняная дорога огибала поселение и поднималась довольно круто вверх на высокий холм. Тяжёлые телеги еле ползли по грязи, волов пришлось подгонять. Дварфы сами начали помогать животным тянуть нагруженные телеги. Ленка спрыгнула на землю и медленно брела позади обоза. Мы же с Пузырём прошли далеко вперёд и остановились на гребне холма. Отсюда дорога спускалась полого вниз к самой реке, окруженная с двух сторон высоким непроглядным лесом с густым подлеском.

– Пойдём через лес вместе или разойдемся по разным сторонам дороги? – спросил меня Пузырь.

– Давай ты справа, я слева, двигаемся очень тихо метрах в сорока от тракта. У реки встречаемся.

Приятель кивнул и, перехватив поудобнее топор, скрылся в густой листве. Я достал арбалет, зарядил стрелой с бронебойным наконечником и перешел на другую сторону дороги. За сплошным валом густых кустов рос вполне проходимый лес с изумрудным ковром мха и множеством грибов неизвестных мне видов. Я бесшумно шагал по мягкому мху, осторожно перемещаясь от дерева к дереву. Встревоженные моим появлением птицы в кронах деревьев вскоре успокоились и не обращали на меня никакого внимания. Наверное, лесные эльфы презрительно кривились бы от моего навыка скрытности, но сам я просто упивался своей незаметностью – вот полосатая ящерица грелась на солнце и не видела меня с двух шагов, вот яркая осторожная птица не обращала на меня внимания, вот мелкий зверёк-грызун спокойно чистился на расстоянии вытянутой руки.

Впереди забеспокоились стайки птиц, я насторожился. Присел за упавшей корягой и начал внимательно вглядываться в участок леса, заросший молодыми деревьями. Казалось, все спокойно, тревога была ложной. Я уже начал подниматься, когда услышал чуть в стороне совершенно посторонний для леса звук – лязг металла, словно кто-то неаккуратно положил металлический предмет на камень.

Я замер и осторожно оглянулся. Недалеко от меня, в десяти – двенадцати метрах, на земле лежало непонятное существо и не отрывало взгляда от дороги. Невысокого роста, лысая голова, худющее тело… Лишь когда существо пошевелилось, я понял, что это гоблин. Он был в рваных лохмотьях, с коротким кривым луком в руках. Рядом с ним на земле лежало копьё. Я обшарил взглядом окрестности и заметил ещё трёх гоблинов, поближе к дороге. Все они были вооружены.

Про гоблинов мне много рассказывала Илона. Они жили небольшими группами практически везде на малозаселённых территориях, редко собирались в большие кланы. Занимались примитивным сельским хозяйством или охотой, изредка торговали с людьми и полуразумными народами вроде троллей, кобольдов и минотавров, иногда подворовывали в деревнях.

Гоблины не относились к особо опасным существам, одинокий невооруженный гоблин мог представлять угрозу разве что для оставленного без присмотра ребёнка, которого мог похитить с целью выкупа или продажи его работорговцам, а в голодное время даже сожрать. На взрослых людей гоблины обычно не нападали, хотя отряд из пяти – семи воинственно настроенных особей представлял уже серьёзную опасность для одинокого путника.

Если у гоблинов появлялся сильный вождь, которому удавалось объединить несколько разрозненных племён, то к нему, как по волшебству, начинали стекаться гоблины со всех концов Пангеи, и это уже несло реальную угрозу – такая армия рано или поздно начинала грабить и сжигать деревни и удалённые посёлки. Не всегда этим сильным лидером становился гоблин. Известно множество примеров, когда гоблины начинали подчиняться вождю орков, горному троллю или королю серых великанов.

А около трёх тысяч лет назад, задолго до появления людей в Пангее, власть над гоблинами получила Тиамат – кровожадная самка красных драконов. Её армия насчитывала несколько миллионов фанатичных солдат-гоблинов, а также сотни тысяч троллей и орков. Это воинство смогло захватить и разграбить три крупных эльфийских города и выбить дварфов из обширных подземелий под горным Хребтом Владык. Именно тогда произошёл исторический раскол среди дварфов – основная часть армии дварфов отступила, но один хирд воинов был оставлен королем Балином Шестым для прикрытия, чтобы дать беженцам отступить, а основной армии перегруппироваться для контратаки. Эти храбрецы выполнили свою задачу и продержались много дней, заставив врагов большой кровью оплатить каждую подземную лестницу и каждый зал. Командиры дварфов верили в обещание короля Балина Шестого, что вскоре им на помощь придут дварфы и эльфы, и нужно лишь немного продержаться. Но время шло, помощи не было, враги всё прибывали. И через какое-то время оказалось, что все выходы из подземного города контролируются врагами. Остатки защитников и немногие беженцы были вынуждены забаррикадироваться на нижних ярусах огромного подземного города.

Столетиями эти дварфы держали оборону в тёмных мрачных коридорах, преградив входы смертельными ловушками и охранными заклинаниями. Врагов было намного больше, и чёрные дварфы, как прозвали позже защитников подземелий, несмотря на все ухищрения, вынуждены были отступать все глубже и глубже. В той жуткой подземной войне не существовало запрещённых средств, и чёрные дварфы для получения желанного усиления активно изучали запретные разделы чёрной магии. На подземные алтари они приносили пленённых врагов для вызова смертельно опасных демонов, поднимали легионы нежити, молились самым зловещим богам Пангеи и других миров, а из-за отсутствия еды стали каннибалами и поедали трупы своих врагов.

Кузнецы чёрных дварфов превзошли в своем искусстве лучших мастеров других народов, научились с помощью магии плавить камни и изготовлять оружие из обсидиана, адамантина и красного камня. Однажды ценой огромных потерь чёрные дварфы смогли пробиться к Тиамат и убить её зачарованными клинками. Но сами они очень дорого заплатили за победу над врагом – из-за столетиями длившихся кровосмешений, недостатка света и пищи, отравленной врагами воды, из-за магических экспериментов над собой и жутких ритуалов чёрные дварфы сильно изменились внешне и внутренне. Они горят ненавистью к остальным дварфам за проявленную когда-то трусость, а заодно и ко всем жителям поверхности за то, что никто не пришёл им на помощь за семь с лишним столетий войны.